приветствуют вас».
Большинство слушателей встретили его речь криками и кошачьим концертом и списали Рошина, «советского анархиста», как еще одну потерю. Но Александр Беркман, который присутствовал на этой встрече, откровенно признавал, что слова Рощина вызвали у него сочувствие.
Вне всяких сомнений, Рощин был не одинок в своих попытках примирить столь несопоставимые доктрины анархизма и большевизма. И действительно, в одной лишь Москве две довольно большие группы анархо-коммунистов, попутчиков, были организованы с целью крепить узы дружбы и сотрудничества с «диктатурой пролетариата». Воодушевлял первую группу Аполлон Карелин, а братья Гордины – вторую, увековечивая собой тот раскол, который впервые возник в Петроградской федерации анархистов в 1917 году. (Соглашаясь по многим жизненно важным темам, Карелин и Гордины слишком отличались друг от друга по темпераменту и по тактике, чтобы дружно работать в рамках одной организации.)
В 1918 году Карелин стал «советским анархистом» в буквальном смысле слова, завоевав место в ЦИК Советов. Его просоветская организация анархистов, созданная весной этого же года, претенциозно провозглашала себя Всероссийской федерацией анархо-коммунистов. Новая федерация взялась уламывать воинственных антибольшевиков пойти на сотрудничество с правительством. Карелин доказывал, что диктатура Советов – практическая необходимость, чтобы нанести поражение силам реакции; более того, с точки зрения теории она приемлема, как переходная фаза на пути к свободному анархическому обществу. Защищая советское правительство, заявлял журнал федерации «Вольная жизнь» (1919-1921), новая группа защищает не принципы авторитарной власти, а саму революцию. «Вольная жизнь» претендовала на представительство всего разнообразия мнений в среде анархистов – анархо-коммунистов, анархо- синдикалистов, анархистов-индивидуалистов и даже толстовцев. В действительности же журнал придерживался линии анархо-коммунистов (просоветской), критиковал синдикализм за узость доктрины и откровенно игнорировал индивидуалистов и религиозные школы анархистской мысли.
Вторая пробольшевистская организация анархо-коммунистов в Москве, универсалисты, была сформирована в 1920 году братьями Гордиными вместе с Германом Аскаровым, который, как и Карелин, был членом ЦИК. Взгляды универсалистов большей частью совпадали с воззрениями Всероссийской федерации Карелина. Они побуждали всех анархистов оказывать всемерную помощь Красной армии и отказываться от терроризма и других действий, враждебных правительству. Временная диктатура, утверждали универсалисты, является необходимым этапом на пути перехода к бесклассовому коммунистическому обществу.
Трудно понять, каким образом Гордины смогли совершить столь стремительный переход от их фанатичной антимарксистской теории пананархизма к анархо-универсализму, доктрина которого поддерживала «диктатуру пролетариата». Может, их пленила мистика власти большевиков. Может, они пришли к выводу, что большевики – чей упор на революционную волю, похоже, отрицал экономический детерминизм – отступили от марксистского символа веры. Или, не исключено, они сочли Ленина меньшим злом по сравнению с адмиралом Колчаком[35]. Во всяком случае, в 1920 году белые армии отступали по всем фронтам, и универсалисты со своими соратниками, «советскими анархистами», были на стороне победителей, за что они скоро получат воздаяние.
Глава 8
КРАХ РУССКОГО АНАРХИЗМА
Деспотизм пришел из дворцов в круг комитетов. Ненависть к королям вызывают не королевские облачения, не скипетры, не короны, а их амбиции и тирания. В моей стране меняется только одежда.
В течение столетий Украина давала убежище беглым рабам, разбойникам, мятежникам и другим беглецам от преследований царского правительства и аристократии. С исчезновением монархии эти традиции сохранились. В 1918 году, когда новый большевистский режим начал серьезно подавлять своих политических противников, анархисты Москвы и Петрограда потянулись в Дикое поле на юг страны, дабы найти убежище в тех местах, где пятнадцать лет назад и зародилось их движение.
Добравшись до Украины, беглецы с севера, не теряя времени, стали устанавливать связи со многими своими соратниками, которые после Февральской революции вернулись из тюрем и ссылок. Харьков, где в 1917 году была предпринята неудачная попытка объединения движения, стал базой нового намерения собрать разрозненные анархистские группы в единую революционную силу. Результатом этих усилий стал «Набат», конфедерация анархистских организаций, у которой осенью 1918 года появилась штаб-квартира в Харькове, а также процветающие отделения в Киеве, Одессе, Екатеринославе и других больших городах Украины. Конфедерация поддержала создание Союза атеистов и вскоре получила право гордиться бурным молодежным движением на юге страны.
Волин, бывший редактор газеты синдикалистов «Голос труда», был духовным руководителем новой ассоциации. В «Набате» он видел воплощение того, что называл «единым анархизмом», то есть единственной организации, включающей в себя анархо-коммунистов, анархо-синдикалистов и анархистов- индивидуалистов; каждой группе, каждой личности в организации гарантировался определенный уровень автономии. Но старания Волина объединить столь разнородные течения анархизма были грубо прекращены, когда в силу какого-то странного парадокса большинство его же товарищей по синдикализму отказались присоединяться к «Набату». Отступники сочли «единый анархизм» слабой и невыразительной формулой объединения и выразили опасения, что главенствующей силой в новой конфедерации станут анархо-коммунисты.
Кроме Волина, самыми известными лидерами «Набата» были два ветерана анархистского движения – Арон Барон и Петр Аршинов. История Барона как анархиста берет начало с времен революции 1905 года, когда за участие в мятеже он был отправлен в сибирскую ссылку. Тем не менее, совершив побег, он добрался до Соединенных Штатов и начало Первой мировой войны встретил в Чикаго, где он вместе со сваей женой Фаней однажды был арестован и избит полицией за призывы к массовой демонстрации против безработицы. Вернувшись в Россию в 1917 году, Барон скоро стал популярным оратором и публицистом на Украине, и профсоюз рабочих-пекарей в Киеве выбрал его своим представителем в другом союзе. После восстания большевиков они с Фаней перебрались в Харьков, где помогали организовывать движение «Набата». Кроме того, что он занимал пост в секретариате конфедерации, Барон был соредактором Волина в журнале «Набат»[36].
Прежде чем в 1906 году обратиться к анархизму, Петр Андреевич Аршинов был большевиком. Рабочий-металлист в промышленном пригороде Екатеринослава, он занимался анархистской пропагандой на заводе и организовывал анархистские ячейки среди своих товарищей. В дополнение к своей роли агитатора, Аршинов участвовал и в делах террористов, что в конечном итоге привело к его аресту и заключению. Он смог покинуть страну, но скоро вернулся в Россию – только для того, чтобы снова подвергнуться аресту, на этот раз за контрабандную доставку анархистской литературы через австрийскую границу. Он отсидел в московской тюрьме семь лет и получил свободу после политической амнистии Февральской революции. Приняв активное участие в работе Московской федерации анархистов, Аршинов вернулся в свой родной Екатеринослав, присоединился к Бюро анархистов Донецкого бассейна (он был редактором их журнала «Голос анархиста») и, как десять лет назад, стал читать лекции шахтерам и заводским рабочим.
Из молодых членов конфедерации «Набат», наверное, самыми заметными были Сеня Флешин, Марк Мрачный (Клаванский) и Григорий Горелик (друзья звали его Анатолием). Флешин родился в Киеве в 1894 году, во время войны работал в нью-йоркском офисе Эммы Голдман «Мать-Земля» и в 1917 году, вернувшись в Россию, осел в Харькове.
Мрачный был энергичным членом студенческого анархистского движения в Харькове. Он вступил в
