прибытия осталось десять минут. Однако не все спешили собираться. Впереди, перед панорамным окном на носу, спокойно стояли двое мужчин и глядели на море, уткнувшись носом в шарфы. Один казался очень худым и изможденным. Видя, что они стоят в нескольких метрах друг от друга, Мерета подумала, что эти двое путешествуют не вместе.
По внезапному наитию она вынула из кармана письмо и еще разок посмотрела на четыре написанных в нем слова, затем опять спрятала листок в конверт. Подержав в поднятой руке, посмотрела, как конверт трепещет на ветру, и отпустила. Тот взмыл вверх, а затем нырнул и улетел в открытый проем под прогулочной палубой.
В первую секунду Мерете захотелось спуститься и подобрать его, но тут он вдруг выпорхнул из проема, заплясал над волнами, перевернулся несколько раз в воздухе и канул в белую пену. Уффе засмеялся: он все время следил за конвертом. Заливисто хохоча, он вдруг сорвал с головы бейсбольную кепку и швырнул ее следом.
— Стой! — только и успела крикнуть Мерета, прежде чем кепка скрылась в волнах.
Бейсболку Уффе получил в подарок на Рождество и очень ее любил. Не успела она исчезнуть из вида, как он уже пожалел о своем поступке: было видно, что он хочет прыгнуть за ней и вернуть свое сокровище.
— Нет, Уффе, стой! — закричала Мерета. — Все, улетела, теперь не достанешь!
Но Уффе уже занес ногу на металлический борт, высунулся за деревянные перила, перегнулся так, что уже едва удерживал равновесие.
— Перестань Уффе, ее нельзя достать, — снова крикнула Мерета.
Но Уффе был очень сильным, гораздо сильнее ее. И он даже не слышал. Для него существовали только кипящие волны, где исчезла подаренная на Рождество бейсболка — драгоценная реликвия в его незамысловатой, бедной впечатлениями жизни.
И тогда она с размаху ударила его по лицу. Она никогда этого не делала и сама в испуге отдернула руку. Уффе ничего не понимал; потрясенный, он забыл про бейсболку и схватился за щеку. Много лет он не испытывал такой боли и даже не мог понять, что это такое. Посмотрев на сестру, он ударил ее в ответ. Ударил так, как никогда раньше.
12
И в эту ночь начальнику отдела убийств Маркусу Якобсену опять не удалось толком поспать.
Свидетельница по делу об убийстве велосипедиста в парке Вальбю пыталась покончить с собой, приняв большую дозу снотворного. Какого черта она вздумала это сделать, было совершенно непостижимо, у нее же имелись дети и любящая мать. Кто мог запугать женщину до такой степени? Ей была предоставлена защита свидетеля, круглосуточная охрана и все такое. И откуда она вообще взяла эти таблетки?
— Шел бы ты домой поспать, — сказал его заместитель, когда Маркус вернулся после обычного совещания у главного инспектора.
— Пожалуй, стоит прилечь на пару часиков, — кивнул Маркус. — Но тогда вам с Баком придется съездить в Ригсхоспиталет[13] и попробовать добиться от этой женщины объяснений. И не забудь захватить с собой ее мать и детей, чтобы она их видела. Надо же как-то вернуть ее к действительности.
— Или отвлечь от действительности, — сказал Ларс Бьёрн.
Телефон был переключен на секретаря, однако раздался звонок.
«Никого не соединять, кроме королевы и принца Хенрика», — гласило распоряжение, данное секретарше. Значит, это жена.
— Да? — сказал Ларс в трубку.
Когда он услышал голос собеседника, усталость навалилась на него пуще прежнего.
— Это директор полиции, — сказал шепотом Ларс, прикрыв рукой трубку, а потом передал ее Маркусу и на цыпочках вышел из кабинета.
— Да, Маркус, — раздался в трубке характерный голос. — Я звоню, чтобы рассказать тебе: министр юстиции и комитеты быстро провели работу. Так что дополнительные ассигнования приняты.
— Приятная новость, — ответил Маркус, прикидывая, как можно поделить бюджет.
— Ну, ты же знаешь официальный путь прохождения служебных бумаг. Сегодня Пив Вестергор и комитет Датской партии по вопросам права побывали на совещании в министерстве юстиции, и колеса завертелись. Начальник полицейского ведомства попросил начальника Государственной полиции попросить меня узнать, управились ли вы с организацией нового отдела.
— Полагаю, что да. — Маркус нахмурился, представив усталое лицо Карла.
— Вот и хорошо. Передам эту новость по инстанциям. И с какого же дела вы собираетесь начать?
Такой вопрос как-то не вдохновлял на энергичные действия.
В душе Карл уже совсем собрался домой: часы на стене показывали шестнадцать тридцать шесть, но его внутренние часы их значительно обгоняли. Поэтому звонок Маркуса Якобсена, предупредившего, что сейчас спустится, показался ему совсем некстати.
— Я должен отчитаться наверх о том, над чем ты сейчас работаешь, — заявил Маркус.
Карл тоскливо посмотрел на пустую доску объявлений и немытые кофейные чашки, выстроившиеся на столе для совещаний.
— Ладно, Маркус. У меня еще есть двадцать минут, так что можешь зайти. Вообще-то у нас тут работы выше головы.
Положив трубку и набрав полную грудь воздуха, он медленно выдохнул, встал и пошел по коридору.
Ассад сидел в своей каморке. На его крошечном письменном столике стояли две фотографии в рамках, на каждой теснилось бесчисленное множество людей. Над столом красовался плакат с арабской надписью и экзотическим зданием — что это такое, Карл не смог сразу вспомнить. На крючке в двери висел коричневый халат того покроя, который исчез из обихода вместе с теплыми гамашами. Вдоль стены напротив двери были аккуратно расставлены в ряд орудия труда: ведро, швабра, пылесос и целый арсенал бутылок с моющими и чистящими средствами. На полке были разложены резиновые перчатки, маленький транзистор с кассетным проигрывателем, из которого чуть слышно лились звуки тунисского базара, рядом блокнот, бумага, карандаш, Коран и маленькая пачка периодики с арабской печатью. На коврике, расстеленном перед полкой, еле-еле могло поместиться коленопреклоненное тело. Все вместе выглядело весьма живописно.
— Ассад, — заявил Карл, — появилась спешная работа. Через двадцать минут сюда придет начальник отдела убийств, надо быстренько приготовиться к его приходу. Мне бы хотелось, чтобы, когда он придет, ты мыл пол в другом конце коридора. Надеюсь, это тебя не слишком затруднит.
— Я смотрю, Карл, ты уже привел все в систему, — сказал Маркус Якобсен, устало кивая на доску для объявлений. — Похоже, оправился?
— Оправился? Ну да! Стараюсь по мере сил. Но должен предупредить, что для полного восстановления мне еще потребуется время.
— Если это кризис, тебе поможет беседа со специалистом-психологом. Не стоит недооценивать пережитые душевные травмы, тебе ведь пришлось через такое пройти!
— Думаю, в этом нет необходимости.
— Ладно, Карл. Но если понадобится, ты только скажи.
Маркус Якобсен повернулся к стене, на которой висел телевизор.
— Тебе установили плоский экран, — сказал он, увидев сорокадюймовую картинку новостного канала
