вопросительные или злорадные взгляды, но для него все же стало неожиданностью, когда при его появлении по коридорам поднялось слаженное хлопанье всех дверей.
— Что это тут происходит? — спросил он у парня, которого раньше никогда здесь не встречал. Тот распаковывал привезенную мебель.
Парень протянул ему руку:
— Петер Вестервиг из участка Центрального района. Я буду работать в команде Вигго.
— В команде Вигго? Вигго Бринка? — удивился Карл. — Вигго — начальник оперативной группы? Значит, его назначили только вчера.
— Да. А кто ты? — Парень сам взял и пожал руку Карла.
Ответив коротким пожатием, Карл, ничего не сказав, стал осматриваться вокруг и обнаружил еще два незнакомых лица.
— Тоже из команды Вигго?
— Только тот, у окна.
— Я смотрю, тут новая мебель.
— Да, только что занесли. Ты, наверное, Карл Мёрк?
— Был когда-то, — бросил Карл и шагнул к кабинету Маркуса Якобсена.
Дверь была открыта, но и закрытая не помешала бы ему войти без спроса.
— Никак у вас в отделе прибавилось народа? — спросил он без предисловий, прервав совещание.
Обменявшись выразительным взглядом со своим заместителем и девушкой-секретаршей: дескать, что с него возьмешь? — начальник отдела убийств обратился к вошедшему:
— Хорошо. Карл Мёрк явился из подземного царства. Продолжим через полчаса, — сказал он присутствующим и собрал в стопку разложенные на столе бумаги.
Карл проводил мрачной улыбкой удаляющегося заместителя, который отплатил ему тем же. Вице- инспектор криминальной службы Ларс Бьёрн со своей стороны всегда поддерживал должную температуру в их прохладных отношениях.
— Ну, Карл, как у тебя там внизу? Успел уже разобраться с очередностью дел?
— Можно сказать, что да. По крайней мере, с теми из них, которые до меня дошли. А что тут у вас делается? — спросил Карл, ткнув пальцем себе за спину.
— Да уж, тут действительно есть о чем рассказать! — Подняв брови, Маркус поправил Пизанскую башню — так подчиненные прозвали громоздившуюся у него на столе стопу из только что поступивших папок. — При таком количестве дел потребовалось образовать еще две новые следовательские группы.
— Взамен моей? — криво усмехнулся Карл.
— Да. Прибавив к ней еще две.
Карл хмуро сдвинул брови:
— Три группы. И откуда же, черт возьми, взялось на них финансирование?
— Из дополнительных ассигнований в результате перерасчета, произведенного в связи с реформированием. Ты же понимаешь!
— Понимаю ли я? Откуда мне, черт возьми!
— Ты пришел с каким-то определенным вопросом?
— Да. Но, пожалуй, это может и подождать. Сначала мне надо кое-что узнать. Зайду попозже.
Все знали, что многие представители партии консерваторов связаны с деловыми кругами: они выступали дружным фронтом и действовали так, как было угодно организациям промышленников. Но эта партия, имея самую отлаженную систему поддержки, бог весть по каким причинам всегда привлекала в свои ряды деятелей из состава армии и полиции. Сейчас, насколько было известно Карлу, в числе депутатов Риксдага имелось по крайней мере двое таких. Один был ловкач, для которого служба в полиции являлась лишь способом проскочить впоследствии туда, куда ему надо, зато другой — порядочный старый вице-комиссар криминальной полиции, знакомый Карла по службе в городе Рандерсе. По своим убеждениям он не относился к рьяным консерваторам, а просто был родом из того округа, от которого его выбрали, к тому же работа в Кристиансборге неплохо оплачивалась. Поэтому Курт Хансен из Рандерса согласился баллотироваться в фолькетинг от Консервативной партии и в качестве члена комитета по вопросам права стал для Карла лучшим источником информации из области политики. Курт говорил не все, что знал, но легко заводился, когда попадалось какое-то интересное дело. Карл и не догадывался, сколько любопытного узнает из разговора с ним.
— Господин вице-комиссар Хансен, я полагаю? — сказал он, услышав знакомый голос в телефонной трубке.
В ответ прозвучал добродушный басовитый смех:
— Что поделаешь, Карл! С тех пор много воды утекло. Страшно рад слышать твой голос. Говорят, тебя ранили.
— Пустяки, Курт. Ничего страшного. Я жив и здоров.
— Двоим твоим товарищам потяжелее пришлось. Это дело как-то продвинулось?
— Продвигается помаленьку.
— Искренне рад. Мы тут как раз работаем над проектом закона, который на тридцать процентов повысит наказание за преступление против полицейского, находящегося при исполнении служебных обязанностей. Думаю, это поможет. Надо же поддержать вас, стоящих на баррикадах!
— Хорошее дело, Курт. Слышал, что вы, кроме того, поддержали копенгагенский отдел убийств, выделив ему дополнительные ассигнования.
— Нет, такого, по-моему, не было.
— Ну, если не отдел убийств, значит, какой-то другой отдел полицейской префектуры. Или это что-то секретное?
— Какая тут может быть секретность, если речь идет об ассигнованиях? — Курт засмеялся тем благодушным смехом, каким смеются люди, обеспеченные солидной пенсией.
— Так кому же вы там выделили ассигнования, можно узнать? Они были направлены в государственную полицию?
— Да. Вообще-то этот отдел подведомствен Национальному центру расследований, но во избежание того, чтобы одни и те же дела дважды расследовались одними и теми же людьми, было решено организовать самостоятельный специальный отдел, административно приписанный к отделу по расследованию убийств. Он будет заниматься делами, заслуживающими особого внимания. Да ты и сам это, наверное, знаешь.
— Ты имеешь в виду отдел «Q»?
— Значит, вот как оно у вас называется? Отлично придумано!
— Какая сумма на него ассигнована?
— За точность не могу поручиться, но что-то от шести до восьми миллионов в год на ближайшие десять лет.
Карл обвел взглядом светло-зеленые стены подвала. Ладно! Теперь понятно, почему Маркус Якобсен и Бьёрн так настойчиво стремились депортировать его на эту ничейную землю. От шести до восьми миллионов в год! И вся эта благодать застряла в загашниках отдела по расследованию убийств.
Черт побери! Пускай не надеются, что это им сойдет с рук!
Начальник отдела еще раз посмотрел на Карла, потом снял бифокальные очки. С таким же точно выражением он обычно разглядывал место происшествия со смазанными следами.
— Говоришь, хочешь собственную служебную машину? Неужели я должен напоминать тебе, что в полиции Копенгагена никому не положено личного автомобиля? Обращайся в служебный гараж, и тебе, когда потребуется, будут выделять машину. Как и всем, Карл, так полагается по правилам.
— Я работаю не в копенгагенской полиции. К вам я только приписан административно.
— Карл, ты ведь понимаешь, что если поставить тебя в особое положение, это вызовет у остальных большое недовольство. Да еще предоставь в твое распоряжение шесть человек! Ты что, совсем спятил?
