всем теле.
Он долго боролся с собой, прежде чем набрался мужества, чтобы спустить ноги с кровати, и теперь раздумывал, поможет ли горячий душ прогнать хотя бы часть осаждающих его демонов.
Вместо этого он включил радиобудильник и узнал из «Радиогазеты», что еще одна избитая женщина найдена мертвой в мусорном контейнере. На этот раз на Сторе Сёндервольстреде, но все обстоятельства в точности совпадали с происшествием на Сторе Канникестреде.
Забавное совпадение двух сложных названий, когда оба начинаются со «сторе» и оканчиваются на «стреде», подумал Карл и стал вспоминать, есть ли еще похожие на территории того же отделения.
Вот поэтому к тому моменту, как раздался звонок Ларса Бьёрна, он уже вполне проснулся.
— Думаю, что хорошо бы тебе одеться и приехать ко мне в Рёдовре, — сказал Ларс Бьёрн.
Пока Карл собирался привести убедительные аргументы против этой идеи, например, что Рёдовре — не их округ, и добавить что-то насчет заразы и опасности эпидемических заболеваний, Ларс Бьёрн обезоружил его сообщением, что частный детектив Финн Ольбек найден мертвым на траве под балконом своей квартиры, расположенной на шестом этаже.
— Лицо более или менее в порядке, зато тело стало на полметра короче. Вероятно, он приземлился на ноги, и от удара позвоночник так и вбило ему в череп, — образно описал ситуацию Ларс Бьёрн.
Как ни странно, это помогло от головной боли — или Карл просто о ней забыл.
Ларса Бьёрна Карл застал перед задней стеной высотки. Граффити высотой в человеческий рост «Kill your mother and rape your fucking dog!»,[21] служившее фоном, отнюдь не прибавило бодрости его унылой фигуре.
На лице Бьёрна было написано, что выезды в район западнее Вальбю Бакке — совершенно не его обязанность и он делает это только во искупление своего проступка.
— Ларс, что это ты сюда явился? — спросил Карл, глядя на светящиеся окна нескольких зданий, расположенных в каких-то ста метрах за облетевшими деревьями по ту сторону Аведёре Хавневей.
Это была гимназия Рёдовре, в которой он вчера побывал. Значит, вечер встречи несколько затянулся.
У него было странное чувство. Всего шесть часов назад он сидел там и разговаривал с Клаусом Йеппесеном, а теперь вот буквально через дорогу от гимназии лежит разбившийся Ольбек. Что за чертовщина тут происходит?
Бьёрн кинул на него мрачный взгляд:
— Ты же помнишь, что против присутствующего здесь доверенного работника полицейского управления совсем недавно было выдвинуто обвинение в применении насилия по отношению к покойнику, которое едва не стоило тому жизни. Поэтому мы с Маркусом решили, что должны присутствовать тут в качестве наблюдателей, чтобы знать, что к чему. Но ты, Карл, может быть, и так это знаешь?
Ну и тон! Да еще в такой темный, холодный сентябрьский вечер!
— Если бы вы приставили к нему наружное наблюдение, как я вас просил, мы бы сейчас знали об этом немного больше, — огрызнулся Карл, пытаясь сообразить, где верх и где низ у бесформенной кучи, лежащей в траве в десяти метрах от него.
— Его нашли вон те балбесы. — Бьёрн махнул на кучку ребят: мальчики-эмигранты в спортивных брюках с лампасами и бледные датские девчонки в обтягивающих джинсах. Видно было, не все из них считают, что это клёво. — Здесь детский сад рядом, они хотели забраться туда и побегать на игровой площадке. Да вот не получилось.
— Когда это произошло? — спросил Карл у врача, который уже закончил осмотр.
— Ну, сегодня довольно прохладный вечер, но он лежал поблизости от здания, защищенный от ветра, так что, наверное, полтора или два часа назад. — Тот взглянул на Карла усталыми глазами, в которых читалось желание поскорее вернуться к жене в теплую постель.
— Я вчера был в гимназии Рёдовре, — обратился Карл к Бьёрну. — Около семи часов, чтобы ты знал. Беседовал с бывшим возлюбленным Кимми. Это абсолютно случайное совпадение, но ты запиши в протоколе, что я сам об этом сообщил.
— Так, значит, ты там был! — Бьёрн вынул руки из карманов кожаной куртки и поднял воротник, а потом спросил, глядя в глаза Карлу: — Ты бывал когда-нибудь у него в квартире?
— Нет. Утверждаю со всей определенностью, что я там никогда не был.
— Ты совершенно уверен?
«Совершенно уверен», — мысленно ответил Карл и почувствовал, что головная боль разгулялась на просторе во всю мощь.
— Так точно, — сказал он наконец, не придумав ничего лучшего. — Уж больно это далеко. Вы уже были наверху в квартире?
— Там сейчас ребята из полиции Глострупа и Самир.
— Самир?
— Самир Гази. Который переходит к нам вместо Бака. Он служил в полиции Рёдовре.
Самир Гази? Ну вот у Ассада и появится родственная душа — человек, способный оценить тот сахарный сироп, который он называет чаем.
— Ну как, нашлась прощальная записка? — спросил Карл, обменявшись крепким рукопожатием с человеком, в ком любой зеландский полицейский со стажем безошибочно узнал бы комиссара полиции Антонсена.
Пара секунд в его тисках накладывала отпечаток на всю жизнь. Как-нибудь Карл ему скажет, что он может хорошо сэкономить на гидравлике.
— Прощальная записка? Какое там! Можешь дать мне пинка под зад, если тут обошлось без посторонней помощи.
— Почему ты так думаешь?
— Тут почти нигде нет отпечатков пальцев — ни на ручке балконной двери, ни на стекле в кухонном шкафу. И на краю журнального столика нет. Зато нашлись очень четкие отпечатки на перилах балкона — конечно же, самого Ольбека. Но какого черта хвататься за перила, если ты решил спрыгнуть?
— Передумал в последнюю минуту. Такое бывает.
Антонсен тихонько хохотнул. Так он делал всегда, встречаясь со следователями чужого района — это была мягкая форма выражения превосходства, когда от этого невозможно удержаться.
— На перилах осталась кровь — немножко, маленькая полоска. Вот погоди, сейчас мы спустимся и проверим его руки. Уверен, на них окажутся следы удара. Нет, тут точно дело нечисто!
Направив нескольких техников в ванную, Антонсен подозвал симпатичного смуглокожего сотрудника.
— Один из лучших моих людей, которого вы собираетесь у меня умыкнуть, — сказал он Карлу и Бьёрну. — Уж признайтесь, глядя мне в глаза, что это ваших рук дело!
— Самир, — представился смуглый, протягивая руку Бьёрну.
Значит, эти двое прежде не встречались.
— Я только хочу сказать, что если вы не будете обращаться с Самиром как следует, то вам придется иметь дело со мной! — Антонсен потрепал своего сотрудника по плечу.
— Карл Мёрк, — представился Карл, протягивая руку. Силой рукопожатия подчиненный не уступал шефу.
— Да, он самый, — кивая, подтвердил Антонсен в ответ на вопросительный взгляд Самира. — Который раскрыл дело Мереты Люнггор и, как говорят, дал в морду Ольбеку, — добавил он с ухмылкой.
Очевидно, и в этом участке Финн Ольбек не пользовался популярностью.
— Вот эти щепки на ковре, — один из техников указал на микроскопические крошки перед балконной дверью, — судя по всему, лежат тут недавно. Вся пыль внизу, под ними.
Опустившись на колени, криминалист в белой рабочей одежде стал внимательно изучать находку. Странные люди эти полицейские техники, но дело свою знают, этого у них не отнимешь.
— Может быть, это щепки от деревянной биты или чего-нибудь вроде? — спросил Самир.
Оглядевшись, Карл не увидел ничего примечательного, кроме деревянного Гокке, который стоял
