Счастье
«Дорогая редакция! Вынуждена признаться в том, в чем обычно признаются немногие: я несчастлива. Каждый вкладывает в понятие «счастье» то, чего ему не хватает. Но если бы я знала, чего не хватает мне. Есть муж, растет сын, материально обеспечена, здорова...
Может быть, я неправильно представляю себе счастье? Или оно не у всех бывает? Кто может научить счастью и можно ли ему научиться? Очень прошу ответить на мои вопросы Владимира Леви, врача и писателя.
Татьяна ЛЕОНТЬЕВА (подписываюсь своей девичьей фамилией).
г. Куйбышев».
Дорогая Татьяна, вы, конечно, помните знаменитое начало «Анны Карениной»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга. Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». С классиками не спорят, и все же...
Все счастливые люди, которых я успел узнать, очень различны – и по характерам, и по судьбам, и по образу жизни, и по образу мыслей. Нет стандарта ни в состоянии здоровья, ни в материальном положении (есть и обеспеченные, и живущие трудно), ни в семейном – есть счастливые в браках, с детьми и без детей, есть и в безбрачии, и в разводе.
Так что же такое счастье с точки зрения психотерапевта? Имеет ли оно объективные критерии, не является ли предрассудком, не равнозначно ли самовнушению?
О последнем можно вкратце. Заметил: стоит лишь позволить себе роскошь побыть несчастным хотя бы минут пять, как начинает портиться погода, ломается телефон, обостряется где-нибудь обстановка, заболевает приятель, о пациентах и говорить нечего...
Неумелость вольная и невольная
Вы очень точно заметили, что каждый вкладывает в понятие «счастье» то, чего ему не хватает. Я бы только добавил: и то, о чем не имеет ясного представления. Одна из недавних ходячих формул, например: «Счастье – это когда тебя понимают». Наивный человек, придумавший это, явно хотел сказать: «Счастье – это когда тебя понимают так, как ты сам того хочешь», не отдавая себе отчета в ужасе того положения, в которое бы попал, если бы его мечта вдруг осуществилась. Ведь он лишил бы себя собеседников, которые обязательно должны что-то не понимать. Счастливая мать новорожденного – тем ли счастлива, что дитя ее не понимает?
Или такое мнение: счастье – это исполнение желаний. «Пусть все желания ваши исполнятся!» Все? Но если так, то почему в моменты, когда желаемое достигается, мы нередко чувствуем опустошение? Почему счастье ощущается иногда без очевидных причин, как дар неизвестно от кого и неизвестно за что?.. А может быть, для того чтобы понять, что такое счастье, нужно хотя бы ненадолго пережить несчастье?
Долгие годы, волею профессии имея дело с людьми преимущественно несчастными, я ради практической ясности начал разделять их на две категории.
Первая, численно меньшая, но все же изрядная, – те, чье несчастье состоит, условно говоря, в неспособности к счастью. Когда такие люди попадают ко мне на прием, им чаще всего приходится ставить симптоматический диагноз «депрессия», сам по себе ничего не говорящий, а лишь констатирующий вот это самое состояние неспособности. Все внешние обстоятельства благоприятны, полное благополучие, и человек сам это сознает, но у него нет счастливого самочувствия. Наоборот. Адская мука. Страшнее всего чувство равнодушия, смерти заживо... К врачам – это важно знать – обращаются далеко не все из таких людей.
У одних это состояние возникает периодически или с нерегулярной повторяемостью; других постигает после тяжелой потери, нервного перенапряжения или истощения. У третьих, называвшихся издавна «меланхоликами», составляет принадлежность характера.
В причинах науке предстоит еще разбираться. Но интересно, что некоторые из этих, казалось бы, безнадежных все-таки иногда переходят в разряд счастливых.
Вторая категория, гораздо более обширная, – неумение быть счастливым.
Бури и землетрясения обыкновенно обходят этих людей стороной, над своим несчастьем они трудятся сами. Не хочется детализировать. Думаю, и вам приходилось наблюдать грустные истории, когда человек, имея в партии с судьбой отнюдь не плохую позицию, сам себя загоняет в матовое положение. Встречаются и другие, тоже нередкие: когда человеку нравится быть несчастным. В роль вживаются глубоко (не настолько, однако, чтобы забывать о производимом впечатлении) и требуют бесконечной помощи, заранее бесполезной.
С некоторых пор я охочусь на счастливых людей. Я ловлю их повсюду, где только попадаются, и яростно коллекционирую.
Счастье крайне мало изучено. Счастливыми людьми ни психологи, ни медики не занимаются. Литература о счастливых сравнительно скудная, преимущественно по содержанию художественная, и в наш недоверчивый век объективной не признается. Сами же счастливые, как правило, о себе говорят мало, а пишут и того меньше (из немногих исключений – Уолт Уитмен), к исповедям не склонны. Создается впечатление, что их вообще нет либо очень мало. Между тем это, конечно же, не так.
Окончательно я убедился в этом восемнадцать лет назад.
В одном травматологическом институте пришлось консультировать пациента. По ошибке зашел в соседнюю палату. И сразу понял, что буду приходить сюда еще.
Их было пятнадцать – пожизненно прикованных к постелям после травм позвоночника.
– Позволить себе быть несчастными мы не можем, нам просто не остается ничего иного, как быть счастливыми, – говорил мне один из них, молодой математик, альпинист. (Падение со скалы.)
