какой нужно.
— А два ножа в нем поместятся?
— Где-то у меня завалялся двойной ремень. Сейчас поищем… Их не очень-то берут.
— Я возьму.
— Боюсь, он вам широковат будет.
— Ничего, подрежу как-нибудь, ушью.
— Но это все вам обойдется недешево.
— Не волнуйтесь, у меня хватит.
Когда Дорс наконец вышла из магазина, Селдон скорчил кислую мину и сообщил:
— Ну у тебя и видок с этим ремнем!
— Правда, Гэри? Такой видок, что неприлично показаться рядом с тобой в Биллиботтоне? Тогда давай вернемся к Тисальверам и никуда не поедем.
— Нет, я сам поеду. Так будет безопаснее.
— Не надо, Гэри. Все решено. Либо мы вместе возвращаемся, либо вместе едем. Я с тобой не расстанусь.
Ее голубые глаза смотрели так уверенно, губы были так сурово сжаты, руки так твердо легли на ремень, что Селдон понял — она не шутит.
— Ладно, — сказал он, — но если ты останешься в живых, и я еще раз увижусь с Челвиком, я потребую с него плату за то, что буду продолжать возиться с психоисторией. Дорс, как бы ты ни была мне дорога, я потребую, чтобы он забрал тебя. Понимаешь?
Дорс неожиданно улыбнулась.
— Не надейся. И не подлизывайся. Со мной этот номер не пройдет. Никто меня не заберет.
Как только мелькнули буквы «Биллиботтон», Дорс и Селдон торопливо выскочили из вагончика экспресса. Первым признаком того, что их ожидало, могла служить хотя бы отсутствующая вторая буква «и» в названии остановки. На ее месте просто горело пятнышко света.
Гэри и Дорс спустились по лестнице и оказались на улице. Было немного за полдень, светло, и на вид улица ничем не отличалась от того района Даля, из которого они уехали.
А вот пахло тут совсем иначе, какой-то тухлятиной, а на тротуаре повсюду валялись кучи мусора. Уборочными машинами, в буквальном смысле слова, не пахло за километр.
И тем не менее — улица как улица, ничего особенного. Откуда же бралась такая напряженность, почему так тяжело дышалось?
Может быть, из-за пешеходов? Их было не больше и не меньше, чем в других местах, но все-таки они были какие-то другие. Обычно в городской сумятице и спешке люди выглядят занятыми, торопливыми, думают о чем-то своем. Только так и можно выжить на Тренторе — игнорировать друг друга, не смотреть встречным в глаза, ни о чем не думать, кроме того, куда и зачем идешь. Или наоборот, как в тихом райончике, где обитали Тисальверы, предаваться ритуальному дружелюбию вечернего променада.
А здесь, в Биллиботтоне, и в помине не было ни дружелюбия, ни отчужденности. По крайней мере, по отношению к не местным. Головы всех встречных до единого, а также всех, кого обгоняли Селдон и Дорс, автоматически поворачивались им вслед, и все взгляды были злобные, нехорошие.
Одеты прохожие были неряшливо, потрепанно. Грязью и нищетой несло ото всех, и Селдон почувствовал себя неловко в чистой, глаженой одежде.
— Как ты думаешь, — спросил он у Дорс, — где может жить матушка Ритта?
— Не знаю, — покачала головой Дорс. — Это твоя идея, вот и гадай теперь, где она живет. Я другим заниматься буду. На мне — защита, и у меня сильное подозрение, что без работы я не останусь.
— Я-то думал, что можно будет просто спросить у первого встречного, — сказал Селдон немного виновато, — а теперь как-то не могу решиться.
— Я тебя не виню. И не думаю, что кто-то с радостью придет тебе на помощь.
— Ну да ладно, есть еще такая вещь на свете, как детишки, — сказал Селдон и поманил кого-то пальцем. На его призыв сразу откликнулся мальчишка. На вид ему было лет двенадцать, по крайней мере, усы еще не пробились. Он остановился как вкопанный, во все глаза разглядывая Дорс и Селдона.
— Ты, наверное, думаешь, — фыркнула Дорс, — раз он такой маленький, он меньше ненавидит чужаков?
— По крайней мере, может, хоть не такой злющий, как взрослые. Если мы подойдем поближе, он в худшем случае удерет и осыплет нас ругательствами, но уж драться-то вряд ли полезет.
— Молодой человек! — позвал мальчишку Селдон. Мальчишка отступил на шаг, но смотрел по- прежнему на Дорс и Селдона.
— Поди сюда, — поманил его Селдон.
— А на чё? — поинтересовался мальчишка.
— Хочу спросить дорогу. Да не бойся, подойди поближе, чтобы мне не кричать.
Мальчишка сделал два шага вперед. Мордашка у него была чумазая, но глазки умненькие и веселые. На босых ногах красовались совершенно разные сандалии, а на штанине — грубая заплатка.
— Каку таку еще дорогу? — спросил он и шмыгнул носом.
— Мы ищем матушку Ритту.
Глаза мальчишки загорелись.
— А тебе она на чё сдалась?
— Я ученый. Знаешь, что такое ученый?
— В школе, видать, учился?
— Да. А ты?
— Не-а, — мальчишка помотал головой и презрительно сплюнул.
— Мне нужно потолковать с матушкой Риттой. Можешь отвести нас к ней?
— Чё, хотишь, чтобы тебе судьбу предсказали, а? Приперся в Биллиботтон таким фертом, так и я тебе предскажу, не больно-то трудно. Незавидная у тебя судьба.
— Как тебя зовут, молодой человек?
— А тебе на чё?
— Чтобы можно было говорить по-дружески. Чтобы ты отвел нас к матушке Ритте. Ты знаешь, где она живет?
— Может, знаю, а может, нет. А звать меня Рейч. А чё ты мне дашь, коли я тебя отведу?
— А чего бы тебе хотелось, Рейч?
Взгляд Рейча остановился на ремне Дорс.
— У тетечки у твоей пара ножичков. Дашь один — так и быть, отведу вас к матушке Ритте.
— Это взрослые ножи, Рейч. Ты еще слишком маленький.
— Ну, тода и к матушке Ритте водить я тоже буду слишком маленький, — заявил Рейч, хитро глянув на Селдона из-под спутанной челки.
Селдон занервничал. Еще немного, и вокруг соберется толпа. И так уже некоторые останавливались, но не высмотрев ничего интересного, уходили. Но стоило мальчишке разозлиться, он бы наверняка мог созвать целую шайку.
— Читать умеешь, Рейч? — с улыбкой спросил Селдон.
Рейч снова сплюнул сквозь зубы и сказал:
— Не-а. Чё я, дурак, что ли — читать? Пусть дураки читают.
— А с компьютером обращаться умеешь?
— С говорящим-то? А то как же. Это каждый дурак умеет.
— Тогда мы вот как договоримся. Веди меня в ближайший магазин, где продаются компьютеры, и я куплю тебе маленький компьютер с приставкой для обучения чтению. Через несколько недель сумеешь сам читать.
Селдону показалось, что на мгновение в глазах мальчишки мелькнул огонек, но если и мелькнул, то тут же угас.
— Не-а, — мотнул тот головой. — Не дадите ножик, так мне ничё не надо.
