— Вы хотите сказать, что хотели бы познакомиться с метеорологами?
— Думаю, что — да. Как люди попадают туда?
— Нет ничего проще: элеватор доставит, дверь откроется — и вы уже там. Я бывал там. Это… это… целая история!
— Так или иначе, я немного отвлекусь от психоистории, — вздохнул Селдон. — Принимаю предложение!
— С другой стороны, мой дядя любил говорить — «знание — едино!» Может быть, метеорология даст толчок и вашей проблеме. Разве это так уж невероятно?!
Селдон слабо улыбнулся:
— Существует океан возможностей! — а про себя добавил: «которые не осуществимы практически».
Дорс немного удивилась.
— Метеорология? Селдон ответил:
— Да. Завтра запланированы исследования, и я поднимусь вместе с ними.
— Вы устали от истории?
— Да, устал и хочу переменить тему. Кроме того. Ранда утверждает, что существует масса неразрешенных проблем и моя ситуация достаточно тривиальна.
— Надеюсь, вы не страдаете агорафобией?
Селдон улыбнулся.
— Нет, не страдаю. Но я понял, почему вы спрашиваете. Ранда говорил, что жители Трантора часто страдают этим недугом и неохотно выбираются на Внешнюю Окраину. Могу себе представить, что они испытывают без защитной оболочки!
Дорс кивнула:
— Вам проще судить, насколько это естественно, но среди жителей Трантора много путешественников, администраторов и солдат на других планетах. Во Внешнем Мире агорафобия тоже известна.
— Возможно, Дорс. Но я этим не страдаю. Я любознателен и приветствую всякие приключения. Я решил.
Дорс колебалась.
— Я должна бы составить вам компанию, но у меня завтра исключительно напряженный день. Но… раз вы не боитесь открытого пространства… возможно,… возможно, это доставит вам удовольствие. Умоляю вас об одном — держитесь поближе к метеорологам. Я слышала, что люди часто теряются там, наверху!
— Непременно! Буду очень осторожен. Я уже очень давно нигде не терялся!
Дженар Легган окинул его мрачным взглядом. Не то, что бы в его фигуре было что-то отталкивающее. Сложен он был недурно. И не в бровях, густых и черных, было дело. Угрюмое впечатление он производил скорее из-за того, что брови нависали над глубоко посаженными глазами и очень длинным носом. Словом, вид у него был неприветливый. Глаза метеоролога никогда не улыбались, и когда он неожиданно заговорил низким, сильным голосом, — его речь прозвучала диссонансом по отношению к изящной фигуре. Он сказал очень уверенным тоном:
— Вам потребуется более теплая одежда, чем эта, Селдон.
Селдон растерянно огляделся. В группе было еще двое мужчин и две женщины. Поверх традиционной одежды на них были теплые толстые свитера, светлых тонов, с яркими узорами. Селдон оглядел себя и признался:
— Очень сожалею, но у меня нет другой, ведь я не знал…
— Я дам вам свой. Надеюсь, я его не забыл прихватить. Ах да — вот он. Держите! Немного поношенный, но это лучше, чем ничего.
— Но ведь в таком свитере наверно ужасно жарко!
— Здесь — в самый раз. На Внешней Окраине несколько другие условия. Холодно и ветрено. Гораздо хуже, что у меня нет лишней пары обуви. Ваша не годится!
С ним была небольшая повозка, доверху набитая инструментами, которые они проверили один за другим.
— На вашей родной планете холодно? — поинтересовался Легган.
— В некоторых районах — конечно. Местность, из которой я вышел, отличается мягким климатом и частыми дождями.
— Очень плохо. Вам не понравится наверху.
— Надеюсь выдержать!
Когда приготовления были закончены, группа погрузилась в лифт с надписью: ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖАЩИХ.
— Это из-за того, что конечная остановка — Внешняя Окраина, — объяснила одна из молодых женщин. — Без определенных целей люди редко выходят на поверхность.
Селдон никогда раньше не встречал эту особу, но слышал, как к ней обращались другие участники экспедиции по имени — Клоузия. Он не мог судить — фамилия это, или имя, или уменьшительное обращение. Лифт ничем не отличался от подобных на Транторе или Геликоне (если не считать гравитационного лифта, разумеется). Но что-то навело его на мысль, что элеватор напоминает космический корабль. Очевидно — сознание того, что их путь устремлен в пустоту, там, наверху. Элеватор заметно вибрировал, и Селдон вспомнил рассуждения Хьюммена о всеобщей деградации. Легган, двое мужчин и женщина были в оцепенении, словно еще раз взвешивали свои действия на поверхности. Клоузия поглядывала на него, как будто он был очень привлекательный мужчина. Селдон придвинулся поближе к ней и прошептал, опасаясь нарушить сосредоточенное молчание других:
— Место, куда мы направляемся, очень высоко?
— Высоко? — переспросила она без всякого стеснения громко, словно не замечая настроения других коллег. Выглядела она очень молодо, и Селдон решил, что она учится или на стажировке.
— Мы уже давно в пути. Внешняя Окраина, вероятно, расположена на много уровней выше?
Какое-то время девушка соображала. Потом спохватилась.
— О, нет, нет! Совсем не так высоко. Мы же отправились с очень глубокого уровня. Университет находится на самом нижнем уровне. Мы расходуем много энергии, и чем глубже мы находимся, тем меньше потери энергии.
Легган выдавил из себя:
— Порядок! Прибыли. Выгружайте оборудование!
Содрогнувшись, элеватор остановился, и широкая раздвижная дверь быстро открылась. Температура резко упала, и Селдон засунул руки в карманы, лишний раз порадовавшись свитеру. Холодный, порывистый ветер трепал его волосы, и он подумал, что в такой ситуации, — и головной убор не помешал бы. Как только он это подумал, Легган вытащил что-то из складок своего свитера, расправил и натянул на голову. Другие последовали его примеру. Одна лишь Клоузия медлила, и после некоторой паузы, предложила Селдону свою шапочку. Селдон замотал головой.
— Я не могу воспользоваться вашим благородством, Клоузия!
— Берите, берите! У меня длинные и очень густые волосы. А у вас короткие и… и… жидковатые.
При других обстоятельствах Селдон проявил бы твердость, но сейчас он взял протянутую шапочку и промямлил:
— Спасибо! Если вам будет холодно — обязательно скажите. Я верну.
Может быть, ему показалось, что она совсем молоденькая. А, может быть, такое впечатление возникало из-за выражения ее лица — почти детского. Теперь, когда она привлекла внимание к своим
