Аньере, где работали бок о бок и обменивались взглядами на живопись, так что время пролетало у них незаметно. Разница в возрасте их не стесняла. Сохранилась фотография, на которой оба сидят на берегу, занятые беседой. К сожалению, Винсент виден там со спины.
В то время Винсент написал несколько чудесных пейзажей, все в полутонах. Иногда он уходил дальше Аньера. По рассказам Бернара, когда Винсент искал подходящий сюжет, его не могли остановить ни расстояния, ни дождь, ни ветер, ни палящее солнце. Хлебные поля, перелески, мосты через Сену, автопортреты в соломенной шляпе в жёлто-золотых тонах – то был жёлтый цвет «радости жизни», в котором, по словам Бернара, Винсент «видел высший свет любви» (15).
И ещё Бернар вспоминал: «Он отправлялся в путь с большим холстом за спиной, который он потом делил на несколько частей, каждая для отдельного сюжета. Вечером он приносил его заполненным. Это было что-то вроде небольшого переносного музея, в котором сохранялись все впечатления дня» (16).
Между тем, хотя Винсент с большим мастерством применял опыт импрессионистов, его картины отличались от их произведений мощным реализмом. В них теория цветовых контрастов или точек Сёра и Синьяка была подчинена задаче убедительного воспроизведения предмета. Здесь уже был виден великий Ван Гог, но он пока ещё не рисковал использовать яркие цвета, так как в окрестностях Парижа их не было. И даже его жёлтый всё ещё сдержанный. Но он без него не обходился. Так, он присутствует в натюрморте, где жёлтые книги изображены на жёлтом фоне.
Винсент снова влюбился. На этот раз в хозяйку итальянского кафе-ресторана под названием «Тамбурин». Высокая и красивая, по свидетельству Кокио, брюнетка Агостина Сегатори, бывшая натурщица, в 1885 году открыла это заведение, в котором подавались итальянские блюда. Винсент часто там обедал. По словам Эмиля Бернара, Сегатори была «очень хороша собой», а Тулуз-Лотрек написал с неё портрет, отдав должное её красоте. Винсент исполнил два портрета Агостины. Кто знает, быть может, он влюбился в неё, обедая в её заведении. По-видимому, какое-то время они были любовниками. Второй из двух портретов Агостины изображает её на ярко-жёлтом фоне, что говорит о чувствах к ней Винсента больше, чем тысячи слов.
Он организовал в зале её кафе первую выставку японских эстампов. Эта выставка подвигла Бернара и Анкетена на концепцию клуазонизма, художественного направления, для которого характерен приём разделения полотна на несколько плоскостей разного интенсивного и чистого цвета, что напоминает витражи. Японские художники тоже окрашивали разные участки листа в соответствующие цвета. Винсент написал первый портрет Агостины, показав её на фоне стены, покрытой эстампами.
Потом он организовал в «Тамбурине» ещё одну выставку. По стенам были развешаны картины его и Бернара, Анкетена и Тулуз-Лотрека, иначе говоря, четырёх бывших учеников мастерской Кормона. Как раз в это время Агостина при невыясненных обстоятельствах порвала с Винсентом. Толи она нашла себе нового любовника, то ли в дело вмешалось окружение. Винсент же сохранил к ней самые тёплые чувства, хотя ему не без труда удалось вернуть свои холсты, и он увёз их из «Тамбурина» на тачке.
В этих инициативах Винсента по продвижению новой живописи и привлечению молодых талантов к деловым замыслам Тео проявилось что-то от прежнего маршана, когда-то служившего у Гупиля. На этом он не остановился и выдвинул идею большой экспозиции в зале популярного ресторана «Большой Бульон» на пересечении авеню Ютиши и Сент-Уэн. Бернар рассказал ему, что там хватит места для тысячи холстов. Вместе с Винсентом были представлены многие художники, среди них Бернар и Анкетен, но именно его работы доминировали в экспозиции из нескольких сотен картин. Выставку посещали живописцы и маршаны, и это была, несомненно, самая большая прижизненная экспозиция работ Винсента. Бернар вспоминал о глубоком впечатлении, которое оставляла эта живопись, впервые представленная в такой полноте. Обычно сдержанный и скрытный, Сёра посетил выставку и, взволнованный работами Винсента, впервые заговорил с ним, пожал ему руку и пригласил в свою мастерскую.
Как раз тогда с острова Мартиника вернулся Гоген с циклом картин, сюжеты которых были навеяны роскошью тропической природы. Он сразу же отправился на выставку в «Большой Бульон». Именно там в конце 1887 года с ним встретился Винсент.
Поль Гоген сыграл столь заметную роль в жизни Винсента, что нам следует немного задержаться на этом новом персонаже и кратко охарактеризовать его живопись.
Гоген, родившийся в 1848 году, начал заниматься живописью в пятнадцатилетием возрасте, а к тридцати девяти годам имел уже богатое событиями, незаурядное прошлое. Он был сыном журналиста антимонархического толка, умершего в 1849 году во время семейной поездки в Перу Отца он практически не знал. Его бабкой была революционерка Флора Тристан, принявшая перуанское подданство, и сам он провёл раннее детство в Перу, в Лиме, где жил в доме колониального стиля с прислугой из негров или индейцев. Вернувшись во Францию в шестилетнем возрасте, он довольно посредственно учился и не выдержал конкурсного экзамена в Мореходную школу В семнадцатилетнем возрасте он поступил на флот в качестве матроса и дослужился до чина младшего лейтенанта. Военную службу нёс на корабле «Жером Наполеон», который в 1870 году участвовал во Франко-прусской войне. С 1865 по 1871 год находился в длительных плаваниях по всему свету.
Оставшись после смерти матери Алины сиротой, о чём узнал, находясь в Индии, он перешёл под опеку Гюстава Ароза, друга покойной матери, собирателя картин. Тот в 1872 году устроил его на биржу, подыскав место агента в банковском квартале Парижа. Там Гоген быстро преуспел и через своего покровителя познакомился с молодой датчанкой Мэтт Софи Гад, на которой в 1873 году женился и которая родила ему пятерых детей.
К 1876 году им овладела страсть к живописи. Сначала он, по примеру опекуна, стал коллекционировать импрессионистов, потом писать по выходным, и затем состоялось его знакомство с Писсарро. С 1879 года он участвовал в Четвёртой выставке импрессионистов, а затем и в последующих, его работы были замечены публикой. Получив в 1882 году лицензию от страховой компании, в которой служил в течение двух лет, Гоген не стал искать нового места: он думал, что сможет стать успешным художником так же быстро, как ему удалось проявить себя на бирже и в финансовой среде. Уверенный в себе, он допустил ошибку, характерную для начинающих художников, которые надеются, что публика сразу их признает, потому что они созидают красоту Обеспокоенный его судьбой Писсарро сказал о нём сыну: «Я не думал, что он настолько наивен».
Для Гогена этот решающий поворот оказался началом пути в преисподнюю, несмотря на поддержку Писсарро, который рекомендовал и представил его Сезанну. Постоянно помогал ему и Эдгар Дега. В 1884 году Гоген переехал со своей многодетной семьёй из Парижа в Руан. Мэтт Гад, которая не могла примириться с новым положением мужа, в том же году, забрав детей, младшему из которых исполнился год, уехала в Копенгаген. Он последовал за ними и попытался стать торговым агентом, но датские родственники жены выставили его за дверь.
Он не разводился с женой, всегда любил своих детей и страдал от разлуки с ними. Хотя каждый из супругов твёрдо стоял на своём, они переписывались, всякий раз, когда у Гогена была такая возможность – что случалось довольно редко, – он посылал семье деньги. Без родителей, без родственников, которые могли бы его поддержать, он иногда впадал в отчаяние, но живопись так и не оставил. Один из его друзей, бывший коллега по бирже Эмиль Шуффенеккер, безмерно им восхищавшийся, всегда поддерживал его как мог, но он и сам жил на скудные доходы учителя рисования.
Чтобы хоть как-то свести концы с концами, Гоген некоторое время работал расклейщиком афиш, потом в 1886 году уехал в Понт-Авен в Бретани, где жизнь была гораздо дешевле и ещё сохранялись обычаи старины. Время от времени ему удавалось продать несколько своих работ, но постоянно приходилось бегать от кредиторов.
В 1887 году вместе с другим приятелем, тоже художником, Шарлем Лавалем он уехал в Панаму чтобы разыскать там какого-то родственника и предложить ему некий мало реальный экономический проект. Он хотел также вновь увидеть экзотику, которая была ему хорошо знакома. «Я еду к дикарям», – писал он. Затея оказалась неудачной. Оба художника работали на строительстве Панамского канала, чтобы прокормиться и заплатить за переезд на Мартинику, но в дело вмешалась болезнь Лаваля. Он заразился малярией, совершенно отчаялся и даже думал покончить с собой. Добравшись наконец до Мартиники, они поселились там в какой-то хижине в окружении райской природы. Гоген, воодушевлённый этим Эдемом, который вызывал у него столько воспоминаний, написал там цикл картин, после чего, нанявшись матросом на корабль, в 1887 году вернулся во Францию. Больной дизентерией и павший духом, он поспешил на
