правильно, – согласился Райан. – Но по причинам, известным только ему одному, он решил держать это в секрете. Возможно, думал, ты его не поймешь.
– Да уж, это точно. – Голос Амелии в эту минуту был далек от сочувствия к покойному мужу. – С его стороны подло сделать эту маленькую стерву наследницей!
– Дом принадлежал семье матери Николь еще до того, как та вышла замуж за Уильяма, – ровным голосом напомнил Райан. – Он решил, что дочь имеет право сама им распоряжаться.
– Но это мой дом!
– Это ее дом, – мягко возразил Райан. – А до этого принадлежал Норе Сэвидж- Тэлбот.
– Выходит, ты на ее стороне. И тебе все равно, что станет со мной.
– Я ни на чьей стороне, – отрезал Райан, которого слезы матери ничуть не тронули. Он-то лучше других знал, как великолепно Амелия умеет рыдать по заказу. Однако надо же дать ей хоть какую-то надежду. – По-моему, ты должна более практично отнестись к делу.
– Практично! – пронзительно взвизгнула Амелия. – Когда меня в любую минуту могут выставить из моего дома!
– Я ведь уже сказал, что это еще неизвестно, – устало вздохнул Райан.
– Да что ты?!
– Ну, если бы ты не нашла завещания, ты бы об этом не переживала. По крайней мере, сейчас. Если уж здесь и есть что-то незаконное, так это то, что ты вскрыла конверт, который не был тебе адресован. Если бы ты подождала…
– Ты полагаешь, я должна была дать возможность этой крысе Магнусу Харди сообщить мне, что Уильям сыграл со мной грязную шутку? Ему бы это доставило искреннее наслаждение!
– Ты преувеличиваешь, – покачал головой Райан и, помолчав, спросил: – Кстати, а как ты нашла завещание? Оно было у Уильяма в столе?
– Если бы! – кисло усмехнулась Амелия. – Все, что имело хоть какую-нибудь ценность, Уильям держал в сейфе.
– В сейфе? – ахнул Райан. – Я не знал, что он дал тебе ключ от сейфа.
– Он мне его не давал, – пожала плечами Амелия. – Он держал его в ящике письменного стола.
Райан был совершенно потрясен.
– Ты что, обыскала его стол, прежде чем вызвать «скорую»?
– Нет! – Амелия уже защищалась. – Я всегда знала, где он лежит. Я… просто решила, что имею право знать, где он. На крайний случай.
– Например, на случай его внезапной смерти? – ядовито спросил Райан.
– Не будь таким несносным, дорогой. – Амелия поджала губы. – Клянусь Богом, я не знала, что у него может быть сердечный приступ. Когда он уходил утром в среду, вид у него был вполне здоровый.
– Ты видела его, перед тем как он ушел?
– Ну… вообще-то нет. – Увидев выражение, появившееся на лице сына, Амелия испустила тяжелый вздох. – Ты же знаешь, как рано начинается охота, тем более когда обещают снег… По-моему, он ушел около половины девятого.
– Тогда откуда ты знаешь?..
– Откуда я знаю, что с ним все было в порядке? Мне сказала об этом Беатрис. Она всегда встает ни свет ни заря.
– И он не говорил, что плохо себя чувствует? – Райан нахмурился. – Скажем, накануне вечером?
– Нет. – Амелия надула губы. – Ты ведь знаешь, что последнее время мы с Уильямом спали в разных спальнях. Эти старики обычно так храпят! Вот я и решила, что лучше, если у нас будут разные комнаты.
– Уильям вовсе не был стариком, – покачал головой Райан.
– Я знаю, дорогой. Но в наше время у многих супружеских пар разные спальни. Кроме того, Уильяма это устраивало так же, как и меня.
– Вот как?
– Что ты хочешь этим сказать? Не думаешь же ты, что Уильям именно поэтому составил завещание?
– Возможно. – Поскольку мать сообщила ему, что завещание было составлено совсем недавно, такая вероятность не исключается. – Может, он усомнился в твоей любви.
– Райан! Как ты можешь так говорить? Я любила Уильяма.
– Наверное.
– Что значит – наверное?
Амелия пришла в негодование, а Райан вдруг невольно припомнил, что она говорила, когда Уильям впервые назначил ей свидание. То, что он был владельцем Плейн-лоджа и имел процветающую врачебную практику в соседнем городке, совершенно ослепило Амелию, мать-одиночку, думающую в тот момент только о том, как бы прокормить себя и сына. Амелия не была родом из Кемдена. Райан родился в Монреале, но вскоре после этого Амелия влюбилась в норвежца, приехавшего на заработки, и помчалась за ним в провинцию. Своего настоящего отца Райан никогда не знал, но и связь его матери с норвежцем долго не продлилась. Когда на сцене появился Уильям Тэлбот, Амелия работала официанткой, и Райан догадывался, что она увидела в нем последний шанс как-то устроить свою жизнь.
Райану вспомнилось, что речи о любви в то время не было. Они с матерью жили в жалкой квартирке с одной спальней, где ему приходилось довольствоваться узкой кушеткой. Последнее обстоятельство являлось изрядной помехой для Амелии, когда ей хотелось привести кого-нибудь домой. А до появления Уильяма у нее был не один приятель, с горечью подумал Райан. Да, когда на ее горизонте замаячил богатый вдовец, Амелия уже ступила на скользкую дорожку.
Странная все-таки вещь – случай, усмехнулся он про себя. Если бы Амелия не предложила отвезти старую миссис Уэнтворт к врачу, она бы никогда не познакомилась с Уильямом. Или в полной мере не осознала бы, какими возможностями тот обладает. Амелия всегда была амбициозна, просто до этого у нее не было шанса себя проявить.
– Ох, Райан, что же мне делать? – простонала Амелия, возвращая сына к действительности. Соскользнув с кровати, она бросила смятую салфетку в корзину для мусора, стоявшую в примыкавшей к комнате ванной. – Ты должен мне помочь.
– Я попытаюсь, – вздохнул Райан. – Но прежде всего ты должна забыть, что когда-то вообще видела это завещание.
– Как это?
– Просто забудь, – мрачно сказал Райан. – Помни, для Николь это тоже явится потрясением. Она уже устроила свою жизнь в Нью-Йорке и вряд ли захочет вернуться сюда.
– Ты думаешь?.. – Глаза Амелии широко распахнулись.
– Я ничего не думаю. Я просто пытаюсь заставить тебя понять, что в твоих интересах делать вид, словно ты пребываешь в полном неведении. Николь вовсе не чудовище. Она тоже страдает. И, возможно, она готова проявить милосердие.
– Милосердие! – Это словечко явно встало его матери поперек горла. – Не нужно мне ее милосердия! Это мой дом!
– Нет, не твой, – ровным тоном сказал Райан. – И ты должна с этим смириться. В конце концов, ты же не останешься в нищете. Уильям тебя очень прилично обеспечил.
– Какие-то там восемьдесят тысяч в год! – отмахнулась Амелия. – Как, по-твоему, черт возьми, я проживу на эти гроши?
– Восемьдесят тысяч вполне приличная сумма, – возразил Райан. – Многие люди прекрасно живут и на меньшие деньги. – Он выдержал паузу. – Мы же жили.
– Это было тогда, а сейчас совсем другое дело. Я отвыкла экономить, выкраивая копейки, чтобы купить себе самое необходимое. Ты-то должен меня понять.
– Я понимаю, – отрезал Райан. – Я прекрасно понимаю, что ты уже много лет живешь не по средствам.
– Я опротестую это завещание! – задохнулась Амелия.
– Мать! – Райана охватило отвращение. – Ты не сможешь этого сделать. У тебя нет оснований.
– Я знаю свои права.
– Нет, не знаешь. Судья, или магистрат, или кто там еще наверняка решат, что ты более чем достаточно обеспечена.
– Этой жалкой подачкой?!
– Ты вообще знаешь, сколько оставил Уильям?
– Я знаю, что не очень много. Но ведь есть этот дом, он один стоит около миллиона. И потом осталась страховка и всякое такое.
Райан вздохнул. Он уже устал от этих рассуждений по поводу вещей, о которых мать не имела права пока знать.
– Послушай, оставь все как есть. Пока не будет зачитано завещание…
– Но ты ведь со мной, правда? – Амелия решила сменить тактику. Она подошла к сыну и опустила голову ему на плечо. – Не знаю, что бы я делала без тебя.
Райан постарался сдержать возмущение, однако не мог избавиться от желания отстраниться, отодвинуться от нее как можно дальше. Так было всегда. Мать прекрасно умела забывать о нем на много месяцев кряду, а потом что-нибудь случалось, возникала чрезвычайная, чаще воображаемая, ситуация и она бросалась к нему, рассчитывая, что сын будет вести себя так, словно у них нормальные семейные отношения.
– Послушай, – повторил он. – Мы ничего не сможем предпринять до похорон. Иди к себе и оденься. А потом обсудим, что еще надо сделать для их организации.
– Я сейчас не могу говорить о таких вещах. Поговори с Беатрис. Она с тобой с удовольствием все обсудит. И скажет, что еще осталось сделать.
– По-моему, это неправильно, мать.
– Перестань называть меня «мать». Ты же знаешь, что мне это не нравится.
– Как скажешь, – пожал плечами Райан. – Я подожду тебя в кабинете.
– Только не в кабинете. – Амелия поежилась, и Райан сообразил, что ляпнул глупость.
– Хорошо, в библиотеке, – поправился он. И, видя, что мать направляется к двери, спросил: – Кстати, а где ты была, когда у Уильяма случился удар?
– Где я была? – Положив ладонь на ручку двери, она настороженно посмотрела на сына. – Что значит – где я была? Разумеется, здесь, дома.
– Но где именно?
– А что, это имеет значение?
– Скажи, сделай одолжение.
– Раз уж тебе так хочется знать, я была наверху, – хмуро сказала Амелия. – Я прилегла отдохнуть. Я устала.
– После похода по магазинам?
– Что? Ах да, конечно. – Амелия как-то странно сглотнула. – После похода по магазинам.
– И не слышала, как он пришел?
– Ну… может, и слышала.
– Но не спустилась, чтобы посмотреть, как он там…
– Это что, допрос? – перебила его Амелия. – Думаешь,
