горечью подумала Линда. Ей, пожалуй, было бы легче, если бы он вообще не приезжал. — Ты, должно быть, плохо обо мне подумала, но я примчался сюда так быстро, как только смог. К несчастью, я прибыл в Лондон после полуночи и сумел вылететь только утренним рейсом.
Его объяснения были вполне убедительны, но все-таки в душе Линды шевельнулось раздражение. Уж, наверное, не раньше, чем завершил свои дела! — подумала она с неожиданной злостью. Дейвид всегда исходил прежде всего из собственных интересов.
— Не имеет значения, — ровным голосом ответила Линда, стараясь не выдавать охватившее ее смятение. Ничего, через пару дней он уедет, а до тех пор как-нибудь продержимся! — успокаивала она себя.
— Поговорим дома, — добавил Дейвид, и Линде пришлось встретить его пронзительный взгляд. — Но помни: по первому зову я всегда буду рядом с тобой. Алан хотел бы этого, я знаю.
Откуда такая уверенность?! — подумала она и на мгновение почувствовала приступ гнева, который явно требовал выхода. Но тут к ним присоединились родители Алана, и Шарлотта взяла Тони за руку. Сейчас все они стояли рядом и были одной семьей, которую Линда не имела права разрушить — по крайней мере пока. Позже будет видно. Она не нуждалась ни в чьей помощи. Особенно Дейвида Бакстера!
К ее облегчению, он, видимо, сообразил, что сейчас не время давить на нее, и направился к матери, чтобы помочь той дойти до машины. Наблюдая, как он разговаривает с Тони в своей обычной манере — очаровывая мальчика и заставляя его улыбаться, — Линда кипела от негодования. Он не имеет на это права! — возмущалась она. Ведь сын Алана ничего не значит для него!
— Пошли.
Отец Алана тронул Линду за руку, и она взглянула на него с искренней признательностью. Им обоим было нелегко, но надо было сохранять присутствие духа, пока все не кончится.
— Не думай о нем слишком плохо, — пробормотал свекор, когда они шли туда, где их ждали машины, и Линде не составило труда догадаться, кого он имеет в виду. — В Сандерленде был туман, и рейс направили на Манчестер, а оттуда он добирался на арендованном автомобиле.
— Да, неудачный день, — согласилась Линда, с облегчением отметив, что Тимоти Бакстер не догадывается о ее истинных чувствах к Дейвиду.
— Думаю, что здесь совсем не тот климат, к которому ты привыкла, — заметил он. И тут же, словно извиняясь, добавил: — Отныне ты можешь считать «Эбби-Грэйндж» своим домом.
— Спасибо.
Линда с трудом выдавила из себя улыбку: она твердо знала, что не сможет здесь оставаться. Не говоря уже о прочем, ей нужно было найти работу. У нее не было намерения жить за счет Бакстеров, а пенсии за мужа едва ли хватит на самое необходимое. Когда они с Аланом познакомились, она работала в Лондоне и теперь собиралась там устроить свой дом.
Забравшись на заднее сиденье лимузина рядом с Шарлоттой и сыном, Линда невольно подумала, как же быстро изменилась вся ее жизнь. Еще две недели назад самым важным решением, которое ей приходилось принимать, было — какое вино подать к обеду. Теперь ее муж мертв, Тони лишился отца, а роскошная жизнь, которую они вели в Боготе, превратилась в воспоминание…
— С тобой все в порядке?
Свекровь так пристально всматривалась в нее, что Линда удивилась — что же Шарлотта хочет увидеть на ее лице? Сожаление, горе, печаль, которые так естественны в ее положении? Или следы раскаяния и угрызений совести, которых Линда не испытывала?
Она знала: свекровь считает ее виноватой в том, что Алан отправился работать в Колумбию. Но Алан всегда все решения принимал сам! Действительно, после двух лет работы в посольстве Великобритании в Йемене он имел возможность получить место в Лондоне. Но возвращение в Англию не очень привлекло Алана, привыкшего к тропической жаре. Именно поэтому он решил продолжить службу за океаном, в Боготе, и взять туда семью.
— Кроме всего прочего, — убеждал он Линду, когда та пробовала робко возражать, — Тони скоро будет пора идти в школу, и тогда мы, вероятно, надолго осядем в Англии. Давай наслаждаться свободой, пока есть такая возможность.
Губы Линды задрожали, и она решительно сжала их, чтобы не заплакать. Ей не нужно ничье сочувствие, она сама все вынесет! Нет, не сама, а вместе с Тони, поправила она себя. Сын был теперь ее единственной опорой.
Линде пришло в голову, что рано или поздно нужно будет сесть рядом с Тони и как следует объяснить ему ситуацию. Слава Богу, что он еще не в состоянии по-настоящему осознать то, что случилось. Но факт остается фактом — ему придется смириться с новыми обстоятельствами. У них будет мало денег, а квартира, которую они смогут себе позволить, покажется жалкой после роскошного бунгало, где семья жила последние два года…
Поездка от церкви на окраине деревушки Грэйнджфилд до «Эбби-Грэйндж», родового имения Бакстеров, заняла всего несколько минут. Не видя впереди высокой фигуры распорядителя похорон, вышагивавшего в цилиндре перед процессией автомобилей, водители невольно прибавили скорость. Вероятно, им так же, как и ей, хотелось поскорее покинуть кладбище, грустно подумала Линда.
Взглянув в окно, она еще раз отметила про себя резкий контраст между буйством цветущей растительности в Южной Америке и английским зимним пейзажем. Деревья стояли застывшие и оголенные; низкие тучи и островки пожухлой травы на обочинах дороги усиливали мрачное впечатление.
И все-таки Линда упорно смотрела в окно, чтобы не встречаться взглядом с Дейвидом. В просторной машине сиденья располагались напротив друг друга, и всю дорогу она думала о том, что Дейвид здесь, совсем близко от нее… Когда-то Линда надеялась, что ей больше не придется встречаться с ним. Пожалуй, это и было главной причиной того, что она не уговаривала Алана вернуться в Англию. И действительно, Дейвид ни разу не навестил их за последние пять лет. Боже, какая несправедливость, что умер Алан, а не его самовлюбленный, эгоистичный брат!
Тони почти всю дорогу смотрел в окно, и Линда напрасно пыталась представить себе, о чем ее сын думает. Вряд ли окружающая обстановка могла нравиться малышу, привыкшему к кишащим людьми городам и пляжам южного полушария. И все же он не жаловался, за исключением того момента на кладбище, когда признался, что замерз. Тони был удивительно послушным мальчиком, и ей оставалось надеяться, что в
