неопределенности говорят, но так теряется важный для Хайдеггера средний, отрицательный род: «Das „Wer“ [des alltaglichen Daseins] ist das Neutrum, das Man.» (Sein und Zeit, § 27). Люди в единственном числе и среднем роде это людьё — жестче и точнее; ср. у Мандельштама Были мы люди, а стали людьё-- или И по-звериному воет людьё, и по-людски куролесит зверьё... Своим «das Man» Хайдеггер умалил, снизил мирового человека, хотя Бибихин, Язык филос., не признаёт этого (с. 82): «Не поддаются снижению, однако, слова муж, Mann, man, в древнеиндийском соответствии которых manu особенно явственна связь с силой мысли, смыслом, пониманием, умом.» Усредненному в дурном смысле «das Man» близок «средний европеец» Константина Леонтьева (Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения), сюда же Набоков о пошлости.
Розеншток-Хюсси о говорящем мировом человеке в Языке рода чел. 1: «Благодаря речи и языку люди способны действовать как Один Человек.» «Кто ведь может говорить от своего имени, как особа (individual)?» — английское предисловие; «Только тогда говорит человек, когда он всерьез взялся воплощать, представлять собою род.» «Все мы вместе одно-единственное лицо.» — Голова при говорении; «Ведь Ты или я сами по себе не вправе назвать себя говорящим. Мы не располагаем уставной властью.» «Ни один половинный человек — а все по отдельности и есть половинные люди, раз они мужчина либо женщина, старый либо молодой, — ни один половинный человек не может говорить полномочно.» «--Бог та сила, которая из половинного человека делает цельного.» — Коперн. пер. грамм.; «Бог есть власть, которая велит нам говорить, кроме случаев, когда мы лжем или болтаем. Эта власть объединяет меня со всеми людьми и делает нас сообща судьями и повелителями вселенной, насколько та сама не умеет говорить.»
Раз так, все люди, которые склоняются перед правдой, зависят друг от друга и вместе образуют одного-единственного человека всех времен. Этот единственный человек, этот истый Сын Божий переживает нас, жалких смертных, всех как преходящие клетки его соборного тела. Каждый, кто знает, как опасно слушать и говорить, слушаться и распоряжаться, причастен этому сознанию цельного людского тела.--Здесь мы закончим, сказав: Все языки предполагают, что мы все вместе воплощаем одно- единственное существо.
— Право на язык (с. 23, 31, 296, 306, 405, 418,389, 733 и 735).
Говорящий может сам сказать — употребляя, но не называя — то, что служит нам смыслом его слова; отсюда правило замены толкуемого слова значением, благодаря которому распознаётся произвол толкователя. Толкователь призван говорить словами говорящего, если же говорить от себя, от своего лица и имени, получается отсебятина. «Говорить (не) от себя» есть у евангелиста Иоанна, к слову отсебятина (неологизм художника Брюллова) см. в СВРЯ3 и В. Виноградов, Ист. слов, с. 420—23. Отсебятина это непредставительное говорение. Ср.:
В философии, в особенности в натурфилософии начала века, всё это всё же рационализовано и оторвано от тысячелетних систем народных символов, всё это дано как собственный опыт, а не как проникновенное истолкование многотысячелетнего опыта человечества, воплощенного во внеофициальных системах символов.
— из бахтинского наброска К вопросам самосознания и самооценки-- (БСС 5, с. 78 сл.). — К замкнутости толкования на том же говорящем и том же языке, или герметичности герменевтики: по Бенвенисту, Семант. реконстр. (3), определение языкового понятия «возможно не иначе как в терминах самого этого языка», а Ян Гонда часто напоминает, что многозначность чужеязычного слова, возникающая при его переводе, мнима. Древнегреческая филология родного языка, Николай Бахтин о замкнутости греческого духа (на лекциях Современность и наследие эллинства по отчету — ЖИ, с. 137), Михаил Бахтин против лингвистики, которая «изучает живой язык так, как если бы он был мертвым, и родной — так, как если бы он был чужим» — Маркс, филос. яз. (2.2, прим. на с. 92, ср. о терминах в том же бахтинском К вопросам самосознания--, с. 79), направленное на родной язык языкознание романтиков и Лео Вайсгербера. Сюда же высказывание Хлебникова «Я буду думать как бы не существовало других языков кроме русского» (В. Григорьев, Словотворчество, с. 34) и Мандельштам, стихотворение Не искушай чужих наречий, но постарайся их забыть-.
Говорящий, он же толкователь. Толкуя, мы говорим, толковать о чем значит просто «говорить», а говоря, толкуем, отсюда сорное словечко значит. Мировой человек сам свой толкователь, он homo loquens, он же homo interpretans. Способность этой «многочеловеческой личности» (Н. Трубецкой) говорить на тысячу ладов и голосов и есть единственная предпосылка герменевтики («Всё предпосылочное в герменевтике — только язык--», сказал Шлейермахер). Фольклор толкуется только внутренними средствами, ср. о Библии «sui ipsius interpres», это принцип «sola scriptura» Мартина Лютера, к нему см. Г. Эбелинг, «Sola scr.», С2; еще ср. так называемую аристархову максиму «Пояснять Гомера из Гомера», ??????? ?? '?????? ??????????, к ней — Р. Пфайфер, Ист. кл. филол., с. 225—27, Н. Уилсон, Ар. макс., и Дж. Портер в Др. читат. Гом., 4.1 сл. В Иосифе и его братьях Манна, 4.1 (гл. Иосиф приходит на помощь как толкователь):
Сновидение означает какое-то единство сна и толкования, какую-то целостность, где сновидец и толкователь только с виду существуют раздельно, каждый сам по себе, а на деле они неразделимы и даже тождественны, ибо вместе они составляют единое целое. Кто видит сон, тот и толкует его, а кто хочет его толковать, тот должен прежде его увидеть. Вы жили в роскошных условиях избыточного разделения дел, господин хлебный князь и ваше превосходительство чашник, поэтому сны видели вы, а толковать их вы предоставляли вашим домашним пророкам. По сути же и по самой природе вещей каждый сам себе толкователь сна, и чужими услугами в этом деле он пользуется только изящества ради. Я открою вам тайну сновидений: толкование предшествует сну, и наш сон вытекает из толкования. Недаром человек отлично знает, когда толкователь неверно толкует ему его сон, недаром кричит: «Убирайся, недотепа! Я найду себе другого толкователя, который скажет мне правду!»[57]
Толкованию соответствует в сравнительно-историческом языкознании внутренняя реконструкция, а внешнее сравнение соответствует переводу.
Первый принцип филологической герменевтики. Мaксима «Пояснять Гомера из Гомера» и основоположная формула «[Писание] свой собственный толкователь» это разновидности одного принципа, разница между ними в ответах Аристарха и Лютера на вопрос «Кто говорит?» Что Писание «само себя толкует», принимал уже Эвтерий Тианский (V век), см. М. Тетц, Ясность Писания, ср. А. Висиано, Феодорит на посл.
