— И когда мы вернулись в Москву, я была безутешна. Как будто с этим кулоном частичка жизни ушла… А потом наступил мой день рождения, и вдруг… Мариночка! представляешь ли ты мою радость, когда Он преподнес мне точь-в-точь такой же кулон! Да, в первый момент я даже не поняла, что это другой. Я подумала — слава Богу! нашелся мой милый, мой любимый кулон! А потом смотрю — завиток-то на монограмме не такой. Вот смотри…
Госпожа извлекла из-под одежд украшение на цепочке и, не снимая его с шеи, бережно поднесла ближе к глазам Марины. Их головы соприкоснулись. Два золотых кулона, на первый взгляд полностью одинаковых, лежали в мягких, увядающих ладонях Госпожи.
— Видишь эту завитушку? А вот здесь?
— Да… — признала Марина. — Ну Вы, Анна Сергеевна, и следопыт! А какой из них был первый?
— Конечно, этот, — показала Госпожа.
Они сели как прежде.
— И я догадалась, что Он просто заказал дубликат — ведь ясно, что это работа одного и того же мастера… Да и если бы Он нашел тот, то не стал бы дарить мне его на день рождения… как бы вторично…
— А потом первый нашелся, — предположила Марина.
— Ну конечно же. Пришло лето… опять засобирались на юг… я стала готовить вещи…
— Где же он был?
— Это так забавно… Он был…
Госпожа оглянулась по сторонам, хотя в комнате, кроме них, заведомо никого не было, подалась к Марине и, закрывшись ладонью, шепнула ей на ухо:
— Я носила купальный костюм с толстой прокладкой вот здесь… и здесь… специально, чтобы… ну, ты понимаешь, зачем. И он попал…
Госпожа издала короткий смешок, подавилась, закашлялась… Марина бросилась за водой. Госпожа приняла стакан из ее рук и выпила. Лицо Ее раскраснелось то ли от кашля, то ли от пикантного воспоминания. Постепенно кашель прошел. Госпожа сделала глубокий вдох, затем выдох — и облегченно улыбнулась.
— …попал под эту прокладку, — закончила Она вслух. — Но самое удивительное, как я раньше не догадалась?
— Зато у Вас стало два, — сказала Марина. — По очереди надевали, да?
Госпожа скромно потупилась.
— Я сказала Ему, что по очереди. Иначе Он мог бы подумать, что второй кулон подарен мне зря… что подарил бесполезную, в сущности, вещь… и переживал бы…
— А на самом деле?
— На самом деле я, конечно же, всегда носила только первый кулон… и теперь я так рада, милая моя, что могу с тобой поделиться…
— Спасибо… дорогая Анна Сергеевна…
— Значит, уходишь. — Госпожа скорбно смотрела на нее, как бы стараясь запомнить, какова она именно в этот момент. — Ты уже нашла место?
— Какое место? — не поняла Марина.
— Я имею в виду дом, в котором ты была бы нужна.
Да она, догадалась Марина, имеет в виду место домработницы. Как забавно…
— Нет. Я даже как-то не думала…
— А почему?..
Марина пожала плечами.
— Я все же работаю… Позже — газеты посмотрю…
— Ну конечно… да… Скажи, — оживилась она, — ты позволишь мне оказать тебе услугу?
— Услугу? Чтобы Вы утруждались… ради меня…
— О, это совсем не трудно. Это будет скорее приятно… Ты же знаешь, что у нашей семьи много друзей, мы постоянно перезваниваемся… приличные люди… Я просто скажу им, что освобождается чудесная девушка, которая могла бы помогать им по дому. Я дам тебе лучшую рекомендацию… Поверь, это не в пример лучше, чем искать по объявлениям в рекламных листках…
Вот, подумала она. Промысл Божий — это так называется, верно?
— Хорошо, — просто сказала она.
Госпожа обрадовалась.
— Значит… если что, я тебе позвоню?
— Да… Вы же знаете, по каким дням я дежурю…
Они попрощались сердечно, и на следующий день она уже не пришла в этот дом.
Она загадала. Она назначила себе тест, флюктуацию; тест был связан с Котиком, женой ее первого Господина. Если Котик ответит определенным образом, это будет знак, что она не должна никого искать и должна довериться воле случая — воле Божией, может быть.
Она набрала телефонный номер, все еще живший в памяти ее пальцев. Голос, ответивший ей, принадлежал женщине. И то неплохо, подумала она.
— Да?
— Котик?
— Кто это?
— Это Марина. Девственница. Ты помнишь меня?
На той стороне помолчали.
— Эй, не бросай трубку! — сказала Марина. — У меня к тебе дело.
— Что еще за дело, — сказала Котик недоверчиво.
— Ты моя должница, — сказала Марина.
— Я — твоя?
— Да. Я как-то раз честно ответила на твой вопрос. А честный ответ — это большая услуга.
— Хм. Допустим… Что тебе надо?
— То же самое, то есть твой честный ответ; только вопросов будет несколько.
— Если это как бы связано с моим мужем…
— Нет, — перебила Марина. — Это связано только с тобой.
— Странно, — сказала Котик. — Задавай.
— Ты когда-то жила в Китеже, верно?
— Допустим.
— Котик, так не пойдет. Мне нужно «да» или «нет».
— Но я же не знаю цели твоих вопросов. Вдруг они как-то мне повредят. Задай сразу все, а потом я отвечу.
— Хорошо, — сказала Марина. — Я предполагаю — это может быть правдой, а может быть нет — что ты жила в Китеже и работала поваром в ресторане вместе с официанткой по имени Ольга, секретарем вашей комсомольской организации. И как-то раз эта Ольга подняла на собрании вопрос о своем освобождении от определенной обязанности. Речь шла об обязанности идти с проверяющими.
— Дальше. Я пока ничего не подтверждаю, учти.
— По этому поводу разгорелась дискуссия. Одни считали, что ее нужно освободить, другие — нет. Решено было устроить тайное голосование. По настоянию Ольги в число голосующих включили поваров, хотя их эта обязанность и не касалась. Ты тоже приняла участие в голосовании.
— Дальше.
— Если все, что я сейчас сказала, правда, то мой главный вопрос такой: как ты голосовала, Котик? Ты была за Ольгу или против нее?
— Что ж, — сказала Котик, — дело прошлое, это и вправду невинный вопрос; конечно, я голосовала за Ольгу.
Марина подскочила от радости. Сошлось! Ей захотелось поцеловать Котика.
— Но учти, — добавила Котик, — не все, что ты перед этим сказала — правда.
У Марины замерло сердце.
