облегчила положение десантников. Даже не прицельный огонь а обстрел по площадям того рубежа, где находились японцы, вынуждал их прятаться в убежища, а кое-где отходить в глубину своей обороны. Воспользовавшись, этим, наши пехотинцы, моряки, пограничники рванулись вперед, завязали бой за вторую траншею на подступах, к высоте 171, а затем они продвинулись и на ее склоны.
Однако в целом положение наших воинов передового отряда было сложным. Обессилевшие и вымокшие при высадке вынужденные наступать по незнакомой местности, заросшей кустарником и кедровым стлаником, понеся значительные потери и располагая ограниченным запасом патронов и гранат, они встречали на своем пути все возрастающее сопротивление противника. К этому времени перед ними на заранее подготовленном рубеже находилось до усиленного пехотного батальона противника, а с флангов — с мысов Кокутан и Котомари — продолжали вести по ним огонь японские батареи. Вражеские орудия срывали высадку главных сил десанта, особенно нашей артиллерии, находившейся на плавбазе «Север», военном транспорте «Емельян Пугачев» и на некоторых гражданских грузовых судах. Японские огневые точки, расположенные на обратных скатах этих мысов, вели огонь и по подразделениям передового отряда. Передовой отряд по-прежнему оставался отрезанным от главных сил, которые спешили ему на помощь. Поэтому майору Шутову было приказано закрепиться на северо-восточных скатах высот 165 и 171 и удерживать их до подхода главных сил. Японское командование, убедившись, что силы высаженных на берег советских войск малочисленны и не имеют артиллерии, решило сбить их с занимаемых позиций на склонах высот, а затем разгромить — сбросить в море. Пехота противника силою до батальона перешла в контратаку и оттеснила подразделения передового отряда к подножию высоты. Но достигнуть поставленной цели ей не удалось: наши солдаты, матросы и офицеры сражались стойко и умело, героически отбивая натиск врага. Два часа продолжался этот неравный и ожесточенный бой, но он так и не принес японцам успеха.
В это время командующему операцией пришлось дважды направлять на берег небольшие оперативные, группы для уточнения обстановки, но лишь одной из них удалось прорваться сквозь кинжальный огонь противника. В нее входили начальник политотдела ПВМБ полковник П. И. Смирнов, мой консультант по морским вопросам капитан 3 ранга В. С. Денисов и прикомандированный к войскам второй секретарь Камчатского обкома партии П. Ф. Елисеев. Возвратившись с линии фронта, они рассказали о том, что передовой отряд и подходящие к нему подразделения главных сил десанта сражаются храбро и самоотверженно, повсеместно показывают образцы мужества и отваги, но по-настоящему организованного управления их боевыми действиями он не обнаружили. Суть их предложений сводилась к следующему: нужно ускорить высадку командира десанта генерал-майора П. И. Дьякова с его штабом, усилить помощь сражающимся на плацдарме войскам боеприпасами, артиллерийской и авиационной поддержкой, горячим питанием. Многие раненые не хотели покидать боевых порядков, но с эвакуацией тяжелораненых проявлялась медлительность. Я согласился с этими советами и немедленно отдал ряд распоряжений по устранению отмеченных упущений.
Учитывая создавшуюся обстановку и возможность прорыва обороны противника на избранном направлении, было решено сосредоточить все усилия десантных войск на сокрушении основного рубежа обороны японских войск — их сильно укрепленных позиций на высотах 165 и 171. Таким образом, определилось главное на правление нашего удара — наступление с севера на военно-морскую базу Катаока.
В район боевых действий начали прибывать роты и батальоны из состава главных сил десанта — автоматчики, пулеметчики, минометчики, бронебойщики, саперы. Они занимали позиции на стыках подразделений передового отряда, а также в их боевых порядках. Это нарушало действия командного состава, усложняло управление войсками, тем более что, как уже отмечалось, почти полностью отсутствовала радиосвязь. Положение усугублялось еще и тем, что батальон связи 101-й стрелковой дивизии понес большие потери при высадке: его командир майор М. А. Дьяконов погиб, а начальник штаба капитан Лапин тяжело ранен. Принявший на себя командование батальоном замполит капитан Семенов сделал все возможное для просушки батарей радиостанций (некоторые из них уже действовали) наведению кабельной связи, но для выполнения этих работ в полном объеме не хватало ни сил, ни технических средств. В восполнение всего этого начальник связи дивизии майор Кущеев и его помощник старший лейтенант Кузнецов мобилизовали личный состав полковых связистов. При этом особенно большая нагрузка, естественно легла на связистов полковой роты связи и взводов связи батальонов 138-го стрелкового полка, входивших в первый эшелон десантных войск. Уже тот факт, что многие связисты этого полка в тяжелейших условиях высадки, добираясь до берега вплавь, сумели сохранить телефонные аппараты и катушки с кабелем, свидетельствовал об их мужестве. Кроме того, они, но указанию начальника связи полка капитана В. Ф. Заярного, широко вели поиски линий связи противника, разрушали их, снимали провод и использовали его для своих целей. Многие наши связисты погибли тогда от огня японских снайперов, но долг свой перед десантниками выполнили.
Командир отделения телефонистов и парторг роты связи 138-го стрелкового полка сержант Я. А. Герасимов вместе со своими бойцами с риском для жизни (ведь за каждым из наших воинов охотились вражеские снайперы) буквально обшарили окрестности и, выследив японского связиста, нашли землянку- склад с нужным им трофейным имуществом: там были запасы провода, телефонные аппараты, электробатареи, миниатюрные коммутаторы и проч. Все это было сразу же пущено в дело. При этом, действуя под огнем противника, отличились командиры взводов лейтенанты Баранов, Зайцев, Зубов, старшина Денькин, старший сержант Иванов, сержанты Калашников, Кудрявцев, Пшеничников, Стариков, Ужинцев, Шайхутдинов, рядовые Барнев, Боброк, Боровских, Володин, Захаревский, Минаков, комсорг роты Александр Швецов и др. Все они и их непосредственный начальник командир роты связи полка старший лейтенант К. Г. Зарилов были награждены орденами и медалями. В дальнейшем, когда началось оборудование командного пункта 101-й дивизии, именно отделению сержанта А. Герасимова было поручено обеспечить его связью со всеми частями десантных войск. И боевая задача, хотя и с потерями в личном составе, была выполнена в кратчайший срок.
Установленный на КП дивизии коммутатор давал возможность командованию соединения быть в курсе всех дел, происходивших в боевых порядках, оперативно влиять на ход боя на любом участке фронта.
Для руководства боевыми действиями на плацдарме нужно было прежде всего присутствие там командира десанта. Но, к сожалению, командир 101-й стрелковой дивизии генерал-майор И. И. Дьяков не смог высадиться на берег одновременно с частями соединения, чтобы лично возглавить управление войсками. Корабль, на котором он находился, получил повреждения при налете вражеской авиации, поэтому командиру десанта и его оперативной группе не удалось добраться до суши. В результате создалось положение, когда высадившиеся части и подразделения оказались без единого командования. В этой сложной обстановке разумную и весьма ценную инициативу проявил высадившийся на берег командир второго эшелона главных сил десанта, заместитель командира 101-й стрелковой дивизии полковник П. А. Артюшин. Он смело взял на себя командование всеми уже высадившимися на берег силами, обеспечил четкое управление войсками и связь с командующим десантной операцией. Его боевыми помощниками стали высадившийся вместе с ним начальник штаба 373-го стрелкового полка майор Г. Ф. Бочкарев и уже сражающийся в передовом отряде офицер штаба 101-й дивизии старший лейтенант С. А. Савушкин. Первый из них обеспечивал выполнение принятых командиром решений а второй, находясь непосредственно на переднем крае оказал там батальонному и ротному звену командного состава действенную помощь в организации боевых действий. Прочной опорой Артюшина были тогда и некоторые другие работники штаба 373-го полка — старший лейтенант Рачек (первый помощник начальника штаба), лейтенант Чекрыжев (шифровальщик), лейтенант В. А. Дорохов (переводчик-японист), и старший лейтенант Андрющенко (помощник НТТТ по разведке и командир взвода конных разведчиков).
Учитывая возможность ранения и гибели офицеров, за которыми специально охотились японские снайперы, полковник П. А. Артюшин приказал всех штабных офицеров сражающихся полков разделить на две части: одну из них оставить на командных пунктах, а другую направить на передовые позиции для решения на месте всех возникающих организационных вопросов. При их помощи выбывшие из строя командиры рот и батальонов немедленно замещались наиболее опытными офицерами, а раненые или убитые командируя взводов — лучшими сержантами и старшинами. Одновременно был приняты срочные меры к налаживанию четкой линейной радио- и сигнальной связи. В результате всего этого управление в
