— Возможно. Я заметила, что вы говорите как-то странно для здешних мест.
— И я скажу вам, не только это, — согласился он. — Буду с вами откровенен, мэм. Я чувствую себя здесь как единственный мул в конюшне среди чистокровных жеребцов. Словом, совсем не в своей тарелке.
— Вы очень образно выразились, но, мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.
Что-то необъяснимо привлекало ее в незнакомце. Она давно взяла себе за правило не делать поспешных выводов о людях при первой встрече, убедившись на своем горьком опыте, что первые впечатления зачастую бывают обманчивы. Но с этим незнакомцем все было иначе. Он был так мил и непосредственен, хотя немного и грубоват, и всем своим видом внушал ей доверие.
— Видите ли, — продолжил Прескотт, — до встречи с Генри, который притащил меня сюда через океан, я мирно пас коров в Вако.
— Где вы сказали?
— В Вако. Возможно вы слышали о Техасе в Америке?
— Да, что-то помню…
— Вот видите, я тоже знаю об Англии только понаслышке. Я прилежно изучал географию в школе и мог бы без проблем отыскать ее на карте. Но не больше, — он косо усмехнулся. — И от того, что у меня здесь живут родственники, мне вовсе не легче. Один раз, правда, я встречал их, когда они приезжали к моей матери. Но не буду утомлять вас этой историей… А сюда я приехал навестить родственников своего деда, если только кто-то из них еще жив. Но это я выясню, когда доберусь до их дома.
Как ни старалась она сохранить серьезное выражение лица, его добродушная, простая манера поведения заставила ее улыбнуться.
— Так где же живут родственники вашего дедушки, мистер…?
— Трефаро, мэм. Прескотт Трефаро.
Она широко раскрыла от удивления глаза.
— Так вы новый граф?
— Увы, мэм, — сказал он и недовольно поморщился.
Услышав, как совершенно незнакомая женщина, да еще такая прекрасная, упомянула его титул, Прескотт опять почувствовал себя чертовски неудобно. Но он уже смирился с мыслью, что к этому все-таки придется привыкать. Вполне вероятно, что теперь уже каждый житель Англии знал о его новом положении. И, конечно, в тени не остался тот факт, что он еще не женат. «Подходящий жених для любой невесты», — как поговаривала одна из его тетушек в Лондоне. Боже, как он уже устал от этих разговоров о женитьбе. Но и здесь, в Корнуолле, ему вряд ли удастся спастись от надоедливых мамаш, страстно желающих выгодно выдать своих дочек замуж.
— А далеко отсюда до Сент Кеверна?
— Почти что рядом, — она указала рукой на юг. Прескотт заметил, что у нее были длинные тонкие пальцы. — Идите вниз по этой тропинке еще с милю и через полчаса будете там. Если бы вы проехали чуть дальше, то обязательно увидели указатель сразу вон за той деревней. Но сначала вы, наверное, хотите заехать в Рейвенс Лэйер[1], не так ли?
Прескотт озадаченно нахмурился.
— Я не имею ни малейшего понятия, мэм. Генри сказал мне, что я — граф Сент Кеверна. Он даже не упомянул Рейвенс Лэйер. Это тоже где-то здесь поблизости?
— Гораздо ближе, чем Сент Кеверн. — Она чуть обернулась и показала на север. — Это прямо на другой стороне холма.
— Неужели? Это, должно быть, прелестный маленький городишко, но сейчас я спешу в Сент Кеверн. Наверняка там уже ждут моего приезда, а мне, ясное дело, не хотелось бы томить их ожиданием. Еще раз спасибо за вашу помощь, мэм. Без вас я до сих пор скитался бы по округе в поисках Сент Кеверна.
Прескотт повернулся и уже собирался вскочить на лошадь, когда незнакомка открыла калитку и подбежала к нему, чтобы сказать об его ошибке.
— Нет, подождите, — окликнула она. — Вы не поняли меня.
— В чем дело, мэм?
— У вас нет дома в Сент Кеверне.
— Как нет?
— Это действительно так. Ваш дом прямо у подножия этого холма.
— Но разве вы только что не сказали, что там находится это местечко — как его? Рейвенс Лэйер?
— Я именно это имела в виду. Рейвенс Лэейр — это название вашего имения.
— Так значит это не город?
— Боже мой, нет. Рейвенс Лэйер — семейное владение Трефаро. Замок Вашей светлости.
Прескотт вздрогнул.
— Прошу вас, мэм, не делайте этого.
— Я сказала что-то не так?
— Не называйте меня так.
— Не называть вас Вашей светлостью?
— Да, мэм. Я понимаю, что вам хотелось сделать, как лучше, но это просто не подходит ко мне.
— Подходит или не подходит, милорд, но так принято.
— Возможно для здешних людей, но только не для меня самого. Я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы вы звали меня просто Прескотт.
Она засмеялась.
— О, я не могу этого сделать.
— Почему же? Это мое имя.
— Возможно это так, но из моих уст будет звучать слишком фамильярно.
— Это не имеет никакого значения, — сказал он. — Мне бы очень хотелось быть с вами на дружеской ноге. Но, лорд… Это звучит чертовски официально для меня.
Он сердито наморщил лоб.
— Я совершенно не чувствую себя лордом. И, по правде говоря, графом тоже… И очень сомнительно, что я вообще когда-нибудь почувствую себя высокой особой.
Взглянув на незнакомку, он увидел, что та недоуменно смотрит на него своими огромными серыми глазами, и понял, что совершенно запутал ее своими рассуждениями.
— О, не обращайте на меня внимания. Мне просто надо было выговориться.
Но его маленькая речь заставила девушку задуматься.
Почему он так тяготится своим новым титулом и положением в обществе? Пристальнее взглянув на Прескотта, женщина заметила большую печаль и одиночество в его глазах.
О, как она понимала его! Окажись она сейчас одна в чужой стране, то, возможно, умерла бы от тоски. Она очнулась от своих раздумий, услышав собственный голос, спросивший:
— Вы не хотите, лорд, то есть, вы не хотите, чтобы я показала вам дорогу до Рейвенс Лэйера? Просто так, на всякий случай. Мне не хотелось бы, чтобы вы заблудились. Ведь дороги в Корнуолле так запутаны!
Печальное выражение исчезло с его лица, а рот расплылся в улыбке.
— Если это вас не затруднит, мэм. Я был бы очень вам обязан.
— О, это сущие пустяки, уверяю вас.
Надев на голову смятую шляпку, она повернулась и закрыла за собой калитку.
— Хотя я очень сомневаюсь, что вы будете долго блуждать, находясь уже так близко от Рейвенс Лэйера. Видите ли, прислуга уже давно ожидает вас.
— Прислуга?
— Да.
— Какая еще прислуга?
— Как же, прислуга Вашей свет… то есть, э-э, ваша прислуга, сэр.
«Вот опять», — подумал Прескотт, тяжело вздохнув. Хотя «сэр» звучало далеко не так возвышенно и могущественно, как «Ваша светлость» — это было ничуть не лучше.
— Извините за нескромный вопрос, мэм, сколько вам лет?
— Двадцать пять, — она повернула на узкую хорошо протоптанную тропинку около дома и стала
