Дядя Вася ничего не отвечал, только смотрел на своего бывшего коллегу проникновенным взором, и тот постепенно сникал, как проколотый воздушный шарик.
– Нет, Макарыч, ну как можно… – повторил он без прежней уверенности.
– Сколько же мы вместе отработали? – Дядя Вася начал загибать пальцы. – Лет десять или побольше?
– Двенадцать… – вздохнул коллега. – Пока я в тридцатое отделение не ушел…
– Значит, Витю Мокрого мы с тобой вместе брали… – На лице дяди Васи проступило мечтательное, просветленное выражение. – И Толяна Тамбовского…
– Было дело! – Степаныч махнул рукой и решился. – А, пропадай моя телега, все четыре колеса! Ладно, поехали в бутик, посмотрим, что там можно для тебя подобрать!
Степаныч припарковался возле дорогого магазина на Московском проспекте и велел нам подождать, пока все сотрудники разойдутся по домам. Мы с дядей Васей сидели в машине и внимательно наблюдали за магазином.
Без пяти семь вышел последний покупатель, в семь выпорхнули хорошенькие продавщицы, и Степаныч закрыл за ними двери. Затем он опустил на окнах раздвижные металлические шторы и скрылся внутри магазина.
В половине восьмого, как и полагается капитану корабля, магазин покинул управляющий – солидный, представительный мужчина в кашемировом пальто. Задержавшись в дверях, он отдавал Степанычу последние распоряжения:
– И смотри, если не дай бог что, какая нештатная ситуация – звонить только мне! Никакой милиции, никаких пожарных, только мне!
– Я все помню, Андрей Арнольдович! – угодливо согнувшись, отозвался Степаныч. – Не первый год у вас работаю!
– То-то! – Управляющий строго взглянул на охранника, сел в черную «Мазду» и уехал.
Степаныч проводил его взглядом и сделал нам приглашающий знак рукой.
Мы проскользнули внутрь бутика и оказались в мире сдержанного гламура, в мире роскоши и дороговизны.
Здесь все было на самом высоком уровне – интерьер от известного дизайнера, костюмы и платья знаменитых брендов на стойках, свитера и кофточки на полках и стеллажах. Даже воздух внутри магазина был особенный – он был наполнен легким ароматом дорогого виски и тисненой кожи, тонких духов и свежемолотого кофе… в общем, здесь пахло большими деньгами.
– Да, живут же люди! – вздохнул дядя Вася, оглядевшись.
– Ну, выбирай… – Степаныч огляделся по сторонам. – Ох, подведешь ты меня под монастырь…
– Да я прямо и не знаю, как тут выбирать… Вася, может, ты сообразишь? – Он с надеждой взглянул на меня.
Я с удовольствием вдохнула воздух бутика и закатала рукава. То есть, конечно, никаких рукавов я не засучивала, это только так говорится, просто вспомнила старые времена, когда у меня был муж и я целиком и полностью занималась его гардеробом.
Пройдясь вдоль стоек с костюмами, я однозначно заявила:
– Здесь вашего размера нет. То есть размер есть, но рост слишком большой…
И тут мой взгляд упал на парочку манекенов, стоящих в глубоких оконных нишах. Эти манекены представляли собой новорусскую парочку – плотный коренастый мужик в дивном костюме от Армани и длинноногая блондинка в потрясающем алом платье от Кензо.
Мужик был примерно дяди-Васиного телосложения.
– Вот то, что нужно! – воскликнула я и за руку подвела дядю Васю к манекену.
– Вы смерти моей хотите! – застонал Степаныч. – Если этот костюм пропадет – хозяин сразу увидит, и мне не сносить головы! Взяли бы что-нибудь с задних полок…
– А мы его возьмем после закрытия магазина и вернем через несколько часов, так что к утру все будет в полном порядке! Дядя Вася, примерьте костюмчик!
Степаныч то бледнел, то краснел. Дядя Вася попросил меня отвернуться и переоделся.
Что значит – одежда! Костюм сидел на нем как влитой, и в отставном милиционере Куликове сразу появилось что-то основательное, степенное. Еще немного – и он вполне может сойти за солидного, обеспеченного господина. Но чего-то все же не хватало…
Я посмотрела на дядю Васю с одной стороны, с другой, обежала магазин и нашла для него в отделе обуви подходящие ботинки. Несчастный охранник только вздыхал, руководствуясь поговоркой «Семь бед – один ответ».
В приличных ботинках дядя Вася стал еще солиднее, но все же еще чего-то не хватало.
Так или иначе, мы снова надели костюм на манекена, договорились с охранником, что снова приедем на следующий день перед самым корпоративом, и отправились домой – отдыхать и обсуждать завтрашние планы.
Выйдя из магазина, мы чуть не нос к носу столкнулись с колоритной парочкой, которая садилась в роскошный «Мерседес». Парочка была соответствующая: приземистый пузатый мужчина лет пятидесяти в дорогом костюме с небольшой бритой головой и маленькими злобными глазками и его двадцатилетняя спутница в роскошном жакете из стриженой норки цвета топленого молока и высоченных нежно-розовых сапогах на полуметровой шпильке, с глазами круглыми, как пуговицы, и такими же выразительными.
Я замерла, разглядывая этих двоих.
– Вот чего вам не хватает! – прошептала я, сжав дяди-Васин локоть. – Этот мужик весь в золоте!
Действительно, у бритого типа на шее висела толстая золотая цепь, по которой вполне мог бы разгуливать ученый кот, а на пальцах красовались массивные кольца.
– Да, – согласился дядя Вася, проводив парочку взглядом. – Побрякушек не хватает, да только где же их взять? В ювелирном магазине у меня никто не работает…
И тут на нас обрушилась цыганская семья. Она состояла из четырех-пяти ярких женщин от десяти до шестидесяти лет, шуршащих многочисленными юбками и бренчащих монистами. Они гомонили в один голос, предлагая погадать по руке, по лицу, по походке и еще десятком способов.
– Позолоти ручку, красивая! – уговаривала меня тетка средних лет с одиноко торчащим изо рта золотым зубом. – Будет тебе жених, настоящий полковник…
– А ты, милый человек, разбогатеешь! Станешь бизнесменом, на дорогой машине ездить будешь… – обрабатывала дядю Васю самая старшая в компании.
– Я уже не в том возрасте, чтобы на такие сказки покупаться! – проговорил Василий Макарович и вдруг попятился. – Варя, да это никак ты?
Пожилая цыганка отступила, взглянула на дядю Васю, склонив голову набок, и вдруг всплеснула руками:
– Гражданин начальник! Сколько лет, сколько зим! Да я ж тебя каждый день вспоминаю! Такие мужчины на моем жизненном пути нечасто встречались!
Голос у нее был низкий и гулкий, как пароходная сирена.
– Ну, Варя, это ты, конечно, преувеличиваешь… – Дядя Вася зарделся и покосился на меня. – Ты, тезка, не подумай чего… я Варвару лет пятнадцать назад задержал за мелкое мошенничество…
– И обошелся со мной по-человечески! – завершила цыганка, затем повернулась к своим спутницам и пробасила: – Отставить, девочки! Это не лох, это мент, к тому же мой старый знакомый!
– Вон как! – с сожалением проговорила молодая цыганка и протянула дяде Васе мобильный телефон: – Это твой, что ли?
– Ох! – Дядя Вася схватился за карман и позеленел: – Вытащила, профурсетка! Да я ж тебя…
– Следить надо за вещами, когда на улице находишься! – фыркнула цыганка.
– Не обижайся, Макарыч! – усмехнулась Варвара. – Девочки работают… жизнь-то нынче дорогая!
– Ага! – недовольно проворчал Василий Макарович. – Работают, как же! Это разве работа?
– А что же нам – к карусельному станку, что ли, встать? Кур, что ли, потрошить на птицефабрике?
– А хоть бы и к станку! Хоть бы и на фабрике! Вон, я гляжу, хорошо живете с такой вашей работой! Все в золоте!
Действительно, цыганки были густо обвешаны золотыми побрякушками – огромные серьги оттягивали
