Найдя свою машину, она выехала на проспект Энгельса, проехала несколько кварталов, но вынуждена была остановиться: на нее внезапно накатил запоздалый страх от того, что пришлось пережить в квартире Юлии. Руки дрожали, голова кружилась. Вести машину в таком состоянии было слишком опасно. Можно, конечно, вызвать водителя, но тогда придется объяснять отцу и брату, как она оказалась в этом районе…
Рядом была вывеска кафе, Людмила зашла внутрь и села за столик в зале для некурящих.
Приветливая сорокалетняя официантка принесла ей кофе и творожный десерт. Он оказался безвкусным, как картон, а вот кофе был хоть и жидкий, но горячий.
Людмила сделала несколько глотков, и страх постепенно начал отступать. Она смогла более-менее здраво обдумать происшедшее.
Что она узнала, посетив квартиру Юлии?
Что Антон там бывал, больше того – он там жил, там остались его вещи, остался его запах.
Значит, у мужа была любовница. Вот эта самая коротко стриженная выдра с коричневыми когтями. Вот, значит, чем объясняется его занятость и утомленный вид. Ах, я устал, ах, сил просто нет! А она-то его жалела – горит муж на работе, а оказывается, он у любовницы отдыхает!
Тут Людмила вспомнила, при каких обстоятельствах видела эту любовницу в последний раз, и вместо того чтобы усовеститься, ощутила самое настоящее злорадство. Впрочем, Антона ведь тоже нет в живых, так что какая теперь разница?
Интересно, какие еще тайны ей предстоит узнать? Что еще скрывал от нее покойный муж?
В конце концов, они оба мертвы – и Антон, и Юлия. Смерть – это достаточный повод для того, чтобы забыть и простить предательство?
Во всяком случае, Юлия хотела встретиться с ней и что-то рассказать о смерти Антона. Теперь она уже ничего не расскажет…
Тут Людмила вспомнила незнакомца, который проник в квартиру Юлии вслед за ней, незнакомца, от которого она, как в пошлом анекдоте, пряталась в платяном шкафу.
Этот человек что-то искал в квартире. Что-то очень важное, если пошел на такой риск… может быть, он искал этот пакет?
Людмила достала его из сумочки, вытряхнула на стол содержимое.
Это были несколько листков, разграфленных бланков с результатами медицинских анализов. Людмила пробежала рассеянным взглядом по столбикам цифр и загадочных латинских терминов, которые ровным счетом ничего ей не говорили. Тромбоциты, миелоциты, базофилы и еще какие-то загадочные слова. А наверху на каждом листке – дата и имя пациента.
А. К. Касаткин.
Антон. Ее покойный муж.
И дата на всех бланках – одна и та же: дата его смерти.
То есть это – результаты анализов, которые сделали в больнице, куда в тот день привезли Антона…
Но как эти бумажки оказались у Юлии? И почему Юлия так тщательно их прятала? И почему тот незнакомец так упорно их искал? А Людмила не сомневалась, что он именно их искал в квартире…
Значит, в этих анализах кроется какая-то тайна.
Недаром Юлия сказала, что знает что-то о смерти Антона. И не случайно ее убили…
Ее убили, чтобы она не смогла встретиться с Людмилой, не смогла поделиться с ней своим знанием.
Людмила осознала, что уже несколько минут сидит перед пустой чашкой, разглядывая мятые листочки.
Все равно она ничего не понимает в этих медицинских терминах. Нужно найти кого-то, кто сможет объяснить их.
Единственный врач, которого она давно и хорошо знала, был их семейный врач Леопольд Давидович.
Поговорить с ним?
– Залетела, что ли? – раздался вдруг над ней негромкий голос.
– Что? – Людмила подняла голову.
Рядом с ней стояла официантка. Лицо у нее было жалостливое и сочувственное.
– Сидишь, как в воду опущенная, – проговорила она, доверительно наклонившись к Людмиле. – Разглядываешь результаты анализов… кольца на руке нету… ясное дело – не замужем, а залетела! Можно, я присяду?
Не дожидаясь приглашения, официантка села на свободный стул, подперла щеку кулаком и заговорила:
– Я тебе однозначно скажу: рожай! Я вот тоже такая была, залетела, а он жениться не захотел. Ну, сделала аборт, думаю: куда мне такая обуза? Родить всегда успею, дурное дело нехитрое! А годы-то пролетели, и что я имею? Замуж так и не вышла, а так бы ребеночек был! Все не одна… ну, – официантка окинула Людмилу оценивающим взглядом, – ты-то, конечно, красивая, может, у тебя все по-другому будет… а что, отец не хочет жениться?
Людмила молчала, и официантка продолжала гадать:
– Женатый, что ли?
– Умер он, – нехотя проговорила Людмила, собрала бумажки, положила деньги и встала.
– Ужас какой! – протянула вслед ей чувствительная официантка.
Людмила снова села за руль и поехала домой.
Руки больше не дрожали, и голова после кофе стала ясной.
Болтовня навязчивой официантки повернула ее мысли в другое русло.
Ее предположительная беременность…
Людмила до сих пор не подумала о том, что с этим делать. Нельзя бесконечно отмахиваться – не может быть, не может быть! В конце концов, у нее действительно большая задержка и нужно купить тест и убедиться.
А уж тогда обратиться к врачу. Хотя у нее и сейчас есть прямой повод встретиться с Леопольдом Давидовичем. Нужно приватно поговорить с ним о смерти Антона.
Она заехала в ближайшую аптеку и купила там тест.
Приехав домой, Людмила прокралась в собственную квартиру, как вор, ей не хотелось сталкиваться ни с кем. Отца не было, у брата играла музыка и слышались крики и смех – Карина собрала подружек. Людмила к ним никогда не ходила, да ее и не звали. Она вообще мало знала нынешнюю жену брата. Которая же она по счету – третья или четвертая? Ах, да не все ли равно…
Стоя в ванной, Люда разглядывала полоски. Что ж, та женщина в самолете, Вера, была права: она беременна. То есть, конечно, нужно еще побывать у врача, но все же результаты теста о чем-то говорят.
Она выбросила все в мусорное ведро и позвонила Леопольду, спросила, сможет ли он к ней приехать.
– Что за вопрос, Людмила Михайловна! – прогудел в трубке бархатный баритон врача. – Для вас я всегда свободен! Приеду через час…
Прежде чем повесить трубку, Людмила заглянула в нее – не поселился ли там большой мохнатый шмель с бархатным голосом…
В ожидании врача она села за туалетный стол, достала старинное зеркало, поглядела в него.
После возвращения это стало для нее привычным ритуалом, почти необходимостью.
Из зеркала на нее смотрело красивое, решительное лицо.
– Что мне делать? – спросила Людмила у своего отражения.
Показалось ей или нет, но губы отражения шевельнулись, и негромкий голос проговорил:
– Не верь Леопольду! Никому не верь, кроме себя самой! И решение ты должна принять сама – ведь это твое тело, и ты носишь своего ребенка! Почему кто-то другой должен решать за тебя?..
Леопольд, как и обещал, явился через час. Он тщательно вымыл руки, надел белоснежный халат и вошел в комнату Людмилы с тем самоуверенным и жизнерадостным видом, который придают себе
