И милиция ему не сообщала, он это и раньше знал!»
Снова она мимолетом удивилась – с чего это накатила на нее такая проницательность, – но Людочка отмахнулась от этой мысли, как от несвоевременной.
– Нашли машину, утопленную в Малой Невке, – снова сказал тягучий голос Ивана.
– А… а в ней никого? – через некоторое время осторожно спросил Окунь.
Людочка, столько времени слушавшая голос своего начальника по переговорному устройству, изучила всевозможные интонации и модуляции его голоса. Но сейчас… Это спросил чужой человек. То есть он и был ей чужой, но ей показалось, что и лицо его изменилось. Как в фильмах ужасов – человек подходит к зеркалу и видит в нем не свое привычное отражение, а ужасного монстра.
Очевидно, страшный Иван Терентьевич тоже заметил метаморфозу, происшедшую с Окунем, потому что спросил:
– Что, Василий, побледнел так? А тебе как лучше – чтобы нашли в машине тело компаньона твоего бывшего или не нашли? Молчишь? Так вот не нашли тела-то…
– Все ясно, – в голосе Окуня звучало явственное облегчение, или просто Людочка так хорошо его понимала, – машину утопил, чтобы по ней не нашли, а сам – в бега.
– Зачем же ему в бега, когда у него такие бумаги на руках? – вроде бы даже ласково спросил Иван Терентьич. – Ты, Вася, совсем дурака-то из себя не строй. Маргарита покойная хоть и верно тебя характеризовала, что ты самостоятельно ничего сделать не можешь, даже нос сам не подотрешь, однако не говорила, что ты – полный идиот. Тогда я б тебе дело не доверил.
– А если… если Евсюков на конкурентов работал? – Василий Романович спросил это так тихо, что Людочка едва расслышала. – Если он бумаги эти насчет Шуваловского парка уже по-тихому К-Кондрату отдал? А они его…
– Думать про это не хочу! – рыкнул Иван. – Так что учти, Василий. Мне бумаги вскорости нужны, сам знаешь – два дня всего осталось. Тут большие дела делаются, просто огромные, и если накладка выйдет, если все же попадут они к Кондрату – тогда пеняй на себя. Из-под земли достану, на дне океана отыщу.
– Да не мог я их взять, не мог! – закричал Окунь. – Я на приеме был, меня все камеры засняли!
– Вот поэтому ты до сих пор и жив, – коротко и веско сказал Иван. – Против техники не попрешь, камера – она не человек, она врать не станет. Был ты на приеме, верю. Но в остальном, Вася… Сам понимаешь, где большие деньги, там человеку никакой веры нету, там сам себе не доверяешь.
Он сделал короткую, выразительную паузу и продолжил:
– Ну все, считай, поговорили. Ты теперь особо не рыпайся, веди себя тихо, с милицией ни в коем разе не ссорься, пускай они убийство жены твоей расследуют. А мои ребята за тобой присмотрят, ты это учти на всякий случай.
Послышался скрип двери, и Людочка схватила чашку остывшего кофе и сделала вид, что пьет. Страшный человек вышел, бросив на нее пронзительный взгляд, отчего у бедной секретарши сердце покатилось вниз и застряло где-то в каблуке левой туфельки. Цепкий взгляд молчаливого телохранителя, вышедшего следом, она перенесла легче – наверно, притерпелась.
Когда за страшными визитерами захлопнулась дверь, Людочка выключила динамик и перевела дух.
– Людмила! – крикнул шеф, приоткрыв дверь. – Кофе будет когда-нибудь? Тебя за смертью посылать! Или работа надоела? На биржу труда попасть не терпится? Так могу это быстро устроить! На твое место очередь стоит!
«Скотина, – подумала Людочка, подходя к кофеварке, – строит из себя крутого перед секретаршей. Уволить он меня может! Да ты сам скоро со своего места слетишь!»
– Несу уже! – крикнула она раздраженно. – Пять минут подождать не можете!
Шеф торопливо выпил кофе и ушел, больше к Людочке он не цеплялся.
Оставшись в пустом офисе в обществе молчаливой черепахи, Людочка поглядела на себя в зеркало. Вид был еще хуже, чем прежде. Правду пишут в журналах, что стресс очень сильно сказывается на внешности!
Она торопливо разложила перед собой содержимое косметички и принялась за сложную работу по реставрации собственного неотразимого облика.
К счастью, работа была близка к завершению, когда дверь офиса снова распахнулась.
На пороге появился тот самый мужчина из стоматологической клиники, который приходил накануне.
Только на этот раз он пришел один, без сопровождающей его разбитной девицы с разноцветными занзибарскими волосами. Людочка подумала, что это хороший признак. Разговаривать со стоматологом один на один было намного удобнее. И все-таки нужно было подумать о собственном будущем.
Она бросила последний взгляд в зеркало и ужаснулась: левый глаз был накрашен сильнее правого. Чтобы как-то скрыть от посетителя этот вопиющий факт, она повернулась к нему правым боком и приветливо поздоровалась:
– Здрасте, а я вас ждала!
– Правда? – Стоматолог послал Людочке удивительную лучезарную улыбку.
Если бы Людочка была сделана из глыбы льда, от этой улыбки она непременно растаяла бы. Но она была живая, и у нее только быстро-быстро забилось сердце.
– Правда! – ответила она. – Ведь вы обещали взять меня на работу в свою клинику…
– Ах вот почему! – Мужчина явно огорчился. – А я-то думал… впрочем, это неважно. Ну как, вашего начальника по-прежнему нет? И зам его не отыскался?
Людочка вспомнила об ужасном известии, которое принес ей лейтенант Снегирев, и собралась снова разрыдаться. Однако этот стоматолог был куда опытнее лейтенанта. Заметив, что Людочкино лицо начинает вытягиваться, а губы дрожат, он неожиданно хлопнул перед ней в ладоши и спросил:
– А как у вас с японским языком?
– С каким? – переспросила Людочка и от удивления забыла, что собиралась плакать.
– С японским, – как ни в чем не бывало повторил симпатичный стоматолог.
– Ни… никак! – испуганно ответила Людочка.
– Жаль! – Стоматолог задумчиво побарабанил пальцами. – А нам как раз очень нужен офис-менеджер со знанием японского языка. Или, на худой конец, корейского.
– Я выучу! – воскликнула Людочка.
– Да? – Стоматолог оглядел ее с головы до ног и в обратном направлении. – Ну ладно, это необязательно…
После разговора на японские темы плакать расхотелось. Однако злость на шефа не прошла. Людочка сознательно распаляла в себе эту злость. В самом деле, кто виноват во всех ее неприятностях? Кто запустил дела фирмы до такой степени, что сбежали все клиенты, и теперь фирма разорится, и она, Людочка, пойдет на улицу, если только срочно не найдет работу.
Она вспомнила, как шеф только что орал на нее из-за кофе, и пробормотала сквозь зубы нелестный эпитет.
– Вот так-то лучше, – сказал обаятельный стоматолог и ласково погладил Людочку по руке, – а то все плачете и плачете, а это очень вредно для кожи лица.
– А вам-то что? – Людочкина злость быстро набирала обороты, теперь она была уже сердита не только на шефа, но на всех мужчин, которые помыкали ею на работе. Все, кроме Сергея Николаевича. Но его нет. И больше никогда не будет.
Людочка сначала испугалась пришедшей страшной мысли, как пугаются внезапной сильной боли, потом потихонечку, робко прокрутила ее в голове, примерилась и вдруг поняла, что так и есть. Наверняка этот лживый и подлый шеф Василий Романович что-то сделал с Сергеем, чтобы свалить на него пропажу злополучного конверта и оправдаться перед страшным Иваном.
– Так когда я могу застать вашего шефа? – Маркиз решил напомнить о себе.
– Он уже был и ушел, – буркнула Людочка, – и ничего не говорил ни про какую стоматологию.
Через голову подозрительного посетителя она переглянулась с черепахой. Та глядела неодобрительно и велела Людочке не хамить, а то ведь и правда выгонят на улицу.
