– А взамен?
– А взамен, если получится найти проход, поделишься со мной информацией. Кстати, почему Милославский так в тебе нуждается?
Помолчав минуту, я все же решил ответить, хоть и тщательно дозированной полуправдой:
– Когда я попал сюда, проход за мной вроде бы не закрылся окончательно, так и «висит». Профессор полагает, что он завязан на меня и без моего участия просто не сработает.
Рассказывать про совпадения «слоев» я не стал: слишком много информации для первого раза, а заодно проверю, что Тенго известно на самом деле. Другое дело, что помощь Тенго мне сейчас куда как нужна – не только ведь он хотел со мной поговорить, но и я с ним.
– А больше таких проходов нет?
– Выходит, что нет. Я не слышал, по крайней мере.
– И что выходит? – задумался он. – Ты будешь туда-сюда ходить, или как?
– Понятия не имею. Может, вообще никто никуда ходить не будет, а все это пустышка. Ни черта еще толком не известно.
– А Серых ушел, так ведь? – неожиданно спросил он.
Что-то все же знает. Похоже, что где-то на Ферме «течет». Или не на Ферме, но информация уходит.
– Скажем так: ни подтвердить, ни опровергнуть информацию я не могу. И никто не может.
– До меня слух дошел, что вы место ухода обнаружили, – подкинул он еще одну новость.
– Мы обнаружили нечто, что может быть местом ухода, – поправил я его. – Или местом гибели. Или ухода неизвестно куда, во Тьму например. Проверить и убедиться, как оно на самом деле, не получится. Если честно, – я выдержал маленькую драматическую паузу, – я думаю, что Серых уйти не смог. Он попытался, но… В общем, похоже, что Серых обладал одной половиной кусочков мозаики, а вторая половина – у Милославского. А без обеих половин с этим проходом лучше не экспериментировать.
– И где половина Серых?
– Я думаю, что мне это известно, – осторожно сказал я. – Но добраться туда без твоей помощи я не смогу, пожалуй.
– Почему? – чуть подался ко мне Тенго.
– Туда только на аэросанях. По реке, причем довольно далеко. Аэросани все в разведбате. И еще…
– Что?
– Аэросани нужны большие, с печкой, где отогреться можно. У вас такие есть. А вот людей нужно по минимуму. Меньше людей – меньше болтовни.
Тенго помолчал, глядя на падающий за окном снег, затем вновь повернулся ко мне:
– И если мы найдем то, что ищешь?
– Сделай фотокопии до того, как я отдам бумаги Милославскому.
– А та половина мозаики, что у Милославского?
– По мере возможности расскажу тебе сам – полного доступа у меня нет. Но это в любом случае намного лучше, чем ничего. Намного лучше.
– Намного, верно, – он отсалютовал мне бокалом. – А что насчет переезда? Я не хочу тебя в Углегорске оставлять.
– Тенго, куда переезд? – вмешалась Настя. – У нас в Углегорске нормальный аэродром, самолеты под крышей, все есть, что нужно, а здесь?
– Сделаем! – уверенно заявил Тенго. – Поле подходящее есть, ангары поставим, а в остальном… В Углегорске некие события ожидаются, так что вам точно лучше здесь быть, вот поверь мне на слово. Или продавайте к черту свой аэродром и просто переезжайте. С одним самолетом, например: будете на нем по местным заданиям летать. Один мы легко разместим прямо сейчас.
Настя уставилась на него с возмущенным видом, а мне его предложение показалось не лишенным смысла. Тут ведь с какой стороны смотреть: Настя живет реалиями Отстойника, а я все больше мыслью о том, как отсюда вырваться. Поэтому ей со своим расставаться тяжело, а меня вроде как и не держит ничего.
– Настя, учебку летную здесь откроешь, – продолжал уговаривать Тенго. – Пусть другие постоянно летают – зачем все время самой рисковать, а? Все равно отберут аэродром, это я точно знаю, – не сейчас, так позже. У нас власть здесь такая, сама знаешь, наверное. Ладно, думай, пойду ворота открою, приехал кто-то…
Шашлык получился. Две огромные свиные лопатки были разрезаны, замаринованы в местном яблочном вине, насажены на шампуры и размещены над тлеющими углями, сразу зашипевшими сначала под каплями маринада, срывающимися с кусков мяса и лука, а затем и под растопившимся салом. Гостей собралось человек десять – мы даже знали не всех из них, а если точнее, то кроме Федьки не знали никого. Но Тенго умел вести застолье, всех со всеми перезнакомил, не давал разговору утихнуть – в общем, проявил себя как хозяин, с самой лучшей стороны.
Уже когда все расходились, он подошел ко мне и тихо спросил:
– Ну ты решил что-нибудь?
– Ты машину даешь? – вместо ответа задал я вопрос. – Если она вам для дела нужна, я пока свой «кюбель» оставлю: на нем покатайтесь.
– Даю, без проблем, – сделал он удивленное лицо. – Только ты на вопрос ответь.
– Мне подумать надо. Пока сгоняю куда требуется – подумаю. И с Настей все это обсуждать нужно. Если бы не твоя идея про учебку – хрен бы ее кто уговорил, но если так, то… не все так безнадежно.
– Ты когда вернешься?
– К вечеру завтра. Может, даже еще раньше, в середине дня. Мне просто в одно место сгонять надо, проверить кое-что.
– А аэросани тебе когда нужны?
– А когда угодно, как сможешь. Главное, чтобы до весны, пока лед не сошел. Потому что если сойдет, то туда уже без нас съездят, как мне кажется.
Я себя умней других не считаю. И уж если я догадался, где можно поискать записи Серых, так и Милославский додумается, если уже не додумался. Но добраться туда можно только на аэросанях: самолетом под Тьму не залететь, наши снегоходы туда просто не доберутся, а если и доберутся, то экспедиция затянется надолго. А аэросани только у разведбата. Если не скооперируюсь с Тенго, то есть подозрение, что в записки Серых, если они там, конечно, мне подглядывать не позволят. Не хрен потому что.
– Ты вот что, – сказал Тенго, – ты ко мне завтра вечером заезжай – с Настей или без, как тебе лучше, – и все порешаем. С санями решим, не вопрос, машину тебе к гостинице с утра пораньше подгонят, ключи оставят у администратора. Свою оставлять не надо: воскресенье завтра, так что все нормально.
– Нормально так нормально.
Вот такой я молодец: везде и со всеми о чем-то договорился. Тайна Милославского стала секретом Полишинеля, я везде какие-то сделки заключаю, чем это все закончится – хрен его знает, ни малейшего представления не имею. На том и расстались.
С утра я Настю будить не стал – тихо собрался и спустился на первый этаж, где администратор никаких ключей мне не дал, сказав:
– Вам машину подогнали, прямо у крыльца стоит, серый додж.
Ну да, какие тут ключи? Выглянул в окно и про себя выругался. Как-то не догадался, что подгонят мне именно эту машину, – серый додж-пикап, да-да, тот самый, на котором Мышлицкий ездил.
Я задумался. Это вообще как, хорошо или плохо? Потом пришел к выводу, что все равно, не столь важно. Может, даже и хорошо. А может, и плохо. Поблагодарил администратора, застегнулся, натянул шапку и вышел из гостиницы на холод.
Машина была еще теплой: только подогнали. И с печкой! Нет, на самом деле с печкой, прямо как настоящая! Сверху крыша, со всех сторон стекла, ниоткуда не задувает – и тепло. Мечта. Почему я такую не нашел? Почему я такой кретин? Там, в Порфирьевске, даже небольшие грузовички были, тоже с закрытыми кабинами – почему не взял? Дурак потому что, дурак.
А так все простенько, конечно: плоская металлическая панель приборов, большой тонкий руль,
