ней – она может сделать вид, что зашла случайно, ошиблась дверью…
– Да, и печать сорвала по ошибке!
– Ну, как-нибудь оправдается, а прямых улик против нее у нас нету. Так что вы подождите, пока она залезет в шкаф… тут я ее огорошу, и она от неожиданности расколется!..
– Как бы она тебя… не огорошила чем-нибудь тяжелым по голове! – вздохнул дядя Вася.
– Все будет нормально! – заверила я его. – На моей стороне будет внезапность!
Он покачал головой и вышел из офиса.
Замок на входной двери щелкнул. Я представила, как он приклеивает на прежнее место многострадальную бумажку с печатью и уходит на свой наблюдательный пункт.
В офисе наступила тишина.
Я нехотя пролезла в шкаф и задвинула за собой створку.
Теперь оставалось только ждать.
Время тянулось удивительно медленно.
Из коридора донеслись шаги нескольких человек, обрывки разговора, и снова все стихло.
Прошло еще сколько-то времени, и по коридору процокали каблучки какой-то задержавшейся на работе девушки.
Мне стало тоскливо и, честно говоря, страшновато. При дяде Васе я не дала воли своим страхам, но сейчас представила, что окажусь один на один с убийцей, и мурашки побежали по моей спине.
Прошло еще полчаса… или даже час – в шкафу было темно, и я не могла взглянуть на часы.
Из коридора не доносилось ни звука.
Может быть, я здесь только зря теряю время и никто сегодня не придет? Может быть, Ирина Петровна решила не рисковать ради сомнительной улики? Или я вообще ошиблась, и она ни в чем не виновата?
Да, но как же тогда фамилия? И погибший сын Сережа?
Ноги устали, и все тело затекло от неудобного положения.
Я подумала, что можно ненадолго выбраться из шкафа и размяться. Если она все же придет, я успею снова спрятаться сюда…
Я уже взялась за створку, как вдруг из коридора донеслись медленные, осторожные шаги.
Я замерла, по спине снова побежали мурашки, на лбу выступили капли холодного пота.
Значит, она все же пришла…
Шаги прошли мимо двери. Я уже перевела дыхание и хотела вытереть испарину, как вдруг шаги вернулись и затихли перед самой дверью.
Мой слух от волнения невероятно обострился. Мне показалось, что я слышу шорох отрываемой печати. Впрочем, это могло действительно показаться, но вот скрип замка я расслышала вполне отчетливо. Затем негромко скрипнула дверь, и шаги послышались уже из офиса. Теперь я уже точно поняла, что эти шаги женские.
Женщина подошла к столу Анфисы, обошла его, на секунду задержалась и вполголоса проговорила:
– Да где же он?
Раздумывала она недолго: от стола прямым ходом направилась к стенному шкафу.
Я собрала свою волю в кулак и приготовилась встретить опасность лицом к лицу.
Зеркальная дверь шкафа плавно отъехала в сторону, и я увидела перед собой озабоченное лицо Ирины Петровны.
Это был мой выход.
Я состроила зверскую рожу и шагнула ей навстречу, подняв руку с зажатым в ней кожаным бантиком:
– Здрассте! Вы случайно не это ищете?
Я рассчитывала на то, что своим внезапным появлением огорошу Ирину Петровну, она растеряется и выдаст себя.
Отчасти мой расчет оправдался: лицо ее удивленно вытянулось. Однако вместо того, чтобы завизжать, отскочить от шкафа и начать признаваться в своих преступлениях, Ирина Петровна вскинула правую руку, в которой она сжимала длинный фонарик. В следующую долю секунды этот фонарик опустился на мою голову, и я потеряла сознание.
Впрочем, потеряла его я совсем ненадолго.
Очень скоро я пришла в себя и обнаружила, что полулежу на полу офиса, привалившись спиной к стене, руки у меня связаны, а рядом со мной на коленях стоит Ирина Петровна. В руке у нее был стакан с водой, и она поднесла его к моим губам:
– Выпей, тебе станет лучше!
Во рту у меня действительно пересохло, и голова гудела от удара, так что я чуть было не поддалась первому побуждению и не начала пить.
Но вовремя одумалась.
С чего это вдруг она так обо мне заботится? Что-то тут не так!
Прозрачная холодная вода плескалась в стакане, невольно притягивая мой взгляд.
– Выпей! – повторила Ирина Петровна требовательно.
Я сжала губы и помотала головой. От этого движения комната поплыла перед моими глазами.
– Выпей! – повторила она, больше не скрывая злости. – Пей, зараза!
Теперь у меня отпали всякие сомнения: вода отравлена, и если я ее выпью – отправлюсь на тот свет.
– Пей, говорят тебе! – прошипела она и попыталась свободной рукой разжать мои губы.
«Где же дядя Вася? – подумала я в ужасе. – Ведь он давно уже должен был прийти мне на помощь!»
– Пей! – повторила она, пытаясь силой влить в мой рот воду.
Я отчетливо почувствовала запах горького миндаля. Запах цианида. Запах смерти.
– Пей!
Ее лицо вплотную приблизилось ко мне, я видела на нем каждую морщинку, каждую пору ее кожи.
И вдруг двери офиса с грохотом распахнулись, и за спиной Ирины Петровны появились несколько рослых мужчин в черных костюмах.
– Всем стоять! – крикнул один из них, вскинув пистолет. – Руки за голову!
Я не могла встать при всем желании. Ирина Петровна выронила стакан, обернулась, попробовала встать, но нога у нее подвернулась, и она плюхнулась на пол рядом со мной.
Тотчас двое в черном подскочили к ней и надели наручники. Я сидела на полу, потирая лоб, где назревала приличных размеров шишка, и тупо глядела на все происходящее. Тут раздался шум, грохот, и в комнату ввалился дядя Вася. Он отмахнулся от одного из черных парней и бросился ко мне, причитая:
– Васенька, деточка, что они с тобой сделали?
– Да где ж вы ходите? – ожила я. – Эта зараза меня чуть не отравила!
– Эти меня прихватили! – Он кивнул в сторону мужчин. – Я – туда-сюда, держат мертвой хваткой. У, паразит, ответил бы мне за Василису! – Он замахнулся на ближайшего парня.
– Спокойно, папаша, – усмехнулся парень, поднимая меня с пола, – ничего вашей девушке не сделалось, а шишка заживет…
– Ребята, а вы вообще-то кто? – слабым голосом спросила я, потому что офис внезапно закружился перед глазами.
– Это мои люди, – сказал, входя в комнату, крупный сильный мужчина. Лицо его было запоминающимся – твердо очерченные скулы, решительная складка у рта, а взгляд серых глаз неожиданно мягкий. А рядом с ним… Дядя Вася повернулся и ахнул, глядя на женщину, прильнувшую к плечу мужчины.
– Елена Максимовна, вы?
– Я, – улыбнулась она, – здравствуйте, Василий Макарович. А это мой… друг…
– Дмитрий Голубцов.
Я смотрела на женщину и не узнавала железную деловую леди, описанную дядей Васей. В простых джинсах и курточке, худенькая, почти без косметики, из глаз ее исходило такое сияние, что все стало ясно.
