требовались в неограниченном количестве. Правда, требовались также бухгалтеры, а по этой специальности я какое-то время работала, но это было еще до замужества, и я уже тогда поняла, что бухгалтерия – не мой профиль, и без постоянного надзора могла запросто перепутать дебет с кредитом. А с тех пор я забыла и то немногое, чему научилась в техникуме.
Так что приходилось с грустью признать, что по своей квалификации я могу рассчитывать только на работу горничной или экономки.
Однако даже в этих малопрестижных номинациях мне не из чего было выбирать: горничные требовались исключительно до двадцати пяти лет, а экономки – непременно с отличными рекомендациями…
Так что волей-неволей пришлось достать со дна сумки диплом бухгалтера и трудовую книжку. Также попался мне блокнот с записями времен учебы, а в нем телефонный номер той самой девочки, что училась со мной в техникуме, – Вали Топтуновой. Я обрадовалась, посчитав это знаком свыше. Позвоню Валентине, попрошу посодействовать в поисках работы, все-таки мы с ней знакомы с пятого класса.
Днем трубку никто не брал – понятное дело, человек на работе, а телефон домашний. Но если надо, то я могу быть упорной, тем более, что времени было навалом. Так что через три дня к вечеру Валентина ответила. Я узнала ее сразу – по резкому скрипучему голосу.
– Здравствуй, Валя! – жизнерадостно начала я. – Ты ни за что не догадаешься, кто тебе звонит!
В ответ я услышала короткие гудки и вспомнила, что Вальку в классе все считали жуткой занудой. Я набрала номер снова.
– Извините, пожалуйста, я, наверное, ошиблась… – заговорила я как можно серьезнее, – мне нужна Валентина Топтунова…
– Валентина Сергеевна, – поправила она.
– Валя, ты, наверное, меня не узнаешь… – растерялась я. – Я Вася, Василиса Круглова… то есть не Круглова, а Селезнева (я вовремя вспомнила, что Валя знала только мою девичью фамилию).
Я ожидала, что Валентина сейчас рассмеется, заахает, и мы станем болтать о житье-бытье и перебирать общих знакомых. Та, однако, голосом не потеплела, хотя и призналась неохотно, что меня помнит.
– Как ты живешь? – против воли голос мой звучал неуверенно.
– Вы извините, – сухо ответила она, – я много работаю и ценю время, отведенное для отдыха. Вы звоните по домашнему телефону, так что не занимайте мое свободное время пустой болтовней. В виде исключения я согласна вас выслушать.
– Слушай, что за официальный тон? – принужденно рассмеялась я. – Зачем ты говоришь мне «вы»? Мы же сидели за одной партой!
– Мы никогда не сидели за одной партой, – последовал твердый ответ, – ты сидела с Геной Козловым, а я – одна.
Точно, я вспомнила, Генку в шестом классе посадили к Вале на исправление, он выдержал ровно неделю и сбежал ко мне в угол, хотя там безбожно дуло от окна, и Генка вечно ходил с красным носом. Он признался мне тихонько, что от Валькиного скрипучего голоса его пробирает дрожь и он скоро начнет заикаться. Мы посмеялись и до девятого класса так и сидели вместе, прекрасно уживаясь друг с другом, а потом его родители купили квартиру, и Генку перевели в другую школу.
Сейчас я должна была догадаться, что Валентина еще тогда затаила на меня обиду, однако не сообразила.
Вообще, вы как относитесь к народным пословицам и поговоркам? Моя бабушка их очень уважала и часто цитировала, не уставая повторять, что народ в своей массе очень талантливый, и что коль слово ушло в народ, стало быть, есть в нем смысл, и не грех прислушаться к гласу этого самого народа.
Не могу сказать, что я полностью с ней согласна, однако некоторые выражения очень подходят к случаю. Вот, к примеру, «Задним умом крепка». Это точно про меня. Разговор с Валентиной это лишний раз подтвердил.
Ведь чувствовала же я, что ничем она мне не поможет! Но вместо того, чтобы вежливо закончить разговор, пожелать Вальке всего наилучшего и повесить трубку, я фальшиво обрадовалась, стала вспоминать смешные случаи из нашей школьной жизни. То есть попыталась вспомнить, но Валя прервала меня, сказав, что будет лучше, если я коротко изложу ей свою просьбу.
И снова я не доперла, что никто из бывших одноклассников не звонит ей просто так, чтобы поболтать, никому она не интересна, оттого она сразу поняла, что мне от нее что-то нужно.
– Мне нужна работа, – промямлила я. – Видишь ли, так получилось, что я долго не работала по семейным обстоятельствам, а теперь…
– А теперь куда делись эти самые семейные обстоятельства? – В Валином голосе не было и тени насмешки, только поэтому я решилась продолжать:
– Мы расстались… так получилось… Я подумала, что ты что-нибудь посоветуешь… – тянула я.
– Видишь ли, я занимаю в своей фирме пост главного бухгалтера! – заявила Валентина.
– Рада за тебя… – совершенно искренне вставила я, но она не дала мне продолжить.
– И я не могу взять тебя к себе, потому что я слишком хорошо тебя знаю! – продолжала она. – Ты ленива, безответственна, невнимательна, неаккуратна и плохо соображаешь! То есть о карьере бухгалтера следует забыть навсегда!
И пока я молчала в полной растерянности от таких слов, она продолжала:
– По этой же причине я не могу рекомендовать тебя в другие фирмы, хотя, скажу без ложной скромности, меня в городе знают и ценят, к моему слову прислушиваются, и если бы я захотела…
Как ни плохо я соображаю, все же дошло, что эта зараза просто надо мной издевается или мстит за школьные годы. Но что я ей сделала? Неужели она так ненавидела меня за то, что Генка Козлов пересел за мою парту?
– Что еще остается? – продолжала Валька голосом, напоминающим звук несмазанной двери, ведущей в ад. – Должность делопроизводителя? Опять-таки ты рассеянна и забывчива, даже имена клиентов по телефону перепутаешь. И те ошибки, которые некоторые начальники мужского пола простят неопытной девчонке, в твоем случае будут выглядеть вопиюще. Остается ставка уборщицы…
– Ну знаешь! – опомнилась я.
– И то я не уверена, что ты умеешь держать в руках швабру!
– Угу, руки у меня не из того места растут, – согласилась я насмешливо. – С детства мамки да няньки за мной ходили… Валя, ты хоть отдаешь себе отчет, с кем разговариваешь? Я с бабушкой жила, больше никого у нас не было!
– Прекрасно отдаю! – теперь в скрипучем голосе прорезались торжествующие нотки. – Ты и сама понимаешь, что я права! Потому что вот даже в семейной жизни, несмотря на броскую внешность, ты потерпела полный крах! А все из-за того, что и в семейной жизни необходимы ответственность, трудолюбие и сообразительность!
Тут я подумала, что ей-то, в полной мере обладающей всеми этими качествами, в семейной жизни они не помогли. Ясно, что мужики, несмотря на ее видное положение, бегут от ее жуткой физиономии и скрипучего голоса, как черт от ладана. А может, все дело в ее непроходимом занудстве? В моем случае, однако, Валентина проявила некоторые человеческие черты – злобу и зависть. Это же надо – завидовать мне со школы! Девчонке без отца, без матери, без денег и связей! Просто патология какая-то! Вот бы Генка Козлов узнал!
– Успокойся, – устало сказала я. – Муженек бросил меня, потому что нашел другую – помоложе и понахальнее. Так что трудолюбие тут ни при чем. Будь здорова, желаю дальнейших успехов в работе!
Если вы думаете, что этот разговор меня сильно расстроил, то глубоко ошибаетесь – после того, что устроили муж и Альбина, мне многое стало нипочем. Но до чего же Валентина меня ненавидит! А может, не меня, а всех мало-мальски привлекательных женщин. Казалось бы, каждому свое – кто-то удачно выходит замуж, кто-то делает карьеру, твердо стоит на ногах и так далее.
«Будь довольна тем, что у тебя есть!» – всегда говорила бабушка. Я-то была довольна своей семейной жизнью, да что там – я была просто счастлива и досадную неприятность в виде Альбины с ее капризами и болезнями воспринимала стоически.
Нет, такую зависть надо в себе гасить, а то еще заболеешь…
