Михаил Аркадьевич еще больше ослабил узел шейного платка и принялся обмахиваться каким-то листком.
– Жарко? – сочувственно поинтересовалась Наталья. – А будет еще жарче, если вы не скажете мне правду! Так что советую не молчать. А то у меня тут еще целый список эпизодов. И скупка краденого, и хищения из музейных фондов… лучше скажите! Мне всего-то и нужно узнать, как вы познакомились с этой Мариной…
– Да я ее в глаза не видел! – выпалил Муфлонский. – Клянусь собственным здоровьем!
– Вот как? – Наталья пристально взглянула на него. – Разве можно рекомендовать почтенной старушке неизвестно кого? А вдруг бы эта Марина оказалась преступницей? Воровкой, мошенницей или кем-нибудь еще похуже?
– Вдруг, вдруг! – раздраженно повторил Михаил Аркадьевич. – На меня надавили! Мне угрожали! Мне сделали такое предложение, от которого я не смог отказаться!
– И кто же вам сделал это предложение?
– Не заставляйте меня! – неожиданно взвизгнул Муфлонский и окончательно сорвал шейный платок. – Я не могу этого сказать! После этого мне не жить!
– Михаил Аркадьевич, у вас все в порядке? – дверь приоткрылась, и в кабинетик заглянул магазинный охранник. – Может быть, вам нужна помощь?
– Все в порядке! – рявкнул Муфлонский. – Уйди, Артур! Видишь, что мне не до тебя!
Охранник что-то обиженно пробормотал и покинул кабинет, хлопнув дверью.
– Только, пожалуйста, не говорите мне, что вы и ваша организация сможете меня защитить! – проговорил Муфлонский, затравленно взглянув на Наталью. – Даже если бы вы захотели, у вас нет для этого ни сил, ни возможностей!
– Не буду, – охотно согласилась Журавлева, – зато вот что я вам скажу. Вам ведь важно, чтобы те люди, которых вы так боитесь, ничего не узнали, правильно?
– Правильно, – кивнул антиквар.
– Так вот, они и не узнают о вашей разговорчивости, если вы сами не проболтаетесь. И если мы с вами договоримся. Потому что вы сами признали – я совсем не похожа на капитана милиции, и наш с вами приватный разговор вряд ли кого-то заинтересует. А вот если вы будете молчать, как белорусский партизан, – я могу обидеться. И знаете, что я тогда сделаю?
Муфлонский ничего не ответил, да Наталья и не ждала от него ответа. Вопрос ее был чисто риторическим.
– Я выйду отсюда и буду шнырять по магазину, заглядывать во все углы, расспрашивать персонал. Причем делать это очень демонстративно. И между делом предъявлю кому-нибудь свое удостоверение. Например, этому охраннику, Артуру. А уж от него это моментально дойдет до тех людей, которых вы так боитесь. Я в этом практически не сомневаюсь. Лицо Артура почему-то вызывает у меня доверие. И эти люди, которых вы так очевидно боитесь, узнают, что вы, Михаил Аркадьевич, имели долгую и продуктивную беседу с капитаном милиции. И вот тогда-то вы действительно окажетесь в очень скверном положении!
Муфлонский побледнел, на лбу у него выступила испарина. Он откинулся на спинку кресла, расстегнул пиджак и достал из кармана пузырек с лекарством.
– Вам нехорошо? – сочувственно поинтересовалась Наталья. – Нужно чаще бывать на свежем воздухе. Вообще, вы ведете нездоровый образ жизни. Однако я боюсь, что, когда информация о вашем приватном разговоре с капитаном милиции дойдет до тех людей, – вам станет куда хуже, чем сейчас!
– Вы акула, – пробормотал Михаил Аркадьевич, – вы самая настоящая милицейская акула!
– Вы мне льстите, господин Муфлонский! – усмехнулась Наталья. – Вот вы действительно акула!
– Вы не оставляете мне никакого выхода! – антиквар положил таблетку под язык и немного порозовел.
– Надеюсь, что вы правы!
– Но вы просто не представляете, в какое ужасное положение я из-за вас попаду!
– Не из-за меня, – поправила его Наталья, – я тут совершенно ни при чем. Вы сами загнали себя в угол. Причем сделали это уже очень давно. Если бы вы не занимались скупкой краденого в особо крупных размерах и прочими милыми шалостями, думаю, ничего страшного с вами не случилось бы!
– Вот только не нужно читать мне мораль! – воскликнул Муфлонский, вытирая со лба мелкие капли пота. – Вы занимаетесь своим делом, я – своим, и не будем жевать сопли!
– Не будем, – охотно согласилась Наталья. – Совершенно с вами согласна. Итак, кто же с вами говорил об этой девушке?
Муфлонский положил под язык еще одну таблетку, перевел дыхание.
– Сергей Шустов!
Он выпалил это имя так, как будто выдал важнейшую государственную тайну.
В первый момент Журавлева испытала недоумение. Почему ее собеседник так боялся назвать это имя? Какой-то Шустов… Шустов… Шустов?
Муфлонский смотрел на нее с несколько странным выражением. Казалось, он был удивлен или растерян.
– Не хотите ли вы сказать, что это имя ничего вам не говорит?
И тут до Журавлевой дошло.
– Штабель? – неуверенно переспросила она.
– Тс-с! – Муфлонский прижал палец к губам и оглянулся на дверь. – Зачем же так громко? Здесь и стены имеют уши!
Наталья только потому не сразу поняла, о ком идет речь, что работала в «убойном» отделе, а господин Шустов, широко известный под кличкой Штабель, большей частью фигурировал по делам другого отдела, так называемого антикварного.
Он давно и прочно подмял под себя криминальный оборот произведений искусства и антикварных изделий в Северной столице. Если в Петербурге ограбили антиквара или коллекционера, если пропала ценная икона или музейная картина, если на черном рынке всплыла какая-то художественная редкость – можно было не сомневаться, что Штабель так или иначе причастен к этому событию.
Он был довольно молод, ему только-только исполнилось сорок, но среди криминальных авторитетов города он пользовался опасливым уважением.
Когда кто-нибудь спрашивал, откуда взялась кличка Штабель, друзья и недруги Шустова отвечали с примерно одинаковой интонацией:
– Он всех, с кем поссорится, в штабель складывает, а потом бензопилой…
И вот этого человека упомянул Муфлонский в связи с делом соседки Старыгина…
– Неужели сам Штабель приехал к вам просить за эту девушку? – недоверчиво поинтересовалась Наталья.
– Зачем – сам! Зачем – приехал! – отозвался Муфлонский с тяжелым вздохом. – Такие люди не ездят сами к Муфлонскому! Такие люди вызывают Муфлонского к себе, как будто Михаил Муфлонский – девушка по вызову!
Может быть, байка про штабель и бензопилу и была выдумкой, но только до какой-то степени.
Десять лет назад Сергей Шустов, отсидев свой первый срок за бандитизм и заручившись на зоне поддержкой старого криминального авторитета, приехал в Петербург.
Он стоял на площади перед Московским вокзалом и озирался по сторонам. Город показался ему слишком шумным и суетливым, возможно, по контрасту с тайгой, где он мотал срок.
Первым, на что упал его взгляд, оказался расположенный на площади антикварный салон. Сергей толкнул дверь, звякнув колокольчиком, и вошел внутрь.
И разинул рот от изумления.
Здесь было столько сверкающих, красивых, явно дорогих вещей!
«Вот где настоящие деньги! – подумал молодой бандит. – Вот чем надо заниматься!»
Вскоре он разобрался в сложном и опасном криминальном мире Петербурга, но первое впечатление осталось самым сильным. Он не изменил своего решения и всерьез занялся антиквариатом.
