быстренько оделась, подхватила Марата под руку и повела в сторону гостиницы, отправляя полицейским воздушные поцелуи.
Только оказавшись на набережной, Корсаков вспомнил о Роксане и, оставив девицу, побежал к своему Белому домику, хотя надежда, что она там, была призрачной. Симаченко доложил, что катер выведен со стоянки и стоит у причальной стенки, баллоны и запас топлива загружены – самовольничал, стервец!
Марат отмахнулся:
– Роксану видел?
Капитан заметил остатки потеков крови у него на шее, насторожился:
– Что случилось, Марат? Откуда это?
Он даже объяснять ничего не стал – велел прыгать за руль. Всегда послушный и исполнительный капитан воспротивился:
– Погоди, а как же выход в море?
– Отменяется!
– Но я уже это… договорился.
– С кем договорился?
– Марат, они готовы встречаться и обсуждать. Все вопросы. И сегодня!
– Завтра!
– Это несерьезно. Их яхта уже у причала… Как я объясню?
– Как хочешь!
Медленно, с остановками, они объехали весь амфитеатр набережной, потом прилегающие улицы Балчика, наконец, обыкновенно посещаемые туристами места и снова вернулись в домик – Роксана еще не пришла.
– Куда могла пойти? – вслух размышлял Корсаков. – Что ее может привлечь? На пляжи не пойдет… Может, на скалы?
Съездили к белым скалам, порыскали там среди редких любопытствующих отдыхающих и снова вернулись – нету…
– Она что любит? – спросил Симаченко.
– Что любят ненормальные? – вырвалось у Корсакова. – Трудно даже назвать…
– Мне сразу показалось, она не в себе, – кивнул капитан. – Извини, Марат, а как она на предмет секса?
– Чего? – Он тут же вспомнил запись скрытой видеокамеры в спальне Роксаны.
– Имею в виду ее пристрастия. Может, нравится какой-нибудь изощренный секс, разговоры о нем, фильмы…
– Ей это нравится, – сдержанно согласился Корсаков.
– Тогда надо искать в резиденции!
– В какой резиденции?
– Королевы Марии. Туда всех ненормальных тянет, потому как она сама была немного не того. И любила, чтоб в тайне, по углам…
Во дворец пошли пешком и сначала обежали его пустые залы и комнаты, потом начали прочесывать прилегающий к нему парк, который теперь был местным ботаническим садом. Марат никогда здесь не был, имея особые отношения с экзотическими растениями, и теперь, едва углубившись в недра пальмовых зарослей, вдруг почуял, как засвербело в носу и защипало глаза. Несколько минут он еще терпел, тер переносицу, пробовал дышать через платок, зная, что, если чихнет первый раз, потом полчаса не удержать.
– Что здесь такое? – спросил он капитана. – Какая зараза растет?
– Тут много всего! – с гордостью местного знатока сказал Симаченко. – Со всего мира свезли.
– Кактусы есть?
– Целая аллея кактусов и алоэ!
– Ищи ее там! – успел крикнуть Марат и чихнул.
И остановиться уже не мог. Зажимая лицо, почти незрячий, он кое-как выпутался из сада на открытое место, где продувало ветерком, однако воспаленная носоглотка уже вибрировала. А тут еще пристала смотрительница сада – что-то говорила и куда-то настойчиво тянула. Корсаков знал английский и сносно еще два языка, но ни слова не понимал, что она лопочет по-болгарски, и только отмахивался. Он случайно наткнулся на питьевой фонтанчик, умыл лицо, прочистил нос – иногда помогало хотя бы замедлить чих, однако тут и это оказалось бесполезно.
– Она здесь! – доложил Симаченко, вынырнув из сада. – Марат, я ее видел!
Капитан знал об аллергии, но Корсаков все равно закрылся платком, чтоб не показывать своего слезливо-сопливого лица.
– Почему… не привел?
– Смеется и убегает. И еще тебя зовет. Говорит: «Отдамся только Корсакову».
– Стерва… Поймай и приведи!
Он ушел в свою усадьбу, и с ходу, как был, в одежде, прыгнул в бассейн. И только тут кое-как унял чих и отсморкался.
Тогда и увидел двух незнакомцев, сидящих в шезлонгах: оба средних лет, чем-то неуловимо похожие, улыбчивые, респектабельные, и оба с той поволокой в настороженных глазах, которая выдает в них двойственность жизни, вторые личины, состояние «себе на уме», или, проще говоря, принадлежность к секретной службе.
Сидели по-хозяйски, как у себя дома.
– Господин Корсаков? – привстал один. – Приносим извинения, вторглись на территорию… Но у вас все открыто.
Говорил он по-русски, но с каким-то прибалтийским акцентом. Второй приветливо кивал, выражая согласие.
Остатки аллергического приступа как рукой сняло.
– Чем обязан? – холодно спросил Марат.
– Разрешите представиться, – чинно промолвил незнакомец. – Густав Чюрайтис, сын Бориса Новкова, который построил Белый домик. А это мой адвокат. Я вынужден сообщить неприятное для вас известие. Суд вынес решение не в вашу пользу. Надеюсь, управляющий господин Симаченко докладывал…
Сражаться с ними за собственность либо делать вид, что сражается, не было никакой охоты; напротив, хотелось скорее закончить все эти вводные разговоры и приступить к делу.
– Да, я в курсе. – Марат вышел из воды и, чтобы не стоять перед ними в мокрой одежде, содрал ее и бросил на траву. – Управляющий оспорил решение в суде вышестоящей инстанции.
– Вы же понимаете, господин Корсаков, это чистая формальность… Но вы как честный приобретатель имеете право подать в суд на имущественный департамент и получить компенсацию. Конечно, она не покроет даже четверти расходов…
Надо было ломать их сценарий, чтобы лишить возможности выставлять свои условия. То, что первая встреча происходит не в море, не на нейтральной территории, а здесь, уже было хорошо: стены хоть и чужие, но за ними надежнее. Что касается конспирации, они придумали веское прикрытие – отъем собственности. В этом случае можно даже помахаться для пущей убедительности, попытаться выставить их на улицу, разыграть справедливый гнев. Но после нелепой стычки с французами на пляже этот способ знакомства и налаживания отношений не подходил.
– Готов выслушать ваши предложения, – взял быка за рога Корсаков. – Не стесняйтесь, господа. Вы же пришли вербовать меня? А в качестве инструмента шантажа выбрали недвижимость. Давайте говорить как профессионалы.
Они переглянулись, и стало понятно – готовы к любому повороту. Но Марат, не дожидаясь ответа, не спеша ушел в дом, где достал из шкафа длиннополый халат, чтоб не голым стоять перед ними, и той же барственной походкой вернулся. Они за это время успели посоветоваться.
– Ваше предложение облегчило бы наши отношения, – дипломатично заметил адвокат по-английски. – Мы должны сообщить кое-какую информацию, которую руководство от вас скрывает.
– Не советую вбивать клин между мной и моим руководством. – Корсаков придвинул шезлонг и
