– На попутном транспорте.
– И пешком?
– И пешком!
– Ничего вы не помните, – уверенно заявил страж. – Признайтесь, у вас был провал в памяти? Это очень важно.
– Ничего подобного не было, – задиристо заявил Марат. – Да, я был взволнован, совершал не совсем обдуманные поступки… У вас есть жена?
– Как и где у вас похитили бумажник?
– Должно быть, когда я спал, – и здесь нашелся он. – Вытащили у сонного.
– Вы спали?
– Разумеется!
– Где? Снимали номер в гостинице?
– На улице! Что вы меня допрашиваете? На каком основании? Есть уголовное дело?
Полицейский внимательно на него посмотрел:
– Есть. По фактам похищения людей. Вы не первый из русских отдыхающих, кто исчезает внезапно, а потом появляется и ничего не помнит.
– Я все помню, – упрямо проговорил Марат, привыкший обманывать даже полиграф.
– Вы пытаетесь скрыть приступ амнезии. Не понимаю, чего вы опасаетесь. У вас были гости в тот вечер, когда вас задержали на территории резиденции румынской королевы?
Запираться тут не имело смысла – только вызовешь лишние подозрения.
– Были… Но я не обязан их называть.
– Мы знаем, кто это был, – уверенно заявил страж. – Незваные гости. Вы что-нибудь брали из их рук? Спиртные напитки? Сок, сигареты?
– Ничего я не брал. – Марат опять вспомнил «герцогиню». – Без консула ничего говорить не стану.
– Напрасно сопротивляетесь… Вы обязаны помочь нам разыскать вашу жену. Полагаем, с ней проделали то же самое, что с вами. Ввели в состояние амнезии и похитили. Мы считаем, к этому причастны ваши гости.
Как ни парадоксально, Марат вынужден был защищать своих «партнеров». Не скажешь ведь, что сын бывшего хозяина Белого домика и адвокат приходили попросту склонять его к сотрудничеству, что вся судебная тяжба – лишь прикрытие вербовки, да и сами они не имеют родственных связей с проворовавшимся партийным деятелем…
– Мои гости непричастны! – заверил Марат. – Я за них ручаюсь.
– А кто ведет постоянное наблюдение за вашим домом в Балчике?
Он сделал вид, что слышит об этом впервые, – не выдавать же людей Церковера…
– Разве за моим домом следят?
– Следят, и весьма профессионально. Не замечали? На улице дежурят автомобили, мимо прогуливаются люди…
– Я приехал отдыхать, а не оглядываться.
– Понимаю… И попали в неприятную историю.
Корсаков ждал вопросов о «герцогине» и уже заготовил ответ – мол, о ней говорить не буду, ибо опасаюсь, узнает жена, – однако полицейский помалкивал, возможно ничего не знал.
В участке те же самые вопросы со всяческими уточнениями задали еще раз, всё внесли в протокол, но Корсаков подписывать отказался, а когда был отпущен, чуть не попал в объятия Симаченко, который ожидал его возле полиции.
– Марат! Ну ты меня напугал!..
Затаенная злоба на Симаченко плескалась через край, и он сдержался лишь потому, что встреча произошла на глазах стражей порядка и у капитана уже светились сине-зеленые фингалы под глазами.
– Я не знал, что и думать! Где ты был?
– Пошел бы ты… – Корсаков сел в машину. – Гони в Балчик, там поговорим.
Капитан услышал угрозу и на какое-то время примолк, однако желание объясниться, оправдаться его распирало.
– Марат Петрович, ну нельзя же так. При всем уважении к тебе!.. Сорвался, убежал без денег, без документов! В чужой стране! Что я должен был?.. Жена пропала, потом ты… И все при странных обстоятельствах. Что мне делать?
– Не подмешивать заразы в вино и коньяк!
– Я ничего не подмешивал! – Возмущенную страстность Симаченко следовало принимать за искренность. – Да клянусь, Марат! Сам подумай, какой смысл, если у вас уже установился нормальный контакт и вы договорились о встрече в море? Мне сначала вообще рекомендовали не вмешиваться и только обеспечивать безопасность. Я свою миссию выполнил, вас свел… А сейчас люди волнуются, не знают, что произошло.
Эта его речь как-то отрезвила Марата, по крайней мере нетерпимость к управляющему пригасла. И в самом деле, зачем вливать психотропик в бутылки заранее, если неизвестно, когда и что он станет пить? Не мог же Симаченко «зарядить» весь винный запас…
И потом, если с ним такое приключилось, что же стало с «герцогиней»? Почему о ней все молчат?
– Там, в бассейне, купалась женщина… – через некоторое время проговорил Корсаков. – С пляжа… Такая манкая… С ней-то что?
– Какая… женщина? – не сразу и осторожно спросил капитан.
– Немка лет тридцати с гаком. Но смуглая, и глаза с вишневыми линзами… Ну что ты так смотришь? Я ушел в резиденцию, она осталась в бассейне.
– Никого не было, – как-то излишне уверенно произнес Симаченко. – Тебя увезли в полицию, я сразу вернулся в домик.
– Мы с ней пили коньяк, вместе… Она обещала ждать.
– Наверное, не дождалась…
Марат заподозрил то, что уже случалось не однажды: управляющий любил не только доедать объедки с хозяйского стола, но иногда норовил стащить еще и не разрезанный пирог.
– Ладно, я не в обиде… С ней-то все в порядке?
Капитан сбавил газ и обернулся:
– Марат, я не понял… с кем?
– С этой бабой! Которая купалась… Ну хватит прикидываться!
– В домике никого не было! Все открыто, у бассейна бар стоит, бутылки початые, бокал…
– Два бокала!
– Один, Марат! Полиция приезжала потом, всё сфотографировали, обследовали…
– Куда же она делась?
– Не знаю! А ты что, женщину на пляже снял?
– Сама пришла…
– Сама пришла, сама ушла.
– Не может такого быть. Она зависла напрочь. Я еще подумал, если Роксана найдется, герцогиню на тебя сбросить…
– Кто хоть такая?
– Откуда я знаю? Отдыхающая немка румынского происхождения, что ли. Называла фамилию – не запомнил, заковыристая. А имени не спросил. Герцогиня, в общем.
– Ну ты даешь! – уже по-свойски, безвинно усмехнулся Симаченко. – Может, авантюристка? Или воровка? Они все тут герцогини. А ты ее на территории оставил…
– В домике ничего не пропало?
– Всё на месте, – пожал плечами капитан и достал из бардачка бумажник с телефоном. – Кстати, ты оставил в беседке. Я там же в барсетке нашел решение Верховного суда. И сразу сообразил… Разбрасываешь такие документы!
Корсакову еще не хотелось признаваться, что у него провал в памяти и прошедшие четыре дня словно
