Есть избранники, самим Богом отмеченные для служения Ему. К таким избранным принадлежал святой Сергий.
Родился он в городе Ростове и был наречен при крещении Варфоломеем; он с детства выделялся из среды сверстников своею задумчивостью и недетскими подвигами поста и воздержания. Когда он был еще очень юн, родители переселились в город Радонеж; с этим городом и связаны первые подвиги благочестия будущего светоча православной церкви.
Отец и мать юноши. Варфоломея вскоре умерли один вслед за другим, и он стал наследником всего их имущества. Он мог бы вести безбедную и благополучную жизнь, имея средства к приобретению «благ земных».
Но не того просила его душа.
Помня слова Спасителя, что легче верблюду пройти сквозь игольные ушки, чем богатому войти в Царство Небесное, помня также, что сам Сын Божий пришел на землю в бедности и часто не имел где преклонить Свою главу, юноша решился отказаться от богатства: все свое имущество он раздал бедным, не оставив себе решительно ничего.
После этого он удалился в лесные дебри, сам построил себе хижину и поселился в ней в одиночестве, проводя время в чтении Священного Писания и в размышлении.
Несколько времени спустя случайно пришел к нему свя- щенно-инок Митрофан, который и постриг его в монашество, с именем Сергия.
Инок Митрофан вскоре удалился, и преподобный снова остался один.
Природа человеческая так создана, что человек всегда стремится искать общества себе подобных; поэтому святому Сергию пришлось выдержать сильную душевную борьбу, когда одиночество угнетало, мир манил к себе и воображение рисовало всякие ужасы.
Но не пал духом двадцатитрехлетний подвижник и переборол стремления плоти.
Оружием против мирских или греховных помыслов ему служили пост и молитва.
Его смущали то потребности тела — голод и жажда, то боязнь погибнуть от недостатка во всем, то тоска и угнетенное настроение духа и наконец даже сон, одолевавший изнеможенное тело, когда дух был бодр.
Жить одинокому святому Сергию пришлось не долгое время. Понемногу прошла молва, что в лесу скрывается святой муж. К нему стали приходить кто за советом и духовною помощью, кто — чтобы, подобно ему, укрыться от соблазнов мира.
Вскоре собралось до двенадцати братий.
Тогда он построил первую маленькую церковь, которая по повелению владыки Феогноста была освящена во имя Пресвятой Троицы, а вокруг нее стали келийки.
Так было положено основание знаменитой Троицко-Сер- гиевой лавре.
Долгое время преподобный не хотел, несмотря на настояние братии, принять ни иерейского, ни игуменского сана; наконец он сдался на просьбы братии и был рукоположен в священно- иноки епископом Афанасием и сделался игуменом маленькой обители.
Влияние его на других монахов сказывалось, главным образом, в примере, который он являл своею жизнью.
Он своими руками построил несколько келий, сам рубил дрова в лесу и приносил в обитель, молол рожь на ручных жерновах, пек хлебы, варил пищу, даже шил одежду и обувь. Смирение и трудолюбие его простиралось до того, что он сам носил воду с подножия горы на верх ее и у каждой кельи ставил по ведру. Он же делал свечи, варил кутью, пек просфоры.
Имея столь разнообразные дела, он успевал, однако, ежедневно служить обедню и приходил на все другие службы.
Сделавшись игуменом, святой Сергий ввел некоторые правила монастырского обихода.
Например, сделалось обычаем, чтобы после повечерия иноки не ходили из кельи в келью для бесед друг с другом, но каждый оставался бы в своей, отдаваясь молитве или занимаясь работой.
За соблюдением этого правила он следил сам.
В долгие осенние вечера или глубокой ночью он обходил обитель и иногда заходил в кельи. Застав инока за работой или молитвой, хвалил его, если же случалось встретить беседующих, он старался объяснить им, почему необходимо подчиниться общему уставу и какой грех они делают, нарушая уставы.
В большинстве случаев он не входил в келью, а только, услышав говор, стучал в дверь своим посохом, давая знак прекратить беседу, и уже наутро увещал, а на отрицающих свою вину налагал эпитемию.
Другое правило, которое преподобный ввел в монастырский уклад, было то, что братии, какова бы ни была недостача или нужда в пище, не дозволялось ходить просить ее по окрестным деревням.
—
Должно просить и ждать милости токмо от Бога, — говорил он.
При этом надо заметить, что окрестные поселяне могли только с большим трудом достигать обители, потому что к ней, в продолжение пятнадцати лет, не было доступа через лесные дебри, исключая узкой, едва проходимой тропы.
Случалось так, что недоставало вина для совершения литургии, воска для свеч и ладана. Тогда зажигали лучину и, при ее трепетном свете, совершали утреннюю или всенощную службу.
Чтобы судить о смирении подвижника, достаточно сказать следующее:
Однажды в монастыре явился недостаток хлеба и соли, а у святого Сергия уже давно ничего не было, и трое суток преподобный буквально ни крошки не имел во рту. На четвертые сутки, на рассвете, пришел он к одному из братии, некоему Даниилу, и сказал:
—
Слышал я, что ты хочешь пристроить двери к своей келийке. Так я поставлю тебе их, чтобы не сидеть без дела. А за работу дорого не возьму: у тебя есть хлеб гнилой, так ты его мне и отдай.
У Даниила, действительно, было несколько кусков хлеба, который он отложил за гнилостью.
Он вынес их, но преподобный не взял:
—
Ты побереги хлеб до девятого часа: я платы не могу взять, пока работы не кончу.
После этого он принялся за работу, к вечеру окончил ее и тогда взял условленную плату.
Перекрестясь, святой тут же съел гнилой хлеб, даже не посолив и только запивая его водой.
Скудость, часто посещавшую обитель, не все иноки могли вынести безропотно.
Как-то в течение двух суток пришлось инокам голодать. Некоторые возроптали.
—
Мы умираем с голода, — сказал один из них Сергию. — Завтра уйдем отсюда и больше никогда не вернемся.
Тогда преподобный игумен собрал всю братию и увещал их не падать духом и надеяться на Бога.
—
