– В день приезда Гарри я ощутила… нечто в кабинете Аркадии.
– Зоя! – воскликнула та и всем телом повернулась к ней. – Почему же ты мне ничего не сказала?!
– Ну, как бы тебе объяснить… – Гарри весь обратился в слух.
– Дело в том, что я не понимаю, что происходит, – заговорила Зоя. – Как раз, поэтому не хотела ни с кем это обсуждать, даже с тобой. Все, что я знаю: я дважды столкнулась с одной и той же странностью – у тебя в кабинете и раньше, в библиотеке «Мечты дизайнера».
– Продолжай, – бесстрастно произнес Итан.
– Это что-то необычное… словно следы чего-то в виде паутины – Она повела напряженными плечами. – Мне уже приходилось испытывать нечто подобное, в другое время и в другом месте.
– Где же? – быстро спросил Гарри.
– Как-то ночью в Кендл-Лейк-Мэнор, когда мне удалось выбраться из палаты и пройтись по коридорам. – Зоя бросила взгляд на Аркадию. – Это исходило из отделения Н.
– Вот дерьмо! – вырвалось у Аркадии.
Итан взглядом спросил у Гарри, понимает ли он, в чем дело. Тот молча покачал головой. Тогда он повернулся к присутствующим дамам.
– Никто не хочет ввести нас со Стэггом в курс дела?
– Да, мы очень любознательны, – поддержал тот.
Зоя судорожно перевела дух. У нее был вид человека перед первым прыжком с вышки. Итан подобрался в ожидании жутких откровений.
– Вы оба знаете, что Кендл-Лейк-Мэнор – частная психиатрическая лечебница высокого класса, – начала Зоя, – и что на деле это место, куда за большие деньги можно упрятать родственника, который позорит семью своими выходками. Иными словами, это тюрьма для людей с разного рода психическими отклонениями.
– Да, это нам известно, – кивнул Итан.
– Быть может, этому трудно поверить, но и среди богатой прослойки немало народу с таким большим сдвигом по фазе, что их просто нельзя держать среди нормальных людей. Для таких в Занаду и существовало отделение Н.
– В смысле, для неизлечимых психических отклонений? Не могу сказать, что рад это слышать.
– Да, для таких, – вставила Аркадия. – Для потенциально опасных, неуправляемых пациентов. Для тех, с кем боится иметь дело даже квалифицированный медицинский персонал.
– Какие волнующие подробности! – заметил Гарри. – Выходит, верно, говорят, что здоровья не купишь. Но вернемся к тому, с чем Зоя столкнулась тогда и позже. Можно узнать точнее, что именно это было?
– Я начинаю думать, что это отпечаток психики полоумной Линдси Войл.
– Потрясающе! Только этого нам и не хватало – восставшего из ада дизайнера по интерьерам.
Глава 25
Сидя в своем крохотном, невероятно тесном кабинетике, Синглтон был с головой погружен в таинства Интернета, когда колокольчик над дверью магазина звякнул. Он встрепенулся, всем существом ощутив присутствие Бонни и, по крайней мере, нескольких мегаватт солнечной энергии, что она приносила с собой.
– Синглтон?
– У себя!
Физическая оболочка так же завибрировала от удовольствия, как и душа несколько мгновений назад. «Не спеши, дурень! – сказал он себе. – Пока ты еще не любовник, а просто друг, и нечего заводиться, если не хочешь все испортить».
Синглтон ногой оттолкнулся от стола, развернулся вместе с вращающимся креслом и спрятал очки в карман.
– Что, уже не можешь стоять на ногах? – спросила Бонни с порога кабинета. – Я бы не удивилась! Значит, Итан разбудил тебя в три часа ночи и потребовал заняться «делом Аркадии»? Вот, держи, галерный раб! – Она протянула высокий пластиковый стакан с крышкой и надписью «Фонтейн-сквер эспрессо бар». – Хорошая доза кофеина тебе сейчас не повредит.
– Это уж точно!
Синглтон благодарно принял стакан, сорвал крышку и начал глотать кофе большими жадными глотками. Потом с довольным вздохом опустил стакан на колени.
– Если бы я рассказал, как сильно в этом нуждался, ты рыдала бы от жалости. В самом деле, твой бездушный деверь разбудил меня среди ночи. Его счастье, что он не только клиент, но и друг, иначе получил бы хороший разнос.
Не было никакой необходимости посвящать Бонни в то, что ровный деловитый голос Итана в трубке в столь поздний час нагнал на него панику, настоящий ледяной страх, который охватывает, когда жизнь наносит неожиданный и страшный удар. В первый момент Синглтон предположил, что беда случилась с ней или с кем-то из мальчишек, что его тщательно взлелеянный маленький мирок вот-вот рассыплется в прах.
Уяснив, что проблема не имеет отношения к Бонни, Джеффу или Тео, он испытал сначала глубочайшее облегчение, а потом жаркий стыд за свой эгоизм. Аркадия была, быть может, и не таким близким человеком, но все же другом, так что опасность, угрожавшая ей, касалась каждого из «гоп-компании», его в том числе. Однако в глубине души оставалось виноватое сознание того, что лучше все-таки кто-то другой, чем трое самых-самых близких.
