- Я-то понял... но...
Взгляд целителя душ прошелся ледяной волной по Дериану и устремился за спину целителя, к Рэну и Рэми. И в то же мгновение Лан побледнел, опускаясь на колени, и Дериан, к своему стыду, почувствовал, что ему приятно унижение целителя. А так же его внезапно задрожавший от волнения голос:
- Наследник.
В свои тридцать лет Лан великолепно знал, чего именно он жаждет от жизни и что именно для него свято. Все его дни были подчинены строгому плану, все поступки тщательно выверены разумом, и все окружающие люди легко поддавались манипуляции.
Одним взглядом, одним движением, едва уловимым тембром голоса он сознательно изменял чужие души, которые в руках Лана были мягки и податливы, как глина в пальцах мастера-гончара.
А целитель душ был на редкость одаренным и терпеливым мастером. Он создавал одно произведение искусства за другим, очищая чужие души от грязи, помогая людям избавиться от боли, разочарования, горечи и страданий. Он учил других радоваться жизни, пусть даже и никчемной жизни, он щедро лил на чужие души собственный свет, заставляя их расцветать подобно редкой красоты цветку. Каждая душа иная, каждый цветок особенный, каждый больной - интересен. И каждый выздоровевший - скучен. Лан давал крылья. Учил летать. А потом отпускал за окошко и забывал, отправляясь на поиски другой бескрылой птицы.
Дериан был одной из исцеленных Ланом птиц, хотя вряд ли сам целитель об этом помнил. Ведь это Лан вывел его из тумана безумия, а более скучную, но легкую работу, требующую всего лишь внимания и сосредоточенности, оставил ученикам. Сам лишь заходил в спальню Дериана ночью, когда целитель был погружен в углубленный магией, похожий на транс, сон, контролировал изменения в ауре целителя, очищал ее от грязи, заставляя сверкать чистым, изумрудно-зеленым светом.
Лан любил свою жизнь. Душа каждого человека была для него подобна головоломке, которую целителю рано или поздно, а обязательно удавалось разгадать. Но то, что он видел перед собой...
Аура наследника, подобно ауре вождя, была белоснежной и кристально-чистой. Она слепила. Она притягивала. И в то же время она устрашала. Лан никогда не решился бы притронуться к такой красоте, боясь ее разрушить, хотя и видел проблескивающие в белоснежном свете разноцветные, молниеносные всполохи. Наследника, как и любого мага его уровня, раздирали яркие, противоречивые чувства, боль и одиночество. Все великие люди одиноки. Все не поняты до конца. Понять стоявшего перед Ланом Нериана было сложно, можно даже сказать... невозможно. Он и сам, наверное, себя не понимал...
Укутанный в белоснежный, поблескивающий в полумраке плащ, Нериан опустил покоившуюся до этого на левом плече Рэна руку и повернулся в сторону все так же стоявших на коленях целителей душ.
Сейчас Лен многое бы отдал, чтобы заглянуть в спрятавшиеся под черной повязкой глаза наследника. Глаза - зеркало души. Только посмотрев в них можно узнать многое, а целитель душ уровня Лана во взгляде мог прочитать почти все.
- Меня тоже ты не пустишь в замок? - тихо спросил наследник.
Сказал так немного, а Лана проняло. Нериан умел подбирать слова, умел пользоваться ими, как оружием. Все его тело было ходячим оружием. Только, увы, оружием незаостренным, но оттого еще более опасным. Нериан мог убить, сам того не сознавая, и Лану это совсем не нравилось. Наследник был еще и целителем, а целитель и приносящий смерть - вечные враги, которым лучше в одной душе не сходиться, во избежание...
- Я не могу тебя остановить, - ровно сказал он, начиная самую сложную в его жизни словесную дуэль.
- Но хотел бы... - иронично улыбнулись полные губы под повязкой. По позвоночнику Лана пробежал холодок. Нериан неосознанно подкреплял свои слова магией, и лишь благодаря долгим тренировкам тело Лана это почувствовало, предупредив хозяина легкой дрожью.
- Ты видишь меня насквозь, Нериан, - продолжил Лан, сделав вид, что ничего не заметил. - Но я хотел бы остановить не тебя, а твоих спутников. Думаю, что им тяжело будет войти через эти двери.
- Думаю, я облегчу их ношу, - ровно ответил наследник, и виссавийца будто окутало в теплый, ласковый кокон. Вот она... сила целителя судеб, восхитился Лан. Казалось, ничего важного не происходит, а на самом деле вот в этом узком коридоре сейчас меняются судьбы. Вопрос только чьи? Их или целой Виссавии? Ответ только один - Лан не может ни противиться происходящему, ни, тем более, помешать. Да и не хочет... наблюдать гораздо интереснее.
- Как прикажешь, наследник, - смирился он. - Дозволено ли мне будет тебя проводить?
- Почему бы и нет?
Новый вопрос:
- Дозволено ли мне будет быть твоими глазами?
И холодный ответ:
- Я думаю, Рэн вполне справится.
Вновь рука наследника, укутанная в белоснежную перчатку, легла на плечо хранителя смерти. Рэн почему-то вздрогнул, а в душе Лана вновь поднялось восхищение. Белоснежная, одаривающая светом аура рядом с поглощающим свет облаком смерти... Лан улыбнулся. Какая ирония, какой прекрасный контраст. И какая в то же время... совершенная законченность...
Наследник изволит шутить, либо и в самом деле не понимает.
Рэн впервые поднял глаза, пронзив Лана внимательным, изучающим взглядом. Целитель душ отвернулся. Аура Рэна, клубящаяся в его взоре смерть - душа, черный цветок, на который целителю душ даже смотреть не хотелось.
Хранитель смерти, наверное, все понял. Его губы растянулись в улыбке, и в другое время Лан бы почувствовал себя задетым. Но сегодня его донимали более важные мысли.
- Прошу проследовать за мной, - низко поклонился он наследнику.
Пальцы в белоснежной перчатке сжали плечо Рэна. Проводник осторожно повел Нериана вперед, к открывшимся им навстречу массивным дверям. Серебристые руны на дубовых створках вспыхнули при приближении наследника, по знаку Лана отошли в тень было кинувшиеся к ним целители душ, и они медленно прошли по округлой зале, разбитой тонкими, удерживающими округлый свод малахитовыми колонами.
Наследник и его спутники ступали по темно-зеленым каменным плитам бесшумно, и идущему впереди Лану чудилось порой, что он бредет по пустынному залу в одиночестве. И никогда еще знакомая, целительная тишина обители не казалось ему столь тягостной. И никогда еще ведущая вверх широкая лестница с высокими, массивными перилами, не была столь неподъемной. А мягкий, того зеленного оттенка ковер под ногами - столь лишним.
А дальше - тускло освященные, узкие коридоры, шелест подола хитона, скрепленного на талии широким, в ладонь, поясом. Стук крови в висках, невесть откуда появившаяся резь в желудке, и неожиданная тошнота от витающего в воздухе горьковатого запаха целительной магии.
Рука Лана нащупала позолоченную ручку нужной его двери, и за спиной раздался тихий голос:
- Ты ведь ждал меня, не так ли? Тебя предупреждали о моем приходе? Так почему ты столь взволнован...
- Я не знаю, - выдохнул Лан, и тотчас понял, что совершил ошибку. Не опроверг, не ушел от ответа, а выдал себя и Арама всего несколькими словами.
- Я знаю, - ответил наследник. - Открывай дверь, Лан. Покажи мне то, что вы хотели мне показать. Постарайся мне объяснить... ведь за этим мы здесь?
Дверь почему-то не хотела открываться. Тихий смешок, рука в белоснежной перчатке легка на ручку двери рядом с ладонью Лана, почти касаясь ее пальцами, нажала, легко потянула створку на себя. И дверь, повинуясь, отворилась.
Лана почему-то пробила дрожь.
За дверью - знакомая клетка-комната. Плотно задернутые шторы, мерцающий неровно огонек в зеленом светильнике, стол у окна, и узкая кровать у противоположной от двери стены. На кровати - неподвижное, тщательно зафиксированное широкими ремнями тело.
