– А что это была за цель? Хотелось узнать, каково в постели со студентом? – не удержалась я от колкости.
– Нет, конечно. Мне нужно было забеременеть, и это произошло.
Я чуть не рухнула со стула. Вот это да! Выдержка покинула меня.
– Как забеременеть, вы серьезно?
– Элементарно, так, как беременеют все женщины, с помощью мужчины. Мне нужен был ребенок. Я была уже в критическом возрасте, тридцать шесть лет. В нашей стране принято рожать молодыми, я и так запоздала. Искать подходящую кандидатуру на отцовство было некогда, да и внешность моя, как видите, не привлекает большого количества мужчин, скорее, вообще никого не привлекает. Можно было завести роман с коллегой, но потом видеть его постоянно рядом, работать с ним рука об руку… Я этого не хотела. Володя был идеальным вариантом. Во-первых, всего одна ночь вместе, во-вторых, он молодой симпатичный парень, в-третьих, никто ничего не узнает и на ребенка претендовать не будет.
Когда родился Павлик, я поняла, что совершила правильный поступок. Никакая научная деятельность не заменит радости материнства, только после рождения сына я начала жить полноценной жизнью. Я взяла отпуск по уходу за ребенком, и мы втроем – я, мама и Павлик – зажили очень счастливо. Мне удалось подрабатывать, решала контрольные, делала курсовые, писала дипломные работы непутевым студентам. Мама взяла на себя быт. Павлик рос и радовал нас.
К тому времени, когда я вышла на работу, Владимир уже бросил институт, поэтому ничто не омрачало мою жизнь. Но вот около года назад я случайно с ним столкнулась, ведя из школы Павлика. После этой встречи нашей спокойной жизни пришел конец. Владимир очень изменился, стал очень странным. Он был прилично одет, но глаза бегали, руки тряслись. Был как больной. Казалось, он отпустил тормоза и катится на дно.
Лариса вцепилась руками в скатерть, голос ее начал срываться.
– Не знаю, что на него нашло, но, увидев Павлика, он начал говорить такое… Подобного ужаса я не испытывала никогда в жизни. Я стояла и не могла пошевелиться. С трудом мне удалось выйти из оцепенения, мы убежали.
– Не понимаю, что такого он мог сказать, что так потрясло вас? Хотел отобрать сына? – спросила я.
– Он наверняка даже мысли не допускал, что это его сын. Я не могу дословно воспроизвести то, что он говорил, но постараюсь хотя бы в общих чертах. Для меня важно, чтобы вы поняли меня и мои дальнейшие действия, поняли, в какое ужасное положение я попала. Так вот, смысл сказанного был примерно следующий. Владимир сказал, что такие негодные мальчишки, убийцы своих матерей, не должны жить, что им нет места под солнцем и что, пока не поздно, я должна убить Павлика или он сам избавит его и меня от мучений. Он даже попытался схватить Павлика за руку, вот тогда я оттолкнула его и мы с Павликом понеслись прочь. Павлик был напуган, а я была готова пойти на все, только чтобы больше никогда не видеть свое дитя в таком страхе. Прошло какое-то время, я почти успокоилась, но однажды вновь повстречала Владимира. Он спросил, где мой сын. Я сказала, что увезла его к дальним родственникам. Он сказал, что нужно срочно дать им телеграмму, чтобы они избавились от него, иначе Павлик, когда вырастет, убьет меня. В общем эти встречи стали настолько частыми, что нашей спокойной жизни пришел конец. Мои страхи стали отражаться на моем поведении, мама не могла этого не заметить, и я все рассказала ей. Мы никогда не оставляли Павлика одного, везде его сопровождали. Жизнь превратилась в кошмар. Тогда мы приняли решение поменять квартиру, переехать в другой район и, может быть, навсегда избавиться от Володиных преследований. Мы без раздумий переехали в намного худшие бытовые условия, так как наше спокойствие было главнейшим аргументом. Целый месяц мы жили относительно спокойной жизнью. Я и мама перестали оглядываться на улице, стали нормально спать, как вдруг в одну из ночей позвонили в дверь. Было уже очень поздно. Ничто не могло напугать меня больше, чем то, что я увидела. На пороге стоял совершенно невменяемый Володя и улыбался. У каждого человека бывает предел терпения. Вот в ту секунду мой лимит был исчерпан. Я обезумела от страха за маленького невинного мальчика. Поняла тщетность нашего переезда и то, что этот, видимо, психически больной человек никогда не оставит нас в покое. Пришла злость, такая сильная, что я не смогла ей сопротивляться. Я кинулась на Владимира с кулаками, я хотела убить его, уничтожить, стереть с лица земли, растоптать и отомстить за наши мучения. Я била его молча, глотая слезы и не думая о последствиях. Или моя ярость была настолько сильной, или Володя слабо сопротивлялся, но состояние аффекта прошло в ту секунду, когда я увидела его на полу четвертого этажа. Он не подавал признаков жизни, а я тихо вошла в квартиру, закрыла дверь и без сил опустилась на пол.
Увидев меня, мама спросила, что случилось. Оказалось, что с того времени, как прозвенел звонок, прошло меньше пяти минут, мама за это время даже не успела встревожиться. Я рассказала ей, что произошло. Она поняла меня. Быстро собрала мои вещи, дала деньги, паспорт и велела ехать на дачу. Плохо помню, как добралась сюда. Было уже поздно, метро закрывалось, электрички не ходили. Я села в какой-то одинокий троллейбус и доехала до кафе «Бабушкины блинчики», оно работало круглосуточно. Заказала чай и порцию блинов, только чтобы меня не выгнали. Работники кафе оказались людьми деликатными, меня не беспокоили. В шесть утра я смогла уехать на дачу. Мне удалось немного поспать и отдохнуть физически, но голова была готова расколоться от боли. Мысли о мертвом Володе ни на минуту не оставляли меня. Я знала, что он мертв, он снился мне в той позе, в которой я его видела последний раз, и я понимала, что так лежать могут только мертвые. Я просидела здесь пару дней и поняла, что сойду с ума. Тогда, прервав отпуск, я вышла на работу, и в тот же день появились вы. Я снова испугалась и вернулась на дачу, но теперь забрала из спортивного лагеря Павлика, с ним я почти забываю о том, что убила человека.
– А где сейчас ваш сын?
– Играет с ребятами, через два дома. Знаете, сейчас, рассказав все, я испытала огромное облегчение и готова нести наказание. Теперь меня гложет только одна мысль. Я боюсь за психическое здоровье Павлика, так как очевидно, что его отец был нездоров.
– Не думайте об этом. До того как он начал принимать наркотики, он был абсолютно здоров. Может, немного со странностями, насколько я успела понять, но здоровым.
– Значит, он был наркоманом? Это многое объясняет и ставит на свои места. Но откуда такое навязчивое желание убить моего сына?
– Думаю, что он углядел сходство Павлика с собой. Они похожи?
– Да, очень!
– Вот видите! А так как некоторые непорядочные люди убедили его, что он убил свою мать, то Володя, видимо, отождествлял Павлика с собой. Скорее всего, не Павлика он хотел убить, а себя, свое олицетворение в нем.
– Что же теперь будет?
– Пока не знаю, мне нужно подумать.
Лариса Петровна вышла в другую комнату.
В самом деле, что же теперь делать, как поступить? Лариса Петровна, хоть и была убийцей, но стала ею поневоле. Если Мира и Женис планировали убийства по расчету, в своих корыстных целях, то эта женщина вынуждена была защищать своего сына. Как быть? Сможет ли понять ее Прохор, так же как поняла ее я? Какое решение он примет на счет ее дальнейшей судьбы? А что, если он окончательно сломает им жизнь?
Отворилась дверь, и вошел мальчик лет семи. Он сказал:
– Здравствуйте. Нашли маму?
Этого мальчика я видела вместе с другими детьми, когда спрашивала, где найти Ларису Петровну. Сейчас я могла рассмотреть его лучше. И даже мне, никогда не видевшей Володю живым, было очевидно, что они – одно лицо. Более того, глаза у Павлика были такие же, как у его бабушки Катерины. Теперь я поняла, что нужно делать.
– Лариса Петровна, – позвала я, – собирайтесь, едем в Москву. Прошу вас довериться мне. Думаю, что хуже, чем сейчас, вам уже не будет.
Она пристально посмотрела мне в глаза и кивнула. Сказала сыну:
– Павлик, переоденься, поедем к бабушке.
