вопрос: как совместить эти два противоречивые требования воспитания. И вот, благодаря Своей безграничной любви к Наследнику, положившись на волю Божию, Они приняли, при поддержке воспитателя Наследника Пьера Жильяра, самоотверженное решение, лишавшее Их всякого спокойствия: пойти на риск и предоставить Алексею Николаевичу больше самостоятельности, постоянно расширяя Его свободу действий. Их мужественное решение может служить примером для всех родителей, имеющих детей, страдающих этой страшной болезнью.
Вначале все шло хорошо, но через некоторое время случилось то, чего опасались. В классной комнате Цесаревич, влезая на скамейку, поскользнулся и, падая, ушиб правое колено об угол одного из предметов мебели. Последовало внутреннее кровоизлияние и новый мучительный припадок болезни, но не такой серьезный и продолжительный, как в Спале.
На этот раз Пьер Жильяр, недавно официально назначенный на должность воспитателя Наследника, участвовал в уходе за Ним и был ближайшим свидетелем хода болезни, невыносимых мучений Царственного страдальца, самоотверженности Императрицы, мужества Государя и трогательного проявления горячей любви Августейших Сестер. “Как хорошо я теперь понял” – пишет он, заканчивая эту главу своих воспоминаний, – “тайную драму этой жизни и как легко мне стало восстановить этапы этого долгого пути на Голгофу” (Pierre Gilliard. Le tragiqie destin de Nicholas II et de sa Famille. Payot, Paris, 1929, p. 33).
XI. Революция 1905 года. Принятие решительных мер к усмирению волнений, прекращению террора и воcстановлению порядка.
Возвращаясь к хронологическому обзору главных событий царствования Императора Николая II, чтобы подчеркнуть факты, выявляющие Его исключительную силу воли, напомним, что Наследник родился в самый разгар войны с Японией (Главнокомандующий русскими вооруженными силами в Маньчжурии просил Государя Императора, и получил на то Высочайшее соизволение, чтобы Наследник Цесаревич стал крестником всей действующей армии) и что с этого времени, из-за страшной болезни Сына, Государь лишился всякого душевного спокойствия. Всю тяжесть бремени государственной власти Государь нес под гнетом постоянной тревоги за жизнь Наследника, постоянных мучительных мыслей, подавляемых несокрушимой верой в помощь Божию и усилиями воли. Война закончилась Портсмутским миром. Для широких кругов населения она прошла почти незаметно, причем использована была лишь одна десятая часть военной мощи страны (“Британская Энциклопедия”). Но для России был страшен не столько японец, сколько враг внутренний, не только лишивший ее возможности победоносно закончить войну, но угрожавший самым основам Российского государства. Начав военные действия с коварного нападения, Япония впервые применила затем новый бесчестный способ борьбы: финансирование революционного движения для устройства внутренних беспорядков и свержения существующего государственного строя. Для этой цели она расходовала огромное количество золота. Но в этой подрывной работе она не была одинока: пожертвования поступали также от американских миллионеров и из других иностранных источников (к этому же способу прибегла Германия во время последующей мировой войны, когда наблюдалась аналогичная картина).
Из кого же состоял этот “внутренний враг”, объединявший изменников и предателей своей Родины, а также лиц нерусского происхождения, но пользовавшихся правами русских граждан и добивавшихся в России господствующего положения? Революционная газета “Освобождение”, издававшаяся заграницей, подсчитывая силы “освободительного движения”, дает с некоторым преувеличением ответ на вопрос “Что у нас есть?”: “Вся интеллигенция и часть народа; все земство, вся печать, часть городских дум, все корпорации (юристы, врачи, и т. д.)… Нам обещали поддержку социалистические партии… За нас вся Финляндия… За нас угнетенная Польша и изнывающее в черте оседлости еврейское население” (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 261). Та же газета не скрывала своих опасений: “Если русские войска одержат победу над японцами… то свобода будет преспокойно задушена под крики ура и колокольный звон торжествующей империи” (Ibidem, стр. 260).
Подрывная работа вскоре привела к желаемым результатам. С наступлением второго года войны, внутренняя смута стала распространяться по всей территории огромной страны. Беспорядки начались в С. -Петербурге в январе 1905 года. 4 февраля в Москве был разорван на части бомбой, брошенной террористами, Августейший дядя Государя Императора, Великий Князь Сергей Александрович (жен. на сестре Государыни Великой Княгине Елизавете Феодоровне, ныне св. муч. благоверной Вел. Кн. Елисавете, канонизированной в 1981 году), много лет занимавший пост московского генерал-губернатора. Революционные вспышки, манифестации, забастовки, террористические акты стали обычным явлением. Еще более серьезный характер носили военные бунты в армии и во флоте. Но, наряду с этим, уже в июле были отмечены инциденты “обратного характера”: в Балашове, например, толпа народа осадила здание, где происходило собрание революционных земцев и интеллигенции, и грозила с ними расправиться; в Нижнем Новгороде портовые рабочие разогнали революционную демонстрацию, и т. д. Заключение мира с Японией не привело к усмирению обезумевшего народа, а, напротив, усилило рост волнений.
В декабре начались беспорядки в Москве, уже давно стоявшей во главе либерально-революционной русской интеллигенции, пресловутой “общественности”. 5 декабря в древнюю столицу России прибыл новый генерал-губернатор адмирал Ф. В. Дубасов. Принимая представителей администрации, он произнес знаменательную речь: “В этой самой Москве, где билось сердце России горячей любовью к родине, свило себе гнездо преступная пропаганда. Москва стала сборищем и рассадником людей, дерзко восстающих для разрушения основ порядка… Я не поколеблюсь ни на одну минуту и употреблю самые крутые меры: я буду действовать, как повелевает мне долг” (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 332). 9-го декабря вспыхнуло открытое восстание, продолжавшееся десять дней. Вызванный из Петербурга л.-гв. Семеновский полк, во главе со своим доблестным командиром ген. Г. А. Мином (в отместку за подавление московского восстания, доблестный ген. Мин был вскоре убит молодой террористкой), быстро справился с положением, и 18 декабря порядок был полностью восстановлен.
Еще более любопытным примером того, как горсть людей с решительным командиром оказалась сильнее анархической стихии, может служить усмирение Сибири. К моменту окончания войны в Маньчжурии скопилась миллионная армия, в том числе до ста тысяч демобилизованных и запасных, стремившихся вернуться в Россию. Питаясь смутными слухами о происходящих там событиях, вся эта масса людей подвергалась революционной “обработке”. Дисциплина ослабла. К концу декабря 1905 г. сложилось такое положение, что весь Великий Сибирский путь, на протяжении 8 тысяч верст, был забит эшелонами бесчинствующей солдатни. Начальство растерялось. Прямое телеграфное сообщение с ген. Линевичем и Куропаткиным прекратилось, и связь поддерживалась лишь через Шанхай. Фактически, вся Сибирь оказалась в состоянии анархии. На многих станциях образовались стачечные комитеты и местные центры революционной власти. Тогда Государь возложил на ген. бар. Меллер-Закомельского задачу очистить от революционеров Великий Сибирский путь. Этот энергичный человек немедленно приступил к действию. В ночь на Новый Год, с отрядом всего лишь в двести молодцов, подобранных из варшавских гвардейских частей, он выехал из Москвы на экстренном поезде. Меллер-Закомельский действовал круто. Когда в поезде были обнаружены два агитатора, они были на полном ходу выброшены из вагона. На двух станциях стачечные комитеты были немедленно расстреляны. На другой станции революционная толпа заперлась в железнодорожном доме и пыталась оказать вооруженное сопротивление, но оно было быстро сломлено правильными залпами карательного отряда. Еще несколько таких фактов, молниеносно разнесенных телеграфом по всему пути, были достаточны, чтобы уже 20 января весь Сибирский путь был свободен, а 9 февраля ген. Меллер-Закомельский представлял Государю свой отряд в Царском Селе. Эта экспедиция показала, как суровость, примененная вовремя, может предотвратить большие кровопролития (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 333-335).
Между тем, рост террористических актов распространился на территорию всей России. Убивали не только высших представителей власти – министров, генерал- губернаторов, старших чинов армии и флота, администраторов и т.д., – но даже простых городовых. Убивали “за должность”, и, конечно, прежде всего тех, до кого было легче добраться.
