Кейди горячо желала, чтобы это сотрудничество процветало и впредь.) И вообще не надо делать культа из профессиональной гордости.
– Так, с «где» все ясно. Осталось обсудить «когда».
– Как можно скорее. Завтра утром – не слишком рано? Можно даже раньше.
– Я должна заглянуть в ежедневник, нет ли чего срочного. Впрочем, насколько помню, завтра утром я совершенно свободна.
А если бы не была, немедленно, прямо ночью, взялась бы звонить, отменяя все, что стояло между ней и мужчиной ее мечты…
Глава 2
За окном, выходившим в зал, возвышались шеренги безмолвных фигур – словно средневековые воины, навеки застывшие каждый в своем стальном панцире. Непроницаемое лицо Мака Истона отлично гармонировало с этим мрачным фоном. Он казался не более одушевленным, чем любой из этих рыцарей и наемников, и словно тоже пойманным в паутину времени. Что-то такое было в нем… возможно, редкое умение подолгу сохранять полную неподвижность. Кейди приходилось буквально высматривать его среди теней, и хотя вряд ли он затаился намеренно, это удавалось лишь благодаря мерцанию экрана – оно отсвечивало в стеклах очков и лежало на лице, придавая чертам преувеличенную резкость.
Далеко не юношеское лицо, невольно подумала она. Очень зрелое… но не чересчур. В самый раз. Тридцать девять, максимум сорок – самый подходящий возраст. Многообещающий. По крайней мере в данном конкретном случае.
Престранная штука: хотя ей так и не удалось создать мысленный образ мужчины ее мечты с помощью одних только бесед по телефону, оказавшись лицом к лицу, она сразу и без малейших сомнений заключила, что человек с таким голосом должен иметь именно такую внешность. Идеальное сочетание. Взять, к примеру, эти солидные очки в темной оправе. Разве ей когда-нибудь пришло бы в голову добавить к мысленному образу подобную деталь? Ни за что на свете! А между тем они не только не портили впечатления, но как бы придавали завершающий штрих. Не будь их, это показалось бы странным.
– Речь идет о фотографии, – сообщил Мак, когда Кейди уселась и приготовилась слушать. – Она из архива музея.
Музея! Слишком уж достойный термин для скопища всякого сомнительного исторического хлама. У нее, как видно, случилось помутнение рассудка, когда она давала согласие явиться в эту дыру. Она привыкла к торжественному полумраку галерей, тишине библиотек и тесноте забитых ценностями запасников престижных аукционных залов. И привыкла вращаться в избранном обществе подлинных знатоков и ценителей!
«Мир милитаризма» со всеми своими низкобюджетными копиями разномастных армейских приспособлений был именно тем, что Кейди себе и представляла, – одной большой безвкусицей. Или же в ней просто говорил снобизм. Личные предпочтения. Доспехи и латы никогда ее не увлекали, воплощая одну из самых низменных черт человеческой натуры – страсть к истреблению себе подобных. Вообще казалось странным, что мастера и ремесленники прошлого вкладывали в подобные предметы столько души и искусства, приукрашая то, что, по ее мнению, совсем того не заслуживало.
Так называемый клиентский центр оказался просто кабинетом владельцев музея – парочки, предложившей без церемоний называть их Нотчем и Дьюи («Очко» и «Свежачок» – вульгарнее некуда). Они топтались рядом, заметно нервничая.
Между прочим, Мак восседал за их столом с таким видом, словно имел на это полное право. Кейди сильно подозревала, что так он ведет себя везде, где ему случается обосноваться. Невозможно было угадать, врожденное это качество или обретенное, но оно ему шло.
Хотелось получше рассмотреть его – к примеру, заглянуть в глаза, но отблеск экрана превращал стекла очков в непроницаемую преграду, не хуже стального шлема с забралом, из тех, что виднелись за окном.
Подтолкнув к ней по исцарапанной поверхности стола фотографию, Мак потянулся к выключателю простенькой лампы. Сама того не замечая, Кейди зачарованно уставилась на осветившуюся крепкую, сильную руку. Никакого обручального кольца. Правда, это еще ничего не значит, не все афишируют свое женатое положение.
Она заставила себя перевести взгляд на фотографию. Там красовался всадник, разумеется, не настоящий, на довольно искусно выполненном чучеле чистокровной лошади, в латах настолько непрактичных и вычурных, словно они создавались для героя блокбастера в стиле фэнтези. Или видеоигры. Без сомнения, это была всего лишь подделка под старину, под хитроумные доспехи времен Раннего Возрождения. Они не предназначались для битв и походов, а только чтобы покрасоваться при дворе: на церемониях, празднествах и военных парадах.
Помимо очевидности подделки, сама фотография оставляла желать лучшего. Свет был никудышный, угол съемки жалкий – того сорта, что делаются на разовых «мыльницах».
Кейди подняла взгляд и всмотрелась в тени по ту сторону стола, где предполагалось находиться Маку Истону. Различить удалось только жесткую линию подбородка и легкие впадинки под высокими, аскетическими скулами. В нем не было ничего открытого, ничего дружелюбного. Невольно приходило на ум, что этот человек давно уже не обольщается насчет окружающего мира и привык добиваться желаемого лишь собственными усилиями.
– Судя по шлему и нагрудным пластинам, это пятнадцатый век, – начала Кейди. – Итальянский стиль…
Слово «стиль» в ее кругу было вежливой формой слова «подделка».
– Мисс Бриггз, это я и сам способен определить, – перебил Мак Истон ледяным тоном. – Передний план нас не занимает. Если присмотритесь, вы заметите за лошадиной… мм… за лошадиным крупом другой экспонат.
Кейди поспешила присмотреться. В самом деле, чуть дальше хвоста поддельной лошади виднелась другая фигура, едва освещенная, в доспехах иного стиля, но так же богато изукрашенных.
– Поясные латы, – заметила Кейди. Даже если не слишком заинтересован в проблеме, глупо упускать случай блеснуть эрудицией. Репутация строится по кирпичику. – Такие носили в шестнадцатом веке в Италии. В них удобно сражаться в пешем строю, брать укрепления – намного большая маневренность, чем у сплошных доспехов. Их еще называют «армированная пара», хотя на деле они могли состоять из нескольких
