Памела Сарджент
СПЯЩИЙ ЗМЕЙ
1
Есунтай-нойон[60] приплыл к нам в самом начале зимы. Осунувшееся, бледное лицо и нетвердая походка выдавали в нем человека, недавно пересекшего океан. Наш командир Мишель-багатур[61] встретил ханского сына приветственной речью, а затем пригласил его на пир. Несмотря на слетевшие с губ нойона слова признательности, в его беспокойном взгляде легко угадывалось раздражение. От своей франкской матери Есунтай унаследовал высокий рост, а крепкое телосложение, широкие скулы и темные щели глаз достались ему от монгольских предков.
На пиру Мишель-багатур неожиданно посадил меня на почетное место, напротив ханского сына. Вероятно, командир успел что-то шепнуть обо мне Есунтаю и теперь ожидал, что я буду развлекать гостя рассказами о своей жизни в северных лесах. Когда мужчины вокруг нас принялись горланить песни и требовать еще вина, Есунтай наклонился ко мне и произнес:
— Мишель говорит, от тебя можно услышать много интересного, Джирандай-багатур. Что никто лучше тебя не знает эту страну.
— Твоя похвала согрела мне сердце.
Я привычным жестом перекрестил чашу с вином, как меня научили здесь, в Еке-Джерене. Есунтай опустил в свой сосуд кончики пальцев, а потом смахнул с них капельки вина, принося жертву духам. Очевидно, он придерживался древней монгольской веры. Я поймал себя на мысли, что этот человек начинает мне нравиться.
— Я слышал также, — добавил нойон, — что ты знаком с обычаями живущего на севере народа, называемого ирокезами.[62]
— Сами они именуют себя иначе — Люди Длинного Дома. — Я отхлебнул немного вина и продолжил: — Я надеялся, что мои знания помогут наладить отношения с ними. Но пока мне удается лишь забавлять своими историями случайных слушателей.
Нойон удивленно поднял брови:
— Я не прошу тебя рассказывать прямо сейчас.
Я кивнул с облегчением:
— Позволь мне пригласить тебя на охоту, нойон. Когда тебе будет удобно. У меня есть два сокола, обученные, но еще не проверенные в деле. Надеюсь, они доставят тебе удовольствие.
— Давай поохотимся завтра, багатур, — с улыбкой согласился он. — И желательно без сопровождающих. Это лучше того, что я собирался тебе предложить.
Есунтай сразу повеселел, намного охотнее вступал в общую беседу и даже начал подпевать. Мишель-багатур тоже выглядел довольным, но меня мало заботило его настроение. Я пил вино и вспоминал о других пирах, что устраивали в своих длинных домах мои братья из далеких северных лесов.
На рассвете Есунтай появился на пороге моего дома. Несмотря на уговор, я все-таки ожидал увидеть его свиту, но сын хана и в самом деле приехал один. Он быстро проглотил предложенное моей женой угощение, всем своим видом показывая, как ему не терпится отправиться в путь.
Мы оседлали коней. Небо над нами было таким же серым, как крыло сокола, что сидел у меня на запястье. Но, судя по облакам, снегопада не следовало ожидать раньше вечера. До тех пор пока не опустятся сумерки, я мог не вспоминать про Еке-Джерен и ту жизнь, которую сам когда-то выбрал.
Мы направились на восток, огибая расчищенные поселянами поля и пастбища, затем повернули к северу. Какая-то мелкая пичуга пролетела у нас над головой в сторону леса; Есунтай спустил своего сокола. Тот быстро набрал высоту и понесся вперед, рассекая небо серыми крыльями, словно двумя острыми клинками. Затем он резко нырнул вниз, и нойон довольно рассмеялся, когда желтые когти сокола вцепились в жертву.
Нойон поскакал вдогонку за пернатым охотником. Я заметил прошмыгнувшего в покрытой инеем траве кролика и сдернул привязь со своей птицы. Она взмыла ввысь и умчалась за добычей. Я не спеша двинулся следом, вспоминая, что мне известно о Есунтае.
Он вырос в столице нашего Франкского ханства, брал уроки у лучших ученых Парижа, и все это лишь для того, чтобы потратить остаток жизни на пирушки, азартные игры и женщин, готовых выполнить любую его прихоть. Отец Есунтая, Сугедей-хан, гордился тем, что ведет свой род сразу от двух внуков Чингисхана, однако я не ожидал увидеть в нойоне силу и энергию великого предка. Его мать была всего лишь одной из младших жен нашего правителя. Мне уже приходилось видеть здесь, в Еке-Джерене, отпрысков знатных вельмож и военачальников. Все они приезжали в поисках славы и богатства, но вскоре становились обычными поселенцами, охотились по берегам большой реки, торговали с окрестными племенами да время от времени развлекались набегами на инглистанские фермы. Есунтай не должен был ничем от них отличаться — так мне казалось.
К полудню наши седла были обвешаны добычей, но за все время охоты мы не сказали друг другу и десятка слов. Молчал Есунтай и теперь, когда мы привязывали своих птиц. Но я чувствовал, что он внимательно наблюдает за мной. Возможно, нойон собирался до наступления настоящих холодов устроить еще одну охоту, уже за пределами этого маленького острова. Туземное население не мешало нашим охотникам. Договор с мохауками — стражами Восточных ворот на землях ирокезов — защищал нас лучше любого оружия. Все окрестные племена с давних пор подчинялись Союзу Пяти Племен.
Мы возвращались домой размеренной рысью. Группа пастухов собралась вокруг костра рядом с шалашом из веток и звериных шкур. Они поприветствовали нас и поздравили с удачной охотой. Вдалеке уже виднелись полукруглые крыши Еке-Джерена, над которыми в вечернее небо поднимались струйки дыма.
«Здесь мы построим большой лагерь», — заявил, едва ступив на берег, Черен-нойон, командир первого монгольского отряда, приплывшего в эту страну. Так и назвали это место — Еке-Джерен, Большой Лагерь. И теперь множество полукруглых домов покрывает всю южную часть острова, а на севере пасутся наши стада. Те люди, которые жили здесь раньше, звались маннахата.[63] И у них были почти такие же круглые жилища. Они встретили наш корабль, приютили и накормили экипаж, а вскоре и уступили нам этот остров.
Есунтай придержал коня на въезде в Еке-Джерен. Было заметно, что он не очень-то хочет возвращаться.
— Давненько у меня не случалось такого прекрасного дня, — вздохнул он.
— Я тоже доволен сегодняшней охотой, нойон, — сказал я, остановившись рядом с ним. — Правда, если бы мы переправились на тот берег, добычи было бы больше…
— Я приехал сюда не только ради охоты, багатур. У меня есть более важные дела. Когда я обсуждал их с твоим командиром, он посоветовал обратиться за помощью к тебе. — Он помедлил, подыскивая нужные слова. — Хан, мой отец, встревожен намерениями своих врагов из Инглистана. Сейчас они еще слабы, но со временем могут превратиться в грозную силу. Наши шпионы докладывают, что многие инглистанцы собираются пересечь океан и обосноваться здесь.
Я недоверчиво посмотрел на Есунтая. Все инглистанские поселения, включая порт Плимут, расположены далеко на северном побережье, за большим островом, лежащим к востоку от Еке-Джерена. А несколько крохотных городков и разбросанных вокруг них ферм… Я не понимал, чем они могут беспокоить хана. Конечно, не очень приятно иметь таких соседей, но несколько удачных набегов на пограничные фермы быстро приучили инглистанцев не забредать на чужую территорию. А если они захотят продвигаться дальше на север, им дадут отпор туземные племена.
