Насквозь

Горит в ночи свеча. Всё в жизни сгоряча,
Но важен каждый шаг, пусть даже всё не так.
Я очень одинок, со мной повсюду Бог.

«Страшнее бессонницы может быть только потеря…»

Страшнее бессонницы может быть только потеря
Чего-то такого, что стоит искать в тишине,
Я ранен навылет, я хуже зажатого зверя,
Я силы теряю, я кровь растворяю в вине.

Я, загнанный в угол, кидаюсь на всех, кто сильнее,
Я скоро погибну, никто мне не сможет помочь,
Бессонница памятью жалит больнее, больнее,
Длиннее длины бесконечно ужасная ночь.

«Ты стала дальше Атлантиды…»

Ты стала дальше Атлантиды, меж нами — воды, лед и снег,
Исчезла мелочность обиды. Часы не прекращают бег.
Потоки мыслей прерываю, сомнений воз с собой тащу,
Я за тебя переживаю, тебя жалею и грущу.

«Однажды ты проснешься и поймешь…»

Однажды ты проснешься и поймешь,
Что правда в том, что не скрывает ложь,
Что веры не бывает без тревог,
Поскольку там, где вера, там и Бог.

Что от любви всегда исходит свет,
Ее нет смысла красить в мрачный цвет,
Что время не воротится назад,
Что каждый сам пред небом виноват
Лишь в том, что ложью не считает ложь.

Однажды ты проснешься и поймешь.

«Пиво явно бьет по почкам…»

Пиво явно бьет по почкам,
Ром и кола в печень метят,
Я к себе иду по строчкам,
Мне иные тайны светят.

Вот бы выбраться наружу,
За пределы неба с МКАДом,
Я себе бы стал не нужен,
Стал бы нужен всем, кто рядом.

Не Сусанин, не с усами,
Лес из елок и из палок,
Можно в нем ходить часами,
Как по стенам коммуналок.

Слушать крики или стоны,
Помогать советом в драке,
Извлекать пословиц тонны
И хранить заначку в баке.

Водку пить мне неприятно,
Тоже метит в печень, сука,
Вид под утро неопрятный,
Всё с похмелья хмарь да скука.

Кошки бегают по крыше,
Пригляделся, это — белки,