Джека. Он совсем не торопился отпускать меня до тех пор, пока не обернулся и не увидел выражение лица стоявшего позади нас Туза.
Сразу после того, как в небе, осветив все вокруг, великолепным шаром огней взорвалась последняя ракета, семья Малхолландов дружно собралась уезжать.
— Роза, вы не хотите остаться на ужин? — спросила дочь хозяина дома, широко улыбаясь Тузу. — На ужин будет спагетти.
— Нет, они поедут домой, — ответила Роза. — Они собирались еще куда-то съездить. А вот я, пожалуй, останусь. Полезно побыть среди своих ровесников, — добавила она, обращаясь к нам. — И, кроме того, надо будет потом помочь хозяевам помыть посуду.
— Помыть посуду! — фыркнула Мэгги, услышав слова Розы. — Да она не может дождаться, пока мы уберемся отсюда, чтобы смотаться самой и увидеться с Коуплэндом.
Мы отправились ужинать в ресторан. Все было очень красиво, пол покрывал пушистый ковер, официанты беззвучно двигались между столами, ловко манипулируя горячими сковородками. Однако за нашим столиком царила весьма напряженная атмосфера.
Туз и Пендл сидели по одну сторону стола со мной, а Джек и Мэгги напротив нас. Пендл и Мэгги старательно избегали разговоров между собой.
Джек заказал вина.
— Я обожаю улиток, — заявила я.
— Отлично, я тоже закажу себе улиток, — присоединился ко мне Джек. — Здесь подают отличных улиток с чесноком. А как ужасно было на вечеринке, — продолжал он, разворачивая салфетку.
— Я и не заметил, чтобы ты сильно страдал там, — с иронией сказал Туз.
— О да, я великолепно провел время, — ответил Джек, подмигивая мне. — Но я беспокоился о вас.
Вскоре все Малхолланды принялись обсуждать вечеринку, перемывая косточки всем присутствовавшим на ней гостям.
— Дочка хозяина дома решительно положила на тебя глаз, — ухмыляясь, заявил Джек Тузу. — Приятно видеть, что ты не потерял своего обаяния.
Внезапно я почувствовала себя плохо: в горле начинало скрести все сильнее и мне совсем не хотелось есть, несмотря на сегодняшние приключения. Холодный воздух резко ударил в лицо, когда после ужина мы вышли из ресторана. Я брела по направлению к машине Пендла, отчаянно пытаясь идти по прямой. Вдруг кто-то схватил меня за руку.
— Ты поедешь со мной, — решительно заявил Туз.
— Нет, я собираюсь ехать с Пендлом и Джеком.
Но прежде, чем я успела еще что-то возразить, Туз распахнул передо мной дверцу машины.
— Залезай! — холодно скомандовал он. Когда он говорил таким тоном, вряд ли бы нашелся человек, способный ему противостоять. Я забралась в машину и опустила стекло.
— Помогите! Меня похищают! — закричала я, увидев выходивших Пендла и Джека.
— Я отвезу Пру домой, — сказал им Туз. — А вы оба поедете с Мэгги.
— Она хотела поехать с нами, — сказал Джек. — Ты похититель младенцев! — заорал он вслед нашей машине, когда Туз выруливал на дорогу.
Я сначала засмеялась, а потом смущенно притихла. Мне захотелось курить. Я пошарила в сумочке, достала пачку сигарет и сердито выругалась, обнаружив, что она пуста.
— Ты слишком много куришь, — сказал Туз. — И пристегнись, ремень рядом с сиденьем.
— Я никогда им не пользуюсь. К тому же мне вовсе не улыбается сидеть привязанной в машине с незнакомым мужчиной.
— Делай, что тебе говорят!
Вот Пиночет чертов. Но он был больше и сильнее меня. Я сидела в угрюмом молчании и пыталась вставить язычок ремня в защелку рядом с сиденьем. В конце концов Туз отобрал у меня ремень и сам его пристегнул. Я съежилась на своем месте, стараясь не касаться его.
Через пару миль Туз свернул на боковую дорогу и остановился на стоянке для трейлеров на берегу озера. Он закурил, однако мне сигарету не предложил. Я сидела спокойно и уголком глаза изучала его устрашающий профиль. Возможно то, что он увидел меня голой на вечеринке, переполнило чашу терпения, и теперь он решил выяснить со мной отношения. Так сказать, поставить все точки над «i» и в интересах семьи Малхолландов отправить меня куда-нибудь подальше. Сейчас он скорее всего думал об Элизабет и об автомобильной катастрофе, должно быть, именно поэтому он заставил меня прицепить ремень безопасности. Внезапно я почувствовала к нему жалость и сказала:
— Посмотрите, какая сегодня божественно прекрасная луна.
— Я привез тебя сюда не для того, чтобы любоваться луной, — резко сказал Туз. — Не приставай к моему брату.
Я с недоумением посмотрела на него.
— К которому из них я не должна приставать?
— Ты прекрасно понимаешь, кого я имею в виду, — сказал он жестко. — Джек уже женат, вот и оставь его в покое.
— А он не ведет себя как женатый мужчина, — пыталась парировать я.
— Конечно, не ведет, особенно когда ты его к этому подталкиваешь.
— Я? — я вытаращила глаза от изумления. — Так, значит, по-твоему, это я его поощряю?!
— Да, именно ты. Ты обвивалась вокруг него как змея, когда я приехал вчера ночью, ты льнула к нему на конюшне, для него ты надела сегодня вечером это безобразное платье, а на вечеринке притворялась, что тебя пугают взрывы, и прижималась к нему поплотнее.
— Мне не нравятся громкие звуки, — сказала я, повышая голос.
— Насколько я помню, ты приехала сюда с Пендлом.
«Уже теплее», — подумала я.
— Так оно и есть.
— Ты, наверное, знаешь, что Мэгги была подружкой Пендла до того, как Джек отбил ее у него? Как ты думаешь, что он чувствует сейчас, когда все повторяется сначала? Первый раз за все время он привез сюда кого-то, и Джек снова вышел на боевую тропу, а она, то есть ты, ничуть от него не отстаешь.
Мне захотелось закричать ему прямо в лицо: да Пендл ни разу не посмотрел в мою сторону с тех пор, как мы сюда приехали; Пендл пожирает глазами Мэгги, когда думает, что на него никто не смотрит. Но какая-то странная верность Пендлу, или, может быть, нежелание произносить вслух все эти подозрения, которых я так опасалась, удержали меня, и я ничего не ответила Тузу. Вместо этого я только сказала:
— Послушай, я вовсе не гоняюсь за твоим драгоценным братцем. Он поцеловал меня прошлой ночью только потому, что я стояла рядом с ним.
— Насколько я понимаю, для тебя не имеет никакого значения тот факт, что Джек женат. Ты можешь вести себя так с любым, кто тебе понравится, но, повторяю, только не с ним! Понятно? Скажи, ты собираешься оставить его в покое?
— Я хочу, но не могу.
Туз взорвался.
— Ах ты маленькая сволочь, и ты думаешь, тебе все сойдет с рук?! — заорал он.
Тут наконец и меня прорвало.
— Да что ты понимаешь! — заорала я в ответ. — Ты ведешь себя как Господь Бог, как чопорная ханжа на свадьбе, которая всем делает замечания и читает нотации, потому что ей кажется, что все остальные ведут себя неподобающим образом. А не следует ли тебе немножко задуматься, почему они ведут себя именно так?!
— Прекрати, — резко оборвал меня Туз. — Ты ведешь себя как ребенок.
— Завтра, в это же время, — сказала я дрожащим голосом, — меня здесь не будет. И тебе никогда больше не придется волноваться из-за меня!
Туз завел машину, вырулил со стоянки и поехал по направлению к дому. Меня сотрясала дрожь, страшно хотелось курить, но моя уязвленная гордость не позволяла попросить у него сигарету. Когда мы приехали домой, я быстро взбежала вверх по лестнице, в своей комнате рухнула на кровать, уткнулась лицом в подушку и горько расплакалась. Поздно вечером кто-то постучал в мою дверь, подождал ответа и,
