— Это mange tout, — обиделась я. — Ну хорошо, он не в твоем стиле, а как насчет меня?
— Мне больше нравились твои другие приятели — Чарли или старина Том.
— Чарли и Том — слюнтяи, — сказала я и так сильно встряхнула салат, что он вылетел в окно. — А теперь полюбуйся, что ты наделала.
— Какая разница, еды и так много, — утешила меня Джейн.
— А куда, черт побери, подевался твой Тигр? — взъелась я.
Тут в дверь позвонили.
В гостиной Родни поднял трубку домофона.
— Это величайший Тигр джунглей, — возвестил он.
— Мне нужно в туалет, — сказала Джейн, исчезая в ванной: отправилась наводить марафет.
Когда я подошла к двери, раздался страшный грохот. Тигр налетел на двадцать пять молочных бутылок, которые я в азарте генеральной уборки выставила за дверь. Он появился в дверях пошатываясь, с салатным листом на макушке. Он был очень хорош собой, но в то же время — пьян в стельку. Силясь собрать глаза в кучку, он изучал свою записную книжку.
— Меня, похоже, приглашали на обед.
— Привет, дорогой, — Джейн поцеловала его, убрала салат, проводила в гостиную и представила гостям.
— Веселая была вечеринка? — осведомился Родни, оценивающе разглядывая его.
— Кажется, да, — ответил Тигр, — коробка от сигарет у меня вся в телефонах.
— Я всегда мечтала играть в сборной по регби, — сказала Джейн.
— А я всегда мечтал каждый день ездить на работу, читая «Файнешионал Таймс» в Ролс-Ройсе с шофером, — сообщил Родни.
— А я — весить семь стоунов, — поведала Ариадна.
Провокатор Родни налил Тигру полный бокал виски. Пендл поглядывал на часы.
— Обед будет через пару секунд, — сказала я и понеслась на кухню, чтобы лихорадочно начать накрывать на стол. Мои средневековые рукава попали в начавший сворачиваться соус Бернэйз. О, почему я не надела джинсы? Я ожесточенно растирала картошку, когда заявился Родни.
— Мне нравится, как у тебя зад трясется, когда ты это делаешь.
В ответ я только заскрежетала зубами.
— Повариха явно нервничает, — не унимался он. — Для того, чтобы приготовить обед, нужно не меньше ума, чем для руководства армией.
— Но я же не интендант, — фыркнула я.
— Мне нравится твоя соседка, — сказал Родни. Он заглянул в кастрюльку с соусом Бернэйз. — Я не знал, что будет омлет.
— У семи нянек дитя без глазу[16], — заявила Джейн. — Думаю, что пора есть, дорогая Пру. Пендл и Тигр чувствуют себя как мокрая промокашка в камине.
— Пойди и усади всех за стол, — попросила я, — и постарайся, чтобы Пендлу не досталась битая тарелка с кроликами или вилка с тремя зубцами.
— Посторонись, — скомандовала Джейн, выталкивая Родни из кухни, — а то по нам пройдется тяжелая артиллерия.
— А кто скажет молитву? — спросила Джейн, когда мы уселись.
— И волю отказаться от хлеба насущного даждь нам днесь, — произнес Родни. — Я потолстел на три стоуна за три месяца. А ведь когда-то я был гибок, как пантера.
— А я предпочитаю толстых, — со значением произнесла Джейн.
— Попробуйте паштета, — предложила я Ариадне.
— Нет, это было бы ужасно. Впрочем, выглядит он очень аппетитно.
Теперь за столом царила ужасная суета: «Не хотите ли масла, тостов, паштета, помидоров, салата, перца? Осторожнее, он сейчас упадет. Боже мой, у вас же нет вилки, она, наверное, осталась в помидорах».
Столик был маловат, и все задевали друг друга локтями. Ариадна мусолила кусочек помидора, с которого предварительно стряхнула все масло, и голодными глазами провожала каждый кусок, который отправляли себе в рот другие.
— Никто даже не понимает, как можно потолстеть от сыра, — сообщила она Пендлу. — Нет, благодарю вас, я не пью вина.
Тигр и Родни, выяснив, что учились в одной школе, через меня перебрасывались анекдотами. Джейн ловила каждое их слово и совершенно не обращала внимания на Пендла, сидевшего напротив меня. Я не осмеливалась заговорить с ним о работе, так как понимала, что Джейн с Родни тут же накинутся на меня. Вдруг наши глаза встретились, и он слегка улыбнулся мне, так что впервые за вечер мне расхотелось удавиться. Будь со мной, милый, умоляла я глазами, мне все это также не нравится, как и тебе. Но через мгновение он уже снова повернулся к Ариадне, рассказывавшей о какой-то новой книге про диеты. «Масло, конечно, в небольших количествах не повредит», — говорила она. Может, она ему нравилась? Локоть Тигра все время соскальзывал со стола, и мы замирали, когда он тянулся за следующей порцией.
— Ты не против, если мы посмотрим десятичасовые новости по ящику? — спросил Родни. На его волосатой груди застряли крошки. — Я хочу посмотреть коммерческий вестник Вайрэго Тайра. А то я его часто пропускаю. Вы его когда-нибудь видели? — добавил он, обращаясь к Пендлу.
— Я не смотрю телевизор, — ответил тот. Родни захлопал глазами.
— За что я не люблю законников, — возопил он, — так это за их допотопные замашки. Как можно в наше время не смотреть телевизор?
Господи, сейчас он начнет высказывать свое мнение о юристах. Я вскочила.
— Ты не мог бы передать мне это блюдо, дорогой?
Но Родни было не остановить, и, когда через пять минут я внесла говядину, он продолжал развивать ту же тему.
— У меня не было бы проблем с разводом, мы бы с женой даже, наверное, и сегодня были бы вместе, если бы только юристы не приложили к этому свою руку. Каждый должен сам быть себе защитником.
— Чепуха, — возразила я. — Если бы у Евы был хороший адвокат, мы бы по-прежнему жили в Раю.
Это замечание казалось мне вполне остроумным, но никто не обратил на него внимания. Пендл им не понравился. Все они ждали, как Родни с ним расправится.
— Юристы — это стадо безграмотных меринов, — продолжал Родни, — водящих людей за нос своими тумба-юмба. Они заботятся только о своей репутации. Плевали они на исход дела, им бы только обскакать других законников.
— Совершенно верно, — поддакнула Джейн.
— Мне кажется, что суды по гражданским делам — это просто грабеж, — неуверенно произнесла Ариадна. — Спасибо, Пру, никаких пирожков.
Пендл не шевелясь смотрел на Родни, и выражение его лица было слишком сложным, чтобы я могла его понять. Несмотря на двенадцатичасовой маринад, говядина пережарилась и была не мягче конины. Только Тигр справлялся с ней без проблем.
— Люди, контролирующие наши суды, — продолжал Родни, разливая вино, — это кучка рамоликов в маскарадных платьях. Вся эта система устроена так, чтобы изолировать их от давления современной жизни. Скажите, кто такие Роллинг Стоунз? Честное слово, вы совершенно отгородились от мира.
— Мы каждый день имеем дело с убийствами, насилием, разводами, — мягко возразил Пендл. — Вряд ли…
— О том и речь, — оборвал его Родни. — Вы в состоянии иметь дело с ужасами жизни, только состряпав из них комедию, с декорациями и в старинных костюмах.
— У нас кончились салфетки, — сказала Джейн, вскакивая.
Но Родни уже разошелся.
— Почему судебные издержки растут так же, как плата за жилье, хотя количество бумажной работы остается все тем же? Почему нельзя пойти сразу к четырем разным юристам и заплатить им с учетом качества советов? Все это рассчитано на богатых, не так ли? Раскошеливайся или отправляйся в тюрьму, так что богатые платят, а бедные попадают в каталажку.
