Английский детектив. Лучшее

«Папа, я доела вчерашнее холодное мясо. Можешь консервы сам открыть? Буду к 10:30. Люблю, П.»

Берден прочитал записку несколько раз, и после каждого захода выражение его лица становилось все более тревожным. Вексфорд четко различил несколько причин того, почему его глаза вдруг сделались усталыми, почему насупились брови и почему поникли уголки рта. Из-за того, что она осталась без матери, ей приходилось есть не только холодную, но и не очень свежую еду; она, та, которой в ее годы полагалось быть беззаботной, вынуждена беспокоиться об отце; одиночество вытащило ее из дома в такое позднее время. Все это, конечно, была ерунда, дети Бердена были счастливы и смирились с потерей, но как заставить Бердена это понять? Вдовство тяготило его как физическая слабость. Он оторвал глаза от записки, скомкал ее и осмотрелся по сторонам с некоторой долей отчаяния в отсутствующем взгляде. Вексфорду был знаком этот печальный взор. Он видел его на лице Бердена каждый раз, когда приходил к нему домой.

Взор этот рождал не только жалость, но и раздражение. У него возникало желание сказать Бердену (раз или два он даже делал это), чтобы тот перестал относиться к Джону и Пэт как к недоразвитым параноикам, но вместо этого он лишь произнес:

— Я где-то на днях вычитал, что человеку совершенно не обязательно питаться горячей едой, это никак не отражается на его здоровье. Холодные и сырые продукты даже полезнее.

— Вы говорите так, будто читаете одни книжки с Акселем Кингманом. — Берден рассмеялся и взял себя в руки, на что и рассчитывал его начальник. — Ладно, я даже рад, что она не стала ничего готовить. Я бы не смог есть эти консервы, и я бы не вынес, если бы она восприняла это на свой счет.

Вексфорд решил не обратить на это внимания.

— Пока вы решаете, что можно рассказать мне об этом вашем эксперименте, вы не возражаете, если я позвоню жене?

— Чувствуйте себя как дома.

Было уже почти шесть. Вернувшись, Вексфорд увидел, что Берден занимается нарезкой моркови и лука. Четыре coprinus comatus лежали рядом на разделочной доске. На плите в кастрюле варились кости.

— Вы что делаете?

— Готовлю рагу из белых навозников. Моя версия заключается в том, что рагу безвредно для непьющих, но ядовито или до некоторой степени ядовито для тех, у кого в желудке есть алкоголь. Что скажете? Пока тут все варится, я приму умеренную дозу алкоголя, а потом съем рагу. А теперь, если хотите, начинайте говорить, какой я дурак.

Вексфорд пожал плечами и улыбнулся.

— Я впечатлен таким мужеством и самоотверженной преданностью своему долгу перед налогоплательщиками, но минутку! Вы уверены, что в тот день пила только Ханна? Мы знаем, что Кингман не пил, а остальные двое?

— Я спросил об этом Худа сегодня, когда вы размечтались у себя в кабинете. Он заехал за Корин Ласт в шесть, она сама его об этом попросила. Они собрали в саду несколько яблок для его матери, потом она угостила его кофе. Он предложил зайти по дороге в паб, но она так долго готовилась, что у них не осталось времени.

— Хорошо, тогда приступайте. Но не проще ли обратиться к эксперту? Должны же быть такие люди. Наверняка в Южном университете есть какой-нибудь профессор микологии, или как это там называется.

— Вполне возможно. Можете обратиться к нему после эксперимента. Я хочу убедиться прямо сейчас. Вы не желаете попробовать?

— Нет, конечно. Я у вас чувствую себя не настолько как дома. Поскольку я предупредил жену, что буду поздно, я был бы вам весьма признателен, если бы вы приготовили мне безобидную яичницу.

Он прошел за Берденом в гостиную, где инспектор открыл дверцу буфета.

— Что будете пить?

— Белое вино, если есть. Если нет — вермут. Вы же знаете, от чего-то более крепкого мне приходится воздерживаться.

Берден налил вермут, разбавил содовой.

— Лед?

— Нет, спасибо. А вы что будете? Коньяк? Похоже, у Ханны это был любимый напиток.

— У меня нет, — сказал Берден. — Придется пить виски. Я думаю, мы можем предположить, что в тот день она выпила два двойных коньяка. Но я не хочу, чтобы мне стало так же плохо, как ей, не настолько я храбрый. — Он перехватил взгляд Вексфорда. — Вы же не думаете, что у разных людей разная чувствительность?

— Вряд ли, — беспечно обронил Вексфорд. — Ваше здоровье!

Берден выпил сильно разбавленное виски и поставил стакан.

— Схожу проверю рагу. Вы пока присаживайтесь, включайте телевизор.

Вексфорд послушался. На экране появилась цветная картинка: осенний лес, голубое небо, золотые листья бука. Потом камера наехала на семейку красных мухоморов с белыми точками. Посмеиваясь, Вексфорд выключил телевизор, когда в двери показался Берден.

— Кажется, более-менее готово.

— Лучше выпейте еще виски.

— Да, пожалуй, стоит. — Берден вошел в комнату и снова наполнил стакан. — Этого, наверное, хватит.

— Как моя яичница?

— Черт, я забыл! Неважный из меня повар. Всегда поражался, как это женщины умудряются делать на кухне десять дел одновременно.

— Да, для меня это тоже загадка. Я тогда, если позволите, приготовлю себе бутерброд с сыром.

Коричневатая полужидкая смесь была уже в суповой тарелке. Сверху плавали четыре разрезанных вдоль гриба. Берден допил виски залпом.

— Что там гладиаторы кричали римскому императору, когда выходили на арену ко львам?

— Morituri te salutamus, — сказал Вексфорд. — Идущие на смерть приветствуют тебя.

— Кхм… — Берден припомнил правила латинского, которые когда-то учил дома его сын. — Moriturus te salute. Так сойдет?

— Я думаю, вполне. Но вы не умрете.

Вместо ответа Берден взял ложку и начал есть рагу.

— Нельзя мне еще содовой подлить? — спросил Вексфорд.

Вряд ли существуют уколы больнее, чем насмешка над чьим-то героизмом. Берден одарил его убийственным взглядом.

— Возьмите сами, я занят.

Вексфорд долил себе содовой.

— Ну что? Как? — спросил он.

— Пока нормально. Вкусно. Похоже на шампиньоны.

Он продолжал упорно глотать ложку за ложкой и ни разу не подавился. Доев до конца, он протер тарелку кусочком хлеба. Потом выпрямился и замер в довольно напряженной позе.

— Чтоб зря не сидеть, можно пока телевизор включить, — предложил Вексфорд. Он включил телевизор, заиграла музыка Вивальди, но на этот раз мухоморов не было, показывали лису, бегущую через луг. — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — мрачно буркнул Берден.

— Ничего, это ненадолго.

Но он ошибся. Прошло пятнадцать минут, а с Берденом по-прежнему ничего не происходило. Он был озадачен.

— Черт возьми, я был уверен, что сработает. Я не сомневался, что к этому времени начнется рвота. Я даже машину не заглушил, потому что думал, вам меня придется в больницу везти.

Вексфорд лишь поднял брови.