ненавистью бросают им: «…и вас, думающих только о славе света этого, не послушаем»?
Очевидно, все остальные христиане прибыли сюда с единственной целью: «отвергнуться христианской веры и стать погаными», но, очевидно, не из праздного любопытства, а имея какую-то привлекательную цель.
Думаем, остальные христиане, вряд ли являлись простыми землепашцами или ремесленниками. Судя по словам Михаила, произнесенным после того, как он швырнул к ним в ноги свой княжеский плащ: «Возьмите славу света этого, к которой вы стремитесь!», присутствующие явно прибыли за получением прав на княжение. Следовательно, все они были княжеского рода, а «отвергнуться веры христианской и стать поганым», не считалось зазорным.
Повествование «Сказания» пропитано христианским религиозным пафосом. Понятно, что главная задача «Сказания» привить способность к жертвованию во имя ортодоксальной церкви. Но при этом совершенно непонятно, куда на самом деле прибыл Михаил Черниговский. Кроме слова «Батый», больше ничего не указывает на то, что речь идет о монгольском лагере. Полностью отсутствуют описания одежды, быта, жилищ, оружия, внешнего вида монголов, а также идолов. В «Сказании» нет ни малейшего намека на принадлежность хозяев лагеря к монгольскому сословию.
О том, что Михаил находится в монгольском лагере, свидетельствует лишь слово «Батый». Но мы уже указывали на то, что «Батый» — явная замена истинных названий правителей лагеря (ставки). Как помним, их в «Сказании» двое. К тому же и «Батый» впоследствии исчезает, превращаясь просто в «царя». Читатель ассоциативно должен догадываться, что Михаил приехал в лагерь монголов, поскольку в самом начале «Сказания» упоминается «нашествие поганых татар».
Мы доподлинно видим, что текст «Сказания» исправлялся и поэтому имеет отличия от первоначального. Но и в «обновленном» виде он не дает поводов утверждать, что здесь описывается именно монгольский лагерь.
Почему такое произошло? Почему те, кто корректировал «Сказание», не позаботились об идентификации лагеря с монгольским? Ведь достаточно было вставить несколько мимолетных описаний, и подобные вопросы уже бы никогда не возникли. Ответ на сей вопрос до удивительности прост: эти люди никогда не видели живых монголов и не имели возможности пообщаться с теми, кто их видел. Поэтому никаких описаний монгольской жизни они сделать не могли.
А у нас теперь есть все основания утверждать, что автор первоначально описывал не монгольский, а совершенно другой лагерь.
Может, официальная история не приняла всерьез «Сказание об убиении в Орде Михаила Черниговского»? И никогда в своих выводах на него не опирается? Оказывается, опирается! Еще как!
А. Н. Сахаров: «Только с разрешения хана Золотой Орды русские князья имели право занимать свои престолы. Они получали на это специальные грамоты — ханские «ярлыки». После гибели великого князя владимирского Юрия Всеволодовича ярлык на великое княжение Владимирское получил его брат Ярослав Всеволодович, бывший до этого времени киевским князем.
Такие же ярлыки получили и другие русские князья, в том числе великий князь галицко-волынский Даниил, признавший власть Орды. Для этого нужно было ехать в Сарай и выполнить унизительную процедуру: пройти сквозь очистительный огонь, который горел перед шатром хана, поцеловать его туфлю. Если возмущенные князья отказывались это сделать, их убивали. Так, был зарублен около ханского шатра великий черниговский князь Михаил Всеволодович. Он приехал за ярлыком на свой прародительский черниговский престол, но воспротивился унижению».
Снова натыкаемся на тенденцию «обезьяньего прочтения» истории. Сахаров силится понять, что же послужило причиной демонстративного убийства Михаила Черниговского? Монголы требовали всего лишь пройти между двух очистительных огней, что здесь страшного? С одной стороны, не понятно, почему Михаил отказался это сделать? На Руси не считалось зазорным, придя в гости, уважить традиции хозяина. С другой стороны, не такая уж это важная традиция. За такое не убивают.
Если просто написать в учебнике: «Михаила убили за то, что отказался пройти между двух огней перед юртой хана», получится неубедительно и наивно. А глубинного процесса и душевного религиозного порыва Михаила Сахаров не понимает. Вот пришлось выдумать туфлю.
Сахаров надеется, что удачно сгладил образовавшуюся историческую неловкость, но при этом не сознает, что «заставил» всех русских князей целовать пыльную туфлю немытого пастуха, включая сюда и горячо любимого в народе Александра Невского. Туфлист вы наш поцелуйчатый!
Возможно, сочиняя «унизительную процедуру», Сахаров опирался на личный опыт общения с руководством, поскольку ни в одном историческом первоисточнике упоминания о целовании туфли не содержится.
Читал ли Сахаров «Сказание об убиении в Орде Михаила и Феодора»? Наверняка читал, но, как видим, ничего там не понял. Про таких наша бабушка Раиса Павловна говорит: «Смотрят в книгу, а видят фигу!»
Наверняка Георгий Вицин, произнося в «Кавказской пленнице» сакраментальную фразу «Чей туфля?», не представлял, насколько сильное впечатление она произведет на отдельных академиков.
Совершенно по-другому обычай добывания ярлыка выглядит в описаниях итальянского путешественника де Плано Карпини:
«…однако ж принуждают иногда христиан следовать обычаям монгольским: в доказательство чего расскажем случай, которому мы были свидетелями. Батый велел умертвить одного князя российского, именем Андрея, будто бы за то, что он, вопреки ханскому запрещению, выписывал для себя лошадей из Тартарии и продавал чужеземцам. Брат и жена убитого князя, приехав к Батыю, молили его не отнимать у них княжения; он согласился, но принудил деверя к брачному совокуплению с невесткою, по обычаю моголов».
Оказывается, весьма важно уметь «совокупиться с невесткой» для получения ярлыка. Это производило на монголов более приятное впечатление, чем остальные ритуалы, особенно целование туфли. Как же наши историки забыли об этом сообщить?
Ярлыки
Первое, что в этой кутерьме с ярлыками сразу настораживает, это то, что одних приезжающих за ярлыками убивают непосредственно сразу после отказа пройти «монгольский ритуал», других же к «ритуалу» даже не понуждают. Помните из «Повести о житии Александра Невского»:
«Решил князь Александр пойти к царю в Орду, и благословил его епископ Кирилл. И увидел его царь Батый, и поразился, и сказал вельможам своим:
— Истину мне сказали, что нет князя, подобного этому.
Почтив же его достойно, он отпустил Александра».
Как видим, никаких ритуалов, огней и идолов. Но, поскольку автор «Повести» представляет истинно христианскую позицию, у нас есть достаточные основания полагать, что автор раскрывает «житие» Александра не полностью. В «Повести» отсутствуют не только мелкие подробности, но пропущены весьма значительные события.
Согласно данным академической версии, Невский со своим братом Андреем не возвращаются сразу от Батыя домой, а едут дальше бороздить монгольские просторы на весьма длительное время. Историки сообщают, что Батый якобы не был полномочен выдать им «ярлыки на великое княжение», и послал братьев в столицу Монгольской империи Каракорум к самому главному хану.
Н. М. Карамзин: «Но Александр и брат его должествовали, подобно Ярославу, ехать в Татарию к великому хану. Сии путешествия были ужасны: надлежало проститься с Отечеством на долгое время, терпеть голод и жажду, отдыхать на снегу или на земле, раскаленной лучами солнца; везде голая печальная степь, лишенная убранства и тени лесов, усеянная костями несчастных странников…
Наконец Александр и брат его благополучно возвратились от великого хана (1248–1450 г. —
