кто будет сидеть слева, будут удобно подпирать стенку. И самое интересное: этот стол не видно с улицы, а вот всех, кто входит в зал, сидящие будут видеть прекрасно.
— Спорю на любимые кальсоны Дерека — этот стол Холл поставил специально для нас, — хмыкнул Терен.
— Ставлю в ответ твою единственную пару одинаковых носок, что так и есть! — в тот ему ответил Дерек.
— Ребят, — ухмыльнулась я, предчувствуя будущую гадость, — Вы прямо посмотрите!
Близнецы дружно уставились на камин. Затем, не найдя ничего интересного, перевели взгляд выше. Промах, на каминной полке тоже ничего. А вот выше… Какой же гений додумался повесить над камином картину с изображением директора Итрона в полный рост? Найду — он у меня неделю сидеть не сможет! Нет, не выпорю, я ему ежика в портки засуну!
Хотя нет, придумаю что-нибудь изощреннее. Жалко все-таки.
“Того гения?” — поинтересовался Таш.
“Нет. Ежика!” — пояснила я. Таш заржал, видимо представив картину транспортировки бедного животного сначала в штаны, а потом обратно в лес. И при этом я должна его жалеть и поглаживать. Ежика, после чьей-то попы? Ну, уж нет, я его сначала вымою!
“Все, я в ауте!” — хрюкнул Таш, который, видимо, так и не вылез из моей головы. А что, пусть развлекается, мне ж не жалко!
— Что-то я кушать перехотел! — пожаловался Дерек, рассматривая довольно сердитого магистра, взгляд которого был словно живой. Э, нет, так дело не пойдет! Судя по многочисленным символам академии и символам стихий, что красовались на стенах между канделябрами — Холл отвел этот зал специально для адептов. Так что вот это белобородое безобразие, вызывающее икоту у первокурсников, нужно отсюда убрать. Хотя, зачем убирать?
Прищурившись, я принялась накладывать морок. Близнецы тут же уставились на меня, предвкушая будущее веселье. И они оказались правы! Я сам чуть со смеха не упала, глядя на результаты собственных трудов.
Теперь на картине красовались директор Итрон, магистр Фифтик и магистр ти Зауэр. Но в каком виде… Вспомнив трех самых… не то что бы не любимых, а скорее суровых и неподкупных преподавателей академии, которых страшится каждое покаление адептов, мне почему-то представилась старая, как мир картина о трех богатырях. Представилась, конечно, во всей красе, тут уж моя буйная фантазия расстаралась!
Магистр ти Зауэр получилась у меня не такой красивой, как в жизни, а несколько пьяной. С бутылкой гномьего самогона в одной руке, с зеленой белочкой в другой, верхом на сером козле, одетая только в широкую простынь и в великоватую ей ушанку, которая еле держалась на покрасневших ушах, надменная эльфийка больше не навевала желание уйти от неё куда подальше, а вызывала дикие приступы смеха. Честно, когда я пыталась представить себе пьяные глазищи эльфийки, я сначала задумалась, где можно увидеть пьяного эльфа, но память услужливо подкинула мне близнецов на крылечке моей бани, когда они находились в веселом и всемирно известном состоянии “шумел камыш”. А деревья-то тогда как гнулись…
Магистр Фифтик тоже получился красавчиком: верхом на ослике, у которого невообразимо круглые глаза от такой перспективы и весьма ошалевший вид. Сам же Фифтик, добрые родители которого ему в детстве дали звучное, но невыговаримое имя, красовался в нежно-розовом платье, голубых туфельках, изящных кружевных панталончиках с голубенькими ленточками, кокетливо выглядывающих из-под платья, а вечно-лохматые волосы собраны в хвост чуть левее лба и повязаны голубенькой лентой с бантом. При этом у магистра блаженная улыбка на лице, под мышкой плюшевый медведь, а руке, вытянутой вперед — большая погремушка с голубенькой же лентой, завязанной в бантик. Как мило…
А вот вид директора Итрона, заставил при взгляде на собственное творение, согнуться пополам. Нереальная улыбка от уха до уха, белоснежная борода с блестящими искорками, длинные, белоснежные одежды, полное отсутствие обуви, молитвенно сложенные ручки, нимб над головой и малюсенькие крылья за спиной. И плюс к этому счастливое выражение лица, наивный до тошноты взгляд и нос картошкой. А, и верхом он стоит на мини-торигоге. Кто же воспитывал мою фантазию…
— Я в ауте, — первым не выдержал Дерек и сполз по стенке, держась за живот и всхлипывая от смеха, — Зачем же так жестоко…
— А-а-а-а, — второй дроу еще продолжил ржать, — А демоны-то КАК к тебе в голову пришли?
Перестав на секунду ухахатываться, я уставилась на картину, и, нервно икнув, только сейчас заметила, что в левом нижнем углу, там, где художники обычно ставят свою подпись, расположились три демоненка. Ярко-красные рожки, непропорциональные, длиннющие хвосты такого же цвета, у каждого в руках трезубцы, а какое выражение лиц… Зловредно-ехидно-нахальные с примесью сарказма, и открытого восторга с помесью злорадства. Последнего в особенности. Но самое интересное, что в этих маленьких, но явно диких демоненках с кукольными телами и лицами, легко можно было узнать меня и близнецов!
— Итить твою налево… — простонала я, не в силах открыто ржать. Дерек уже плавно перекатился на пол и бился в конвульсиях, стуча пятками по полу и не переставая похрюкивать от смеха. Терен, закусив губы, тихо ржал, то и дело постукивая головой об стену.
Вдобавок к этому, в моей голове тихонько подвывал Таш.
— А-а-а, — простонала я, падая пятой точкой на пол, У меня уже живот от смеха болит!
Несколько минут спустя, вдоволь проржавжись, но все еще то и дело похрюкивая, я принялась накладывать на картину экранирующее заклятие. Теперь те, кто старше трехсот лет, увидят на картине только прекрасный водопад и зеленые луга.
Да уж, магии в первый морок я вбухала столько, да плюс еще и стихии как всегда переплела… фиг теперь кто это снимет! Да заэкранировала я её все с помощью тех же стихий. Думаю, Латриэль или Таш снимут (хотя не факт, что полуэльф сможет, он не всеми стихиями владеет), а вот остальным… даже директору Итрону такое будет не по зубам!
Хе-хе, я маленький и зловредный гений!
— Хелл, идем, посмотрим наши комнаты, — потянул меня наверх Дерек, который все еще время от времени косился на портрет и нервно похрюкивал, — А то время подходит к обеду, вдруг еще посетители нагрянут…
— Намек понят! — ухмыльнулась я, направляясь к лестнице, — Линяем с места приступления!
Балкон над обеденным залом построили довольно широким — локтей пять в ширину, а вот коридор, в который он плавно переходил, был чуть уже, локтя три-четыре, но все же в нем могли спокойно разойтись человека три точно. Где-то на середины, шагах в пяти от лестницы, ведущей на третий этаж, коридор сворачивал налево и заметно расширялся. По обе стороны его виднелись простые деревянные двери. Комнаты для постояльцев, общее количество четврнадцать штук. Нехило так, если вспомнить, что в соседнем здании число комнат наверняка такое же. Хотя, мы же находимся к одном из самых больших городов, так что двадцать восемь на двух этажах — это мало.
На третьем этаже расположился квадратный коридор с небольшим окном, винтовой лестницей в углу слева от него, и тремя дверьми подряд. Кстати, прямо под окном стоял небольшой прямоугольный столик и два кресла. Удобно, если к тебе кто-то пришел, а ты его в комнату пускать не хочешь.
Как показала практика при попытке открыть двери, заперта магией оказалась та, что ближе к левому краю. Легко сняв защиту (так как он и была рассчитана на нас, любой бы другой с этой охранкой до скончания веков бы бился), мы ввалились в комнату.
Знакомая обстановка! Та, что и была в мансарде близнецов в старой таверне: просторная кровать с самой обычной спинкой (койку при желании можно растащить на две отдельные кровати), накрыта все там же сине-серым покрывалом, такие же подушки, огромный шкаф, старенький стол в углу, светло-серые с синим узором шторы и простенький синий ковер на полу. Просто, уютно и чрезвычайно светло из-за полукруглого окна. На то эта комната и называется мансарда, что окно находится прамо на углу, а точнее на бывшем углу, который теперь является полукругом.
Умилившись до безобразия я задала стрекача обратно в коридор, а затем и вверх по винтовой лестнице. Открыла люк, заклинание на котором явно меня узнало, и, забравшись вовнутрь, уселась прямо на пол, уставившись влюбленным взглядом на родную комнату. Больше нее я любила только свою, родную,
