масштаба.
Эх-х… А я-то так надеялась, что это у меня мания величия взыграла и все мне приглючилось с перепугу!
– На одной стороне в этом противоборстве ты и та, что создала единорогов, да? А кто на другой? Тот, кому поклоняются орки? Так? Ведь именно поэтому было так важно снести кровавые алтари в Империи и Тер-Шэрранте?
– Он убивает магию, – голос духа был тих. – А вслед за магией уйдут существа, чьей сутью она является – драконы, эльфы… Последними покинем этот мир мы с сестрой. Это продолжается уже очень давно… Спроси мужей, растет ли последние века численность эльфов?
Я оглянулась на Ара. Тот вздохнул и хмуро покачал головой.
– Для того, чтобы затеплился огонек новой жизни, нужна магия. Если ее слишком мало, то и детей не будет. Наш враг уничтожает магию там, за горами… Но источники устроены так, что волшебство, как вода, стремится равномерно растечься по всему миру. Оно перетекает за Гномьи горы… и умирает. А наших сил уже не хватает на то, чтобы восполнить убыль. Нужно и больше драконов, и больше эльфов… Мы даем силы им, они возвращают их нам. Понимаешь?
Я кивнула.
– Значит, тот алтарь на перевале, перекрывший путь к твоим водам, – это была не просто личная месть?
– Правильно понимаешь. Хотя и месть тоже…
– А мы? Чем мы можем помочь?
– Уже помогли, – в голосе Матери слышалась улыбка. – Вы снесли алтари там, где они мешали больше всего, вы открыли путь для паломников, ваши слияния восполнили убыль моих сил. И, кстати, пусть Арден спросит у Владыки, не случилось ли в Лариндейле за последний месяц чего-то необычного? – дух хихикнул.
А что такого было месяц назад? Ага, наша свадьба… И что же там произошло особенного? В контексте предыдущего разговора самым вероятным казался вариант, что наше слияние в Лесном храме принесло какие-то плоды…
– Умная! – Мать уже не хихикала, а смеялась в голос. – Плоды! Кстати, умница, моя сестричка не только создательница единорогов. Дивный народ почитает ее как свою Мать. Сообразишь, как ее зовут и где искать?
– Мать Всех Эльфов – это легенда, затерянная в тысячелетиях. А имени ее не знает никто, – покачал головой Арден.
Жестом, который переняла у Шона, я запустила пальцы в волосы, взъерошив их на макушке петухами. Выглядит по-дурацки, но соображать помогает. Если эта ехидна меня спросила, значит, можно найти ответ, только надо как следует подумать…
Ага! Сосредоточие волшебства эльфийского народа – это Лесной храм. Видела я его мельком, в день свадьбы, через плечи идущих рядом со мной женихов, но рассказов слышала достаточно. Вот что там есть такого, что сразу цепляет и за душу берет? Что настолько созвучно дивным эльфам, их музыке и мелодичному смеху, стремлению к прекрасному и любви ко всему живому? Вот оно! Смеющийся фонтан! Примыкающий к южной стене под тремя расположенными эркером витражами поющий и переливающийся водопад был подсвечен радужными бликами солнца целый день. А ночью струи кристально-чистой сладкой воды переливались в мягком свете лунного сияния. Считалось, что под водопадом есть источник. Но точно этого никто не знал. Даже эльфийские маги пожимали плечами, улыбались и говорили, что спросить надо у тех, кто строил собор. Вода собиралась в небольшой бассейн-чашу белого мрамора у подножья водопада, и оттуда бил небольшой фонтанчик. Капли звенели, перекликались, рассыпались хрустальными брызгами, напоминая чистый девичий смех. Легкий и беззаботный. Постоишь у фонтана несколько минут – и всю печаль как рукой снимет. Эльфы почитали его как святыню. А это святыня и есть!
Невероятно! Ответ лежал на поверхности. Все на него смотрели, и никто не видел!
– Смеющийся фонтан! – улыбнулась я. – А имя… Ты как-то назвала ее «Эль». Но, думаю, не зря много слов и имен в языке дивного народа начинается с «Ал». Алсинейль, Алла’тель, алаоста… Наверняка Эль – это уменьшительное, а полное имя твоей сестры начинается с «Ал». Ну что, угадала?
Шон хмыкнул. Эльфы оторопело хлопали на меня глазами – не могли понять, то ли я так пошутила, то ли они крупно влипли, женившись на гении. От коллективного когнитивного диссонанса парадигма треснула, ага! Поздравляю, парни, – второе!
– Аллаорин. Ее имя – Аллаорин! И можешь звать ее, она разрешила. И обещала помощь, если это будет в ее силах, – Мать Драконов снова хихикнула.
– Ну попроси ее тогда, чтобы после превращения в единорогов на нас хоть штаны оставались! А то неудобно же! – буркнула я в ответ.
Дух захохотал:
– Передам! А сообразишь, как меня зовут?
У нас тут сегодня что, викторина? Угадай по двум буквам?! Ну да ладно, мне не сложно!
– Судя по тому, что драконы все подряд – от вулканов до своих детишек – называют на «Ш», именно это – первая буква твоего имени. Еще, думаю, там есть «р». Штуки две. А может, целых три!
Ну что, получила?
Дух обиженно вздохнул:
– Так нечестно – ты слишком умная! Шарр’риоран. Угадала.
Ну вот, богиня, а ведет себя как Нара, которую при игре в салочки за слишком длинный хвост цапнули! Но как интересно – оба имени созвучны слову «магия» на языках эльфов и драконов.
Про родителей, способных дать девочкам такие имена, я точно спрашивать не буду. И вообще, надо завязывать с этой прикладной лингвистикой. Конечно, приятно звать богиню по имени… но намного больше меня волновало то, что она сказала парой часов ранее про моего отца. Что еще есть надежда…
– Да, Бель, есть. Очень слабая, смутная… но есть. Ты знаешь, я никогда не солгала бы.
Ну и хорошо. Значит, повременим с оплакиванием и живем дальше! И делаем то, что должно.
Перед тем, как покинуть долину, мы отправили Шона ловить тура, а сами, раздевшись донага и зайдя в воды озера Полумесяца, объединили ауры. Это было чем-то невероятным – невесомые в воде тела, ощущение слияния не только с любимыми, но и с силами самой природы. Нам не хватало рук для ласк, губ для поцелуев, любые объятья были недостаточно тесными… а потом как-то само собой вышло, что мы повторили то, что делали в нашу первую ночь. Только в этот раз это оказалось естественным и легким, как дыхание. Мы были едины с самого начала, и слияние тел стало всего лишь завершающей нотой в гармонии единения наших душ. Звезда, центром которой были мы втроем, пылала снежно-белым и ярко- алым, каждое движение и прикосновение рождало взрывы чувственности небывалой силы, выплескиваясь в окружающее пространство сияющими волнами и искрящимися протуберанцами. А потом мир взорвался, и я стала сверхновой…
В себя пришла на берегу, уткнувшись носом в песок. Подняла голову, повертела, похлопала глазами. Ага, Арден и Тиану тут, рядом. Лежат кверху задами. Вроде дышат. Ну нас и долбануло! И сколько мы уже так загораем?
– Шон вернется через полчаса. И спасибо…
Оглянулась на озеро – оно светилось! Сколько же силы мы выплеснули?
– Много. Очень много… Мне пришлось вас вытаскивать – вы отдали себя целиком. Хотя прелесть в том, что меньше у вас не стало. Чем больше отдаете, тем больше становится. Но, девочка, ты уверена в том, что сделала?
О чем это она? Что я сделала? Мы сливались и соединялись в любви десятки раз. Чем же этот особенный?
– Ну, может, ничего и не произойдет, – в голосе Шарр’риоран звучала улыбка, – но все же впредь думай, что творишь…
Так. Значит, я опять чего-то учудила. И, похоже, дух мне не скажет, что именно… Ну ничего, потом сама соображу. А сейчас надо приводить в чувство мужей, а то вернется Шон, а два прекрасных блондина валяются тут голыми с блаженными улыбками на физиономиях. Вид настолько дурацки-счастливый, что мне даже захотелось настучать по паре белобрысых бубнов. Чтоб не расслаблялись!
