внутреннее, была южнее материнской реки в сорока километрах, от него – почти в ста. Облазив местность, отданную ему на попечение (а имела она вид усеченного треугольника со срезанной вершиной, направленной в горы, где была ничейная земля), он принялся оформлять два угловых приюта, тщательно выбрав стоянки, пометил стволы сосен под спил для строительства зимой небольших заимок. К августу, порядком отощав, он прекратил эту часть работы. Собрал в уютном местечке шалаш, стал отъедаться, промышляя недалеко от этой временной базы. На стланиковую шишку был неурожай, но ягод и грибов было много. В этой глуши Сашка был не один. Плутон был его спутником. Кобель дикой лесной породы, не умевший ни лаять, ни выть, сопровождал его в этом походе. Более надёжного друга сыскать было нельзя. Он крутился в округе, давя зайцев и рябчиков, два-три раза в сутки появлялся на короткое время, как бы осведомляясь о здоровье, и снова исчезал. Он жил в тайге своей жизнью, почти в полной свободе, задираясь с местными медведями и разгоняя с насиженных мест волков, своих извечных соперников; но всё же был невидимой нитью связан с Сашкой намертво. В один из дней он пришёл и лёг у самых Сашкиных ног, положив голову на лапы, предоставив ему время обдумать и собраться.
Где-то рядом были люди, он их почуял и теперь ждал, какое Сашка примет решение. Подхватив старинный, но с переделанным стволом винчестер Сашка сказал ему: 'Плутон, веди'. Пёс встал, потянулся, выгибая спину, перебрал лапами, зевнул, встрепенул шкурой, как после купания, и взял курс на запад. До границы Сашкиной территории было около десяти километров. Неподалёку в пределах земли 'клана' роилась группа людей. Стояло три палатки, горел костёр, веселье набирало размах. Участок, где происходило пиршество, принадлежал Михаилу. Весной они вместе уходили из посёлка. В пути Михаил обсказывал ему обо всём, он, как и Сашка, был в 'клане' с рождения, опытный таежный мужик. Доведя Сашку до границы, он сказал: 'Вот, Александр, здесь теперь твоя земля берёт начало. Осваивай. Если что, я до августа у себя. В первых числах уйду. Жёнка рожать будет. Год урожайный должен быть. По первым морозам вертайся на мои заимки. Особо не шали. Сам знаешь. Зима встанет, приду подмогну, коль что наметишь. Давай,- пожал руку и добавил:- хозяйствуй'. На том и расстались.
Михаил отсутствовал, уже ушёл в посёлок к своей жене-первородке, сейчас же входил в силу закон общей ответственности. Несоблюдение оного каралось неминуемо. Невмешательство грозило Сашке потерей места и новым долгим периодом ожидания, до поры, когда снова заслужит доверие. Этого он допустить не мог. Зайдя с подветренной стороны, он залёг в кустах. Плутон развалился рядом, вылизывая своим огромным языком подушечки лап, готовясь к любым действиям, которые от него потребуются.
Охотники прибыли вертолётом. Районные тузы вывалились в лес отдохнуть, попить водочки, порыбачить, пострелять, ну и за всем этим, как водится, поболтать. Большинство в болотных сапогах и костюмных брюках; сверху – кто в свитерах, кто в жилетках, один даже при галстуке; штормовки и дождевики почти у всех.
'Утром высадились',- отметил для себя Сашка. Двоих он знал. Секретаря райкома, тот приезжал в посёлок весной, объезжал все населенные пункты в связи со своим назначением на этот пост. И районного начальника 'Союзохоты'. Всего же было двенадцать человек. Три собаки были привязаны к стволам деревьев, один пёс бегал по расположению лагеря, метя территорию. Карабины и дробовики частью висели на сучьях, частью стояли, прислоненные к деревьям. Бутылки с водкой и вином лежали в небольшом ручье, остальные – на покрывале, между банками, тарелками. Вокруг импровизированного стола стояли, сидели, лежали 'жирные коты'; шла трапеза, предшествовавшая, как обычно, тому, что у них называлось 'охотой'.
Сашка вышел из кустов и направился к костру, бросив Плутону: 'Тихо, рядом'. Бегавший без привязи белый в рыжую подпалину пёс преградил им дорогу, гавкнув, оскалил пасть в рыке, шерсть встала на загривке дыбом. Привязанные собаки подняли истерический лай, дергались, подпрыгивая на привязи. Не обращая на вставшего в стойку пса внимания, Сашка продолжал идти в лоб, Плутон мирно брёл рядом. Не доходя метра полтора до лайки, Сашка хлестнул ивовым прутиком ощерившегося кобеля по носу, тот взвизгнул и отскочил в сторону, освобождая проход к костру. Плутон даже не проводил его взглядом. Ему, конечно же, хотелось схватиться, непременно надрать уши этому выскочке, но команда, полученная им, была законом и заставляла его вести себя в рамках приличия. У костра Сашка присел и, достав беломорину, прикурил от головешки, придерживая одной рукой винчестер за ствол, чтобы не забился землёй. Сашкино появление было неожиданным, один из стоявших мужиков съязвил:
– Он из лесу вышел, был сильный мороз.
Ухмыльнувшись, Сашка подошёл ближе и спросил:
– Кто старший по должности?
– Допустим, я старший,- полулежавший секретарь райкома обернулся к нему,- а ты, чей пацан, будешь?
– Чей – вас не касается. Разрешение на проведение мероприятия есть?- задал Сашка вопрос, добавив в голос серьёзные нотки.
– Не понял!?- секретарь стал вставать.
– Ты смотри, какой прыткий!- один из мужиков сделал шаг в Сашкину сторону.
– Не надо двигаться,- Сашка приподнял дуло винчестера. Плутон, выдвинувшись вперёд, щёлкнул челюстями, прижал уши.
– Что-то я не пойму, ты вообще, откуда здесь взялся?- партийный босс направился к нему, но, не доходя метра четыре, остановился.
– Известно откуда. Оттуда же, откуда и вы все. Мать родила,- спокойно сказал Саня.
– Смотри, какой малец. Палец в рот не клади,- подходя, промолвил мужчина в меховой безрукавке, более других одетый по лесному.- Отдыхайте, товарищи,- обратился он к присутствовавшим,- я всё улажу. – И, обернувшись к Сашке, предложил:- Давай отойдём?
Они отошли к руслу реки. Там, присев на корточки, мужик спросил:
– Что, в чужой огород влезли?
– Безусловно,- прищурившись, ответил Сашка.
– Какова плата?
– Налог немалый.
– Может, скинешь чуток. Люди большие, сам видишь, начальство. Да ещё гости из столицы.
– Мне разницы нет, кто. Плата всем одна, кто б ты ни был, хоть сам Господь.
– Ясно,- мужик достал из заднего кармана бумажник,- тогда исчисляй.
– Десятка – ствол. Дичь по тарифу. Но без утайки. Рядом буду, проверю. Штраф за отсутствие разрешения – пятьдесят с человека. За каждые сутки присутствия по пять с брата. Рубка – пятнадцать с макушки. Костёр – двадцать пять. Гильзы, бутылки, банки, бумагу – в отрытую яму. Кострище залить. Всё.
– Сохатый полтораста?- доставая деньги, осведомился мужик.
– Да,- Сашка тоже присел,- медведь двести.
– Ягоды, грибы?
– Это занесено в сумму суточного присутствия,- пояснил Саня.
– Держи,- мужик протянул отсчитанные деньги,- тысяча сто девяносто.
Сашка взял деньги, пересчитал, сунул в наружный карман рубахи и, вставая, сказал:
– Желательно без поджогов и покойников.
– Кому ж в гроб-то охота,- мужик улыбнулся.
– Водка счёта не знает.
– Это верно. Учтём.
– Тогда бывайте.
– Перекуси? Чайку попей. Сейчас поспеет,- предложил мужик,- гость – он всегда гость.
– Спасибо, не откажусь,- согласно кивнул Сашка.
Они вместе подошли к застолью. Там вовсю обсуждалось Сашкино неожиданное появление. Мужик представил его.
– Знакомьтесь. Хозяин здешних мест.
– Я, Владислав Егорович, вообще ничего понять не могу. Объясните,- секретарь нервно отставил стакан с водкой.
– Андрей Сергеевич, тут всё просто. Вы человек в наших краях новый, к тому же не местный. Есть у нас
