своего деда, а миссис Бренди — дело своего мужа. Каждую неделю Стивен Блек приходил в лавку с гинеей- двумя в уплату долга. Тем не менее миссис Бренди, как ни странно, часто отказывалась принять деньги.
— Ах, мистер Блек! — вздыхала она. — Умоляю, заберите деньги. Уверена, сэр Уолтер сейчас находится в более стесненных обстоятельствах, чем я. Последнюю неделю дела в лавке шли исключительно удачно! У нас в продаже появился шоколад карак[24+]. Покупатели так добры, что утверждают: больше в Лондоне нигде такого нет! Ни по аромату, ни по густоте. Люди стекаются к нам со всего города. Не хотите ли чашечку, мистер Блек?
Миссис Бренди приносила симпатичный сине-белый фарфоровый кувшинчик, наливала чашку и с беспокойством спрашивала, понравился ли шоколад мистеру Блеку. Несмотря на то, что люди приходили за шоколадом со всего Лондона, миссис Бренди начинала верить в его превосходное качество только после того, как узнавала мнение мистера Блека. Впрочем, шоколадом заботы хозяйки о мистере Блеке не ограничивались. Она очень пеклась о его здоровье. Если день был холодным, миссис Бренди беспокоилась, не замерз ли он. Если шел дождь, хозяйка волновалась, не простудился ли мистер Блек. Если же стоял жаркий сухой день, она предлагала гостю посидеть у окна, выходившего в маленький садик, чтобы освежиться на ветерке.
Когда мистеру Блеку приходило время откланяться, хозяйка говорила примерно следующее:
— Не знаю, как насчет следующей недели. Скорее всего, мне понадобится эта гинея, сами знаете, люди не всегда оплачивают, счета, поэтому я наберусь нахальства просить вас прийти в четверг. Около трех. В это время я буду совершенно свободна, да и чайник подоспеет, раз уж вам так понравился мой горячий шоколад.
Возможно, читатели-джентльмены должны улыбнуться и заметить про себя, что женщины как обычно ничего не смыслят в делах. Дамы-читательницы, напротив, согласятся, что миссис Бренди превосходно разбиралась в делах, а главным делом жизни миссис Бренди было внушить мистеру Блеку те же нежные чувства, какие испытывала к нему.
Когда Тоби вернулся не с посланием от мистера Блека, а с самим мистером Блеком, тревога миссис Бренди по поводу богатства, свалившегося, как снег на голову, уступила место более приятному возбуждению.
— Ах, мистер Блек! Не ожидала увидеть вас так скоро! Даже не предполагала, что в это время вы ничем не заняты!
Стивен стоял за пределами круга света, который отбрасывали монеты.
— Не важно, чем я был занят, — проговорил он странным замедленным голосом. — В доме все пошло вверх дном. С ее светлостью совсем плохо.
Миссис Бренди, Джон и Тоби замерли в изумлении. Как и все лондонцы, они питали самый живой интерес к ее светлости. Миссис Бренди гордилась всеми своими знатными завсегдатаями, а леди Поул в особенности. Как-никак, приятно сообщить покупателям, что за завтраком леди Поул кушает булочку с джемом из лавки миссис Бренди и пьет купленный там кофе.
Внезапно в голову хозяйки пришла тревожная мысль.
— Надеюсь, ее светлость не съела чего-нибудь нехорошего?
— Нет, — вздохнул Стивен, — ничего подобного. Она жалуется на боль в конечностях, странные сны и холод. Она почти всегда молчит и вообще пребывает в угнетенном состоянии духа, а кожа ее светлости холодна, как лед.
Стивен вступил в круг света, отбрасываемого странными монетами.
Если странный свет преобразил миссис Бренди и ее приказчиков, то перемены в Стивене были стократ разительнее. Его природная красота увеличилась в пять, семь, нет, в десять раз. На лице проступило неописуемо благородное выражение, свет, сгустившись вокруг лба, образовал подобие венца. Впрочем, как и прежде, никто из присутствующих не заметил ничего необычного.
Длинными черными пальцами Стивен начал перебирать монеты.
— Где вы их нашли, Джон?
— В кассе, вместе с прочими монетами. Как, ради всего святого, они попали туда, мистер Блек?
— Я удивлен не меньше вашего. Даже не знаю, что и предположить. — Стивен обернулся к миссис Бренди. — Больше всего я беспокоюсь, мэм, как бы вас не заподозрили в том, что деньги эти получены нечестным путем. Я думаю, вы должны отдать монеты своему поверенному. Пусть даст объявление в «Таймс» и «Утреннее обозрение»: не терял ли кто-нибудь двадцать пять гиней в лавке миссис Бренди.
— Поверенному, мистер Блек! — ужаснулась миссис Бренди. — Но они столько дерут!
— Поверенные всегда дорого обходятся, мэм, — согласился Стивен.
В это самое время джентльмен, прогуливавшийся по Сент-Джеймс-стрит, заметил идущий сквозь ставни свет и понял, что в лавке кто-то есть. Тут же оказалось, что ему просто необходимы чай и сахар. Джентльмен, не долго думая, постучал в дверь.
— Тоби, посетитель! — крикнула миссис Бренди.
Тоби поспешил к двери, а Джон убрал деньги с прилавка. Комната немедленно погрузилась во мрак. Только сейчас они поняли, что до сих пор видели друг друга лишь в неверном свете злополучных монет. Джон зажег лампы, снова придав лавке уютный вид, а Тоби тем временем занялся посетителем.
Стивен Блек упал в кресло и поднес руку ко лбу. Лицо его посерело, весь вид выражал смертельную усталость.
Миссис Бренди уселась в кресло напротив и мягко коснулась руки Стивена.
— Вам нездоровится, дорогой мистер Блек?
— Я весь разбит, как человек, который плясал ночь напролет.
Дворецкий снова вздохнул и уронил голову на руки. Миссис Бренди отняла руку.
— Не слышала, что прошлой ночью был бал. — В ее словах послышалась ревнивая нотка. — Надеюсь, вы приятно провели время. С кем танцевали?
— Ах, нет. Не было ни бала, ни танцев, только боль в мышцах. — Внезапно Стивен поднял голову. — Вы слышите?
— Что, мистер Блек?
— Колокол. Колокол звонит по покойнику.
Несколько секунд женщина прислушивалась.
— Нет, ничего не слышу. Надеюсь, вы останетесь на ужин, мистер Блек? Вы окажете нам большую честь. Боюсь, что еда не покажется вам особенно изысканной. Даже совсем неизысканной — так, устрицы, пирог из индейки и рагу из барашка. Впрочем, такой старый друг не будет в претензии. Тоби может принести еще…
— Вы уверены, что ничего не слышите?
— Уверена.
— Я не могу остаться. — Казалось, Стивен хочет сказать что-то еще, он даже открыл было рот, но слышимый только ему колокол снова привлек внимание дворецкого, и он промолчал. — Всего наилучшего!
Стивен встал и, быстро поклонившись, вышел.
На улице колокол продолжал звонить. Стивен шел, словно в тумане. Он уже добрался до Пиккадилли, когда неожиданно ему навстречу из переулка выскочил разносчик в фартуке, волочивший корзину с рыбой. Пытаясь обойти разносчика, Стивен столкнулся с дородным джентльменом в синем сюртуке и квакерской шляпе, стоявшим на углу Олбемарл-стрит.
Джентльмен посмотрел на Стивена и испугался: перед ним маячило черное лицо, а черные руки подбирались к его карманам. Не обращая внимания на дорогой костюм и респектабельный вид Стивена, джентльмен тут же решил, будто его собираются ограбить, и поднял зонтик, чтобы защититься.
Стивен затрепетал. Вот сейчас позовут констебля, его поволокут к мировому судье, и даже покровительство сэра Уолтера Поула не спасет бедного дворецкого! Разве английские судьи поверят, что чернокожий не обязательно грабитель и лжец? Что негр может быть приличным человеком? Впрочем, Стивена не слишком заботила собственная судьба: он смотрел на происходящее словно на пьесу за толстым стеклом или на дне глубокого пруда.
Дородный джентльмен глядел на Стивена со смесью гнева и страха. Он уже открыл рот, чтобы
