Старшей исполнилось сорок пять, младшей — пятнадцать, причем ни одна не подозревала о существовании остальных. Чилдермас решил познакомиться с каждой. Двум он предстал в образе сомнительного шляпника, третьей представился таможенным чиновником, ради четвертой стал пьяным игроком, а пятой сказал, что считается слугой великого мистера Норрелла с Ганновер-сквер, но на самом деле он и сам чародей. Две попытались его обокрасть, одна поклялась за выпивку выложить всю правду, четвертая чуть не утащила бедного Чилдермаса на молитвенное собрание методистов, а пятая, как ни удивительно, в него влюбилась. Однако к концу своих приключений Чилдермас должен был признать, что жены даже не подозревают о существовании книги и уж тем более не знают, где Винкулюс ее прячет.
Мистер Норрелл отказывался этому верить. В уединенном кабинете он без конца произносил заклинания, рассматривал жилище жен Винкулюса в серебряной чаше с водой, но нигде не находил ничего, хоть отдаленно напоминающего книгу.
Тем временем этажом выше, в своей каморке, Чилдермас раскладывал карты. Они снова стали прежними, за исключением Императора, который сохранил личину Короля-ворона. Некоторые карты выпадали снова и снова, например туз Чаш — церковный потир в таком вычурном стиле, что казался целым городом на ножке, обнесенным крепостной стеной, и II. La Papesse — «Папесса». Чилдермас считал, что эти карты означают нечто скрытое. С невиданной частотой выпадала масть Жезлов, почти всегда семерка, восьмерка, девятка и десятка. Чем больше Чилдермас вглядывался в вереницу жезлов, тем больше они казались ему неизвестными письменами. Однако что-то мешало Чилдермасу их прочесть. В конце концов он пришел к заключению, что книга Винкулюса, где бы ее ни прятали, написана на неизвестном языке.
22
Рыцарь Жезлов
Февраль 1808
Джонатан Стрендж не походил на отца: ему были чужды алчность, гордыня, сварливость и несговорчивость. Не обладая серьезными пороками, Стрендж вряд ли мог похвастаться и особенными добродетелями. На вечеринках и в гостиных Бата среди модной молодежи он слыл «приятнейшим человеком на свете», хотя это означало всего лишь умение болтать ни о чем, хорошо танцевать и знать толк в карточной игре и охоте.
Джонатан Стрендж был высок и хорошо сложен. Кое-кто даже находил его красивым, хотя далеко не все. У Стренджа было два недостатка: ироническое выражение лица и длинный нос. Правда и то, что волосы его слегка отдавали рыжиной, а всем известно, что обладатель рыжих волос не может называться красавцем.
Как раз в то время, когда умер его отец, Стрендж задумал склонить некую молодую даму к замужеству. По прибытии в Шрусбери, узнав от слуг печальную новость, Стрендж сразу же подумал о своей избраннице. Каков будет теперь ее ответ?
Казалось, ничто не могло помешать этому браку. Друзья одобряли выбор Стренджа, а брат девушки — ее единственный родственник — не меньше Стренджа хотел, чтобы дело устроилось ко всеобщему удовольствию. Лоуренсу Стренджу не нравилось то, что избранница его сына бедна, однако с его смертью это препятствие устранилось.
Тем не менее, помолвка — ожидаемая знакомыми и друзьями с часу на час — еще не состоялась. Не то чтобы избранница не любила Стренджа (он был совершенно уверен в ее чувствах), однако иногда казалось, что она влюбилась только ради того, чтобы без конца с ним ссориться. Стрендж уже потерял счет этим ссорам. Решив, что молодая особа недовольна его образом жизни, он забросил карты и другие азартные игры, стал меньше пить — редко более бутылки в день, и даже уверил возлюбленную, что готов чаше ходить в церковь — раз в неделю, а то и два, если ей того хочется. Однако девушка заявила, что это вопрос его собственной совести, и она не считает себя вправе вмешиваться. Стрендж знал, что ей не нравятся его частые визиты в Бат, Брайтон, Уэймут и Челтнем. Он заверил, что нимало не интересуется тамошними дамами — разумеется, им не откажешь в миловидности, но ему до них нет никакого дела. Барышня ответила, что ее это нисколько не беспокоит, ей лишь хотелось бы, чтобы Стрендж нашел более достойное занятие. Она не собирается читать ему мораль, и сама не меньше других любит повеселиться, но этот бесконечный праздник!.. Неужто он ничего другого не хочет? Ни к чему не стремится?
Стрендж отвечал, что полностью с ней согласен: он и сам вынашивал планы найти себе достойное дело. Планы были не то чтобы дурны. В разное время Стрендж думал, что станет покровителем какого- нибудь непризнанного поэта, займется изучением права или окаменелостей на пляже в Лайм-Риджисе, начнет собирать кованые изделия, изучит технологию плавки, отыщет одного приятеля, который расскажет ему о новейших способах ведения сельского хозяйства, посвятит себя теологии и дочитает, наконец, ученую книгу по инженерному искусству, которую, кажется, оставил на столике в дальнем углу отцовской библиотеки два-три года назад. Однако все эти идеи натыкались на непреодолимые препятствия. Обездоленные поэты на пути Стренджа не попадались[39], книги по праву были невыносимо нудными, фамилию приятеля — большого знатока сельского хозяйства — Стрендж попросту забыл, а в тот день, когда он отправился в Лайм-Риджис изучать окаменелости, как назло, зарядил дождь.
И так далее и тому подобное. Стрендж поведал барышне, что в юности страстно хотел стать моряком. Ничто на свете не влекло его так сильно, как военный флот! Увы, отец не поддержал его стремления, а сейчас, в двадцать девять, поздно задумываться о морской карьере.
Несговорчивую особу звали Арабелла Вудхоуп. Она была дочерью покойного викария церкви в Кланбери[40]. В то время, когда умер старый мистер Стрендж, девушка гостила у друзей в Глостершире, в сельской местности, где ее брат тоже служил викарием. Утром в день похорон Стрендж получил от нее письмо с соболезнованиями. Письмо содержало положенные случаю слова утешения и надежду, что Джонатан простил старому мистеру Стренджу все обиды и несправедливости. Однако этим Арабелла не ограничилась. Она беспокоилась о нем. Сожалела, что ее нет в Шропшире. Огорчалась, что он сейчас один и без друзей.
Стрендж решил ковать железо, пока горячо. Ситуация складывалась на редкость благоприятная: никогда Арабелла не будет испытывать к нему такого участия, никогда он сам не будет богаче. (Стрендж никак не мог поверить уверением Арабеллы, что она совершенно равнодушна к его деньгам.) Он решил, что выждет диктуемый приличиями срок и сделает предложение. Трех дней ему показалось вполне достаточно, утром четвертого дня Стрендж велел лакею упаковать вещи, а конюху подготовить лошадь. Он отправлялся в Глостершир.
Стрендж брал с собой нового слугу. Обстоятельно побеседовав с ним, хозяин счел, что новый работник энергичен, находчив и знает свое дело. Слуге польстил выбор хозяина (хотя тщеславие подсказывало ему, что иначе и быть не может). И вот, когда новый слуга минует этап низвержения исполинов и перешагивает из мифа в реальность, будет весьма кстати дать ему имя, как обычному смертному. Итак, звали слугу Джереми Джонс.
В первый день пути никаких особенных происшествий не случилось. Путешественники повздорили с владельцем собаки, облаявшей их без всякого повода, да еще лошадь Стренджа начала выказывать признаки нездоровья, хотя впоследствии тревоги оказались напрасными. Утром второго дня они скакали по приятной для глаз местности — мягкие очертания низких холмов, зимний лес и ухоженные фермы. Джереми Джонс тренировал надменное выражение, приличествующее слуге, чей господин унаследовал крупное состояние, а Джонатан Стрендж думал о мисс Вудхоуп.
Чем ближе становилась встреча с Арабеллой, тем сильнее охватывали Стренджа сомнения. Его радовала мысль, что рядом с мисс Вудхоуп ее брат, — славный старина Генри всегда хотел этой помолвки и всячески склонял к ней сестру. Однако Стрендж сомневался в друзьях Арабеллы, у которых она гостила, — священнике и его жене. Он ничего не знал о них, но, как любой богатый молодой человек, привыкший не отказывать себе в удовольствиях, с опасениями относился к духовенству. Кто знает, какие нелепые добродетели и ненужное самопожертвование они привьют Арабелле?
Низкое зимнее солнце отбрасывало длинные тени. Иней сверкал на ветках. Вид крестьянина, идущего
