Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

следовать его примеру. Английская магия, по словам мистера Стренджа, выросла на английской почве, политой английскими дождями. Мистер Стрендж писал, что, вмешиваясь в английскую погоду, мы затрагиваем сущность Англии и рискуем подорвать основы английской магии. Мы решили, что это поразительный пример проницательности и гения мистера Стренджа, не правда ли, мистер Тантони?

Джентльмен ткнул приятеля в бок, и тот несколько раз моргнул.

— Вы говорили что-нибудь подобное? — шепотом осведомился сэр Уолтер у Стренджа.

— Как же, говорил, — ответил Стрендж, — что-то в этом духе… когда же? Кажется, в минувшую пятницу.

— Кому вы это говорили?

— Норреллу, конечно.

— Был ли при этом в комнате кто-то еще?

Стрендж помедлил.

— Дролайт, — вымолвил он.

— Ага!

— Сэр! — громко обратился Стрендж к джентльмену из Ноттингемшира. — Простите, если я обидел вас. Однако, согласитесь, в вашей манере держаться было нечто… У меня горячий нрав, и вы задели меня за живое. Я — Джонатан Стрендж и, к сожалению, до этогодня не слышал ни о вас, ни о мистере Тантони. Подозреваю, что и мистер Тантони, и я стали жертвами какого-то нечистоплотного субъекта. Предполагаю, что мистер Тантони заплатил мне за обучение? Могу я узнать, куда он выслал деньги? Если на Литтл- Райдер-стрит, то у меня будет необходимая улика.

К несчастью, джентльмен из Ноттингемшира и мистер Тантони представляли себе Стренджа высоким стариком с впалой грудью и длинной белой бородой, напыщенно говорящего и одетого на старинный лад. Стрендж был строен, чисто выбрит, говорил быстро и одевался как всякий богатый лондонец. Им не верилось, что это он.

— Что ж, сомнения нетрудно разрешить, — сказал Колхаун Грант.

— Конечно, — поддержал его сэр Уолтер. — Я позову официанта. Возможно, слово слуги будет для вас весомее слова джентльмена. Джон! Подите сюда! Вы нам нужны!

— Нет-нет-нет! — воскликнул Грант. — Я не то хотел сказать. Идите, Джон, идите. Есть множество вещей, которые мистер Стрендж может сотворить, дабы лучше всяких свидетелей доказать свое мастерство волшебника. В конце концов, он величайший чародей столетия.

— Разве этот титул не принадлежит мистеру Норреллу? — мрачно поинтересовался джентльмен из Ноттингемшира.

Колхаун Грант улыбнулся.

— Сэр, мы с полковником Маннингемом имели честь сражаться в Испании под знаменами его светлости герцога Веллингтона. Уверяю вас, там ничего не слыхали о мистере Норрелле. Мы верим мистеру Стренджу — тому джентльмену, которого вы видите перед собой. Если он сейчас осуществит некое волшебное действо, думаю, вы отбросите сомнения, а ваше величайшее уважение к английской магии и английским волшебникам не позволит вам не признать очевидного факта. Уверен, вы с радостью расскажете ему об этих поддельных письмах.

Грант вопросительно смотрел на джентльмена из Ноттигемшира.

— Что ж, — ответил тот, — вы очень странные джентльмены, должен сказать, не знаю, может быть, вы хотите обмануть меня, рассказывая всякие сказки. Скажу откровенно, что буду крайне Удивлен, если письма окажутся фальшивкой — каждая строчка, каждое слово в них дышат старой доброй английской магией!

— Однако, — заметил Грант, — мы предполагаем, что какой-то негодяй использовал замечания мистера Стренджа, чтобы состряпать эту подделку. А теперь, дабы доказать, что он — это он, мистер Стрендж покажет вам такое, чего не видел еще никто из живущих!

— Правда? — спросил джентльмен из Ноттингемшира. — А что он сделает?

Грант широко улыбнулся и повернулся к Стренджу, словно его тоже разбирает любопытство.

— Итак, Стрендж, поведайте нам, что вы сделаете?

За Стренджа ответил сэр Уолтер. Он кивнул в направлении большого венецианского зеркала, занимавшего большую часть одной из стен и не отражавшего ничего, кроме темноты, и объявил:

— Он войдет в зеркало и не вернется.

36 Все зеркала мира Ноябрь 1814

Хэмпстед расположен в пяти милях от Лондона. Во времена наших дедушек это была ничем не примечательная деревушка, которая, впрочем, привлекала горожан близостью к Лондону, свежим воздухом и обилием зелени. Для их забав построили ипподром и лужайку для игры в шары. Появились кондитерские и чайные, в которых можно было перекусить и отдохнуть. Богачи начали покупать здесь коттеджи, и вскоре Хэмпстед стал таким, как сейчас — любимым местом отдыха высшего лондонского света. За короткое время он разросся до весьма приличных размеров и превратился в небольшой городок.

Через два часа после того, как сэр Уолтер, подполковник Грант, полковник Маннингем и Джонатан Стрендж повздорили с джентльменом из Ноттингемшира, по лондонской дороге в Хэмпстед въехала карета и свернула в аллею, обсаженную бузиной, боярышником и сиренью. Карета остановилась перед домом в конце аллеи, и из нее вышел мистер Дролайт.

Когда-то дом был самым обычным деревенским, но за последние годы претерпел значительные изменения. Маленькие окна, удобные для защиты от холода, но пропускающие мало света, заменили большими и красивыми, на месте простой деревянной двери появился парадный подъезд с портиком, хозяйственный двор пошел под сад с цветами и декоративным кустарником.

Мистер Дролайт постучал. Дверь немедленно отворилась, и горничная проводила его в гостиную. Дорогие французские обои персидские ковры и модная английская мебель совершенно преобразили бывшее жилище фермера.

Дролайт прождал всего несколько минут. В гостиную вошла высокая пышная дама. На ней было алое бархатное платье, белую шею украшало ожерелье из темного граната.

Через открытую дверь, ведущую в столовую, можно было видеть стол, накрытый на одну персону. Дама обедала в одиночестве. Алое платье и ожерелье она надела, вероятно, для собственного удовольствия.

— Ах, мадам! — воскликнул Дролайт, склоняясь к ее руке. — Надеюсь, вы в добром здравии?

Дама небрежно махнула рукой.

— Положим, да. Если не считать того, что умираю от скуки без общества и развлечений.

— Как! — потрясенно вскричал Дролайт. — Вы здесь одна?

— Со мной живет моя тетка. Она убеждает меня искать утешения в религии.

— О, мадам! — как можно убедительнее произнес Дролайт. — Не тратьте силы на молитвы и проповеди. Обратите их на МЕСТЬ.

— Непременно, — без выражения сказала она, опустилась на диван и спросила: — Как поживают мистер Стрендж и мистер Норрелл?

— О, они заняты, мадам! Очень, очень заняты! Ради себя лично, да и для вас, мадам, я желал бы им поменьше занятости! Вчера мистер Стрендж очень хотел узнать, как у вас дела. Он надеется, что вы не падаете духом. «Она держится, — отвечал я, — хоть и с трудом». Мистер Стрендж потрясен, просто потрясен бессердечным поведением ваших родственников и знакомых, мадам.

— Неужто? Мне бы хотелось, чтобы его сочувствие вылилось во что-то более ощутимое, — холодно заметила женщина. — Я заплатила ему больше сотни гиней, а он ничего не сделал. Я отчаялась устроить свои дела через посредника, мистер Дролайт. Передайте мистеру Стренджу, что я готова встретиться с ним лично в удобном для него месте в любое время дня и ночи. Мое время не расписано.