на этот раз положит его на место. Господи, только бы Марта не проболталась об этом репортерше.
Экономка тут же вспомнила то страшное утро, когда она нашла тело доктора Лэша, снова испытала тот же ужас, какой теперь испытывала постоянно, как только речь заходила о ключе. Когда полиция попросила ключ от дома, она дала им тот, запасной, из сада. В то утро она не могла найти свой и очень боялась, что его взял Уолли. Так потом и оказалось. Эдна не находила себе места, полагая, что полиция примется расспрашивать ее о ключе, но, к счастью, этого не произошло.
Эдна сосредоточилась на телевизионной программе, потому что начались новости. Это был шок. Она услышала, что Молли арестована и ей предъявлено обвинение в убийстве. Спустя несколько минут ее отпустили под залог в миллион долларов. Молли Лэш должна была оставаться под домашним арестом. Камера показала Фрэн Симмонс в прямом эфире. Она стояла у парковки возле «Морского фонаря», все еще огороженной желтой полицейской лентой.
– Именно здесь преступник насмерть зарезал Анна-Марию Скалли, – говорила Фрэн. – За это преступление сегодня во второй половине дня была арестована Молли Карпентер Лэш. Нам сообщили, что следы крови Анна-Марии Скалли были обнаружены на подошве одного из ботинок Молли Лэш и в ее машине.
– Мама, Молли опять вся в крови?
Эдна обернулась и увидела Уолли. Его волосы были взъерошены, глаза горели гневом.
– Не говори так, Уолли, – нервно попросила Эдна.
– Ты помнишь ту статуэтку ковбоя с лошадью, которую я взял в тот раз?
– Уолли, прошу тебя, не надо об этом.
– Я просто хочу рассказать, вот и все, – раздраженно ответил сын.
– Уолли, мы не будем говорить об этом.
– Но все об этом говорят, мама. Вот только сейчас в моей комнате они так орали у меня в голове. Все говорили о статуэтке. Для меня-то она совсем не тяжелая, потому что я сильный, а вот Молли ее ни за что бы не подняла.
Эдна поняла, что сына вновь мучают голоса. Лекарство не помогало.
Она встала, подошла к сыну и прижала ладони к его вискам.
– Тсс, – успокаивающе прошептала она. – Никаких больше разговоров ни о Молли, ни о статуэтке. Ты же знаешь, что эти голоса все путают, мой дорогой. Пообещай мне, что больше не скажешь ни слова ни о докторе Лэше, ни о Молли, ни о статуэтке. Договорились? А теперь выпей еще таблетку.
48
Фрэн закончила свою часть репортажа и отключила микрофон. Этим вечером из Нью-Йорка приехал молодой оператор Пэт Лайонс на съемки возле ресторанчика в Роуэйтоне.
– Мне нравится этот город, – заявил он. – Ресторанчик у воды напоминает мне о рыбацкой деревушке.
– Городок и в самом деле славный, – согласилась Фрэн, вспоминая, как когда-то навещала подружку, живущую в Роуэйтоне. Конечно, в такую забегаловку, как «Морской фонарь», сливки общества едва ли заглядывают. Но сама Фрэн решила поужинать в этом убогом ресторанчике. Несмотря на события двух последних дней, желтую полицейскую ленту на парковке и следы мела на асфальте, заведение было открыто.
Фрэн заранее убедилась, что Глэдис Флюгель, та самая официантка, которая видела Молли и Анна- Марию вместе, этим вечером вышла на работу.
Фрэн удивилась, увидев, что ресторанчик заполнен наполовину, но потом сообразила, что всему виной любопытство, притягивающее людей на место преступления. Она на мгновение остановилась у входа, решая, не сесть ли ей у стойки, чтобы было удобнее поговорить с мисс Флюгель. Но проблему решила сама официантка, торопливо подошедшая к ней.
– Вы Фрэн Симмонс. Мы видели ваш репортаж. Меня зовут Глэдис Флюгель. Я обслуживала Молли Лэш и Анна-Марию Скалли в тот вечер. Они сидели вон там. – Женщина указала на темную кабинку в дальнем углу зала.
Любой на месте Фрэн догадался бы, что Глэдис сгорает от нетерпения рассказать свою историю.
– Я бы с удовольствием с вами побеседовала, – сказала Фрэн. – Может быть, мне сесть за тот же самый столик, а вы потом присоединитесь? У вас будет перерыв?
– Дайте мне десять минут, – попросила Глэдис. – Я только закончу вот с этими. – Они кивнула в сторону пожилой четы за столиком у окна. – Дама сердится, потому что ее спутник хочет заказать говядину с пармезаном, а она утверждает, что от этого блюда его пучит. Я потороплю их и, как только обслужу, посижу с вами.
Фрэн мысленно измерила расстояние до столика, пока неторопливо шла к нему. Она решила, что это примерно футов сорок от входа. Дожидаясь, пока Глэдис освободится, Фрэн изучала внутреннее убранство «Морского фонаря». Во-первых, ресторанчик был плохо освещен. Во-вторых, столик стоял в тени. Его и выбрали именно поэтому. Тот, кто за ним сидел, не хотел, чтобы его видели. Молли говорила Филипу, что Анна-Мария чем-то напугана, но не присутствием вдовы Гэри Лэша. Так чего же боялась медсестра Скалли?
И почему, кстати, Анна-Мария сменила фамилию? Только ли потому, что ей не хотелось, чтобы ее имя связывали с именем Гэри Лэша? Или у нее были еще причины, чтобы затаиться?
Если верить Молли, то Анна-Мария вышла из «Морского фонаря» первой, пока Молли расплачивалась по счету. Сколько на это ушло времени? Немного, иначе Молли решила бы, что Анна-Мария уже уехала. Но достаточно для того, чтобы Анна-Мария успела пересечь стоянку и сесть в свой джип.
Молли сказала, что окликнула Анна-Марию от двери, вспомнила Фрэн. Так догнала она ее или нет?
– Догадайтесь, что они оба заказали! – воскликнула подошедшая Глэдис, большим пальцем через плечо указав на пожилую пару. – Рыбу, жаренную на открытом огне, и шпинат. Леди заказала для них обоих.
