амурными похождениями, а с проблемами в клинике Лэша и ХМО «Ремингтон».
Фрэн взяла сумку и по дороге к двери остановилась у окна.
– У вас потрясающий вид на статую Свободы, – заметила она. – Это подбадривает ваших клиентов?
Филип Мэтьюз улыбнулся.
– Забавно, – сказал он, – но именно об этом меня спросила Молли шесть лет назад, когда впервые вошла в этот кабинет.
– Что ж, ради Молли будем надеяться на то, что Свобода окажется еще и Удачей. Мне кое-что удалось раскопать, и если я права, то Молли получит передышку, на которую мы так надеемся. Пожелайте мне удачи, Филип. До встречи.
63
Серьезные изменения в состоянии Таши начались около пяти часов дня. Барбара Колберт видела все своими глазами.
Последние два дня сиделки не делали Таше макияж, который придавал ее пепельному лицу розоватый оттенок, но теперь на щеках проступили красные пятна.
Напряжение рук и ног, которое снимали ежедневным массажем, исчезло. Медсестра на цыпочках отошла от кровати к телефону в гостиной. Барбаре было ясно, что она вызывает врача.
Она пыталась убедить себя, что для Таши так лучше, и просила господа дать ей силы и позволить Таше дожить до приезда братьев. Они хотели быть с ней рядом.
Миссис Колберт встала с кресла и осторожно присела на край кровати, стараясь не уронить стойку с капельницей и баллон с кислородом.
– Таша, Таша, – прошептала она. – Утешает только одно... Скоро ты будешь рядом с папой, который любил тебя так же сильно, как и я.
Медсестра встала на пороге. Барбара посмотрела на нее.
– Я хочу остаться наедине с дочерью.
Глаза медсестры были полны слез.
– Понимаю. Мне так жаль.
Барбара кивнула и отвернулась. На мгновение ей почудилось, что Таша шевелится, что она чувствует пожатие ее пальцев.
Дыхание Таши участилось. Барбаре казалось, что ее сердце рвется на части, пока она ждала последнего вздоха дочери.
– Таша, Таша...
Она едва сознавала чье-то присутствие у двери. Врач. Уходите, подумала Барбара, но не осмелилась повернуть голову, боясь пропустить последний миг жизни дочери.
Неожиданно Таша открыла глаза. Ее губы изогнулись в привычной улыбке.
– Доктор Лэш, так глупо получилось, – прошептала она. – Я наступила на шнурок и упала.
Барбара смотрела на нее во все глаза.
– Таша!
Девушка повернула голову.
– Привет, мамуля...
Ее глаза закрылись, потом снова медленно открылись.
– Мамочка, помоги мне... Пожалуйста. – Ее последний вздох был похож на стон.
– Таша! – крикнула Барбара. – Таша! – Она резко повернулась. Питер Блэк, не двигаясь, стоял у двери. – Доктор, вы слышали? Она говорила со мной! Не дайте ей умереть! Сделайте что-нибудь!
– Дорогая моя, – успокаивающе произнес доктор Блэк, давая дорогу медсестре. – Позвольте нашей дорогой девочке уйти. Все кончено.
– Она говорила со мной! – крикнула Барбара Колберт. – Вы слышали это!
Она отчаянно обнимала дочь.
– Таша, не уходи! Ты же выздоравливаешь!
Сильные руки обняли Барбару, мягко заставляя ее отпустить тело Таши.
– Мама, мы здесь.
Барбара взглянула на сыновей.
– Она разговаривала со мной, – зарыдала она. – Господь свидетель, перед тем как умереть, Таша разговаривала со мной!
64
Лу Нокс смотрел дома телевизор, когда получил долгожданный приказ выезжать. Кел заранее предупредил Нокса, что надо будет отвезти пакет в Уэст-Реддинг, но не знал точно, в котором часу.
Лу нашел Кела и Питера Блэка в библиотеке. Он сразу понял, что партнеры только что серьезно поругались. Губы Кела сжались в тонкую жесткую полоску, на щеках горели красные пятна. Доктор Блэк держал стакан с виски, судя по всему, неразбавленным. Его глаза казались стеклянными, и Нокс понял, что
