больше он не видел Парки живым. Нэт почувствовал себя задетым, убедившись, что полиция и пресса уделяют слишком мало внимания смерти Парки. Да, конечно, об убийстве упомянули в городских теленовостях, даже на секунду промелькнуло на экране изображение его лавчонки, но, так уж случилось, что в тот же самый день был арестован крупный мафиозный авторитет: вот ему и досталась вся шумиха. А смерть Парки никого не взволновала — они назвали это «преступлением, предположительно связанным с наркотиками», на том и успокоились.
За прошедшие с тех пор два дня магазин «Сокровища Хайяма» приобрел заброшенный вид. «Можно подумать, он простоял закрытым много лет, — с горечью заметил Нэт. — Даже табличку „Сдается“ уже успели повесить. Еще, не дай бог, кто-нибудь из конкурентов сюда въедет. Только этого мне и не хватало».
В четверг вечером Нэт закрыл магазин в девять, но перед уходом поменял кое-что в витрине. Выглянув через стекло на улицу, он вспомнил, как во вторник около часа дня тот разряженный хлюст смотрел на эту самую витрину, а потом пересек улицу и вошел в магазинчик Парки. «Может, все-таки стоило рассказать о нем полиции, — подумал Нэт, но тут же одернул себя: — Нет, это была бы пустая трата времени. Тот тип небось заскочил и выскочил из лавочки Парки, как чертик из табакерки». Нэт по опыту знал, что такой пижон скорее будет рыться в тех товарах, что предлагают в «Темных радостях», а не в «Сокровищах Хайяма». Товар Парки предназначался исключительно для туристов, а тот хлюст ну уж никак не походил на туриста.
Нэт улыбнулся, вспомнив забавный сувенир, врученный ему Абдулом в прошлом году: толстого маленького человечка с головой слоника, сидящего на троне.
— Ты хороший друг, Нэт, — сказал Парки со своим странным певучим акцентом. — Я сделал это специально для тебя. Это Ганеш, бог с головой слона. Есть легенда. Его отец, бог Шива, случайно отрубил Ганешу голову, когда ему было пять лет, а когда его мать потребовала, чтобы он приставил ее обратно, Шива по ошибке дал ребенку голову слона. Когда мать начала жаловаться, что теперь ее сын станет изгоем из-за своего безобразия, отец сказал: «Я сделаю его богом мудрости, процветания и счастья. Вот увидишь, его будут любить».
Нэт знал, что Парки вложил много старания в эту маленькую фигурку. Как и все, что он делал своими руками, фигурка была инкрустирована бирюзой.
Нэт Смолл редко поддавался сентиментальным порывам, но теперь он вернулся в кладовую, вытащил бога-слона и поместил его в витрину в память о своем убитом друге, развернув таким образом, чтобы хобот слона указывал на магазинчик Парки. «Оставлю его там, пока кто-нибудь не возьмет в аренду магазинчик Парки, — решил он. — Это будет что-то вроде памятника славному маленькому человеку».
Гордый собой за благородный поступок, Нэт Смолл запер магазин и ушел домой. Ему было грустно, но он подбадривал себя мыслью о том, что, может быть, помещение магазина арендует булочная. Это было бы не только удобно для него, но чертовски полезно для бизнеса.
72
Дональд Ричардс предупредил свою экономку Рину, что у него есть планы на ужин, но потом, не желая ужинать в одиночестве, позвонил Марку Гринбергу, своему старому другу и коллеге-психиатру который оказывал ему профессиональную помощь в первое время после смерти жены. По счастливой случайности, вечер у Гринберга оказался незанятым.
— Бетси собралась со своей матерью в оперу, — сказал Марк, — а я отпросился.
Они встретились в ресторане «Кеннеди» на Пятьдесят седьмой улице в Западном районе. Гринберг, ученого вида мужчина под пятьдесят, дождался, пока им не подали коктейли, и сказал:
— Давно мы с тобой не говорили как доктор с пациентом, Дон. Как дела?
— Чувствую тягу к перемене мест, — улыбнулся Ричардс. — Полагаю, это добрый знак.
— Я прочел твою книгу, она мне понравилась. Расскажи, зачем ты ее написал.
— Вот уже второй раз за два дня мне задают этот самый вопрос, — заметил Ричардс. — Ответ очевиден: тема меня заинтересовала. У меня был пациент, у которого пропала жена. Он чуть с ума не сошел. А два года назад, когда ее тело было найдено, он наконец-то смог вернуться к нормальной жизни. Оказалось, что она ехала в машине и сорвалась с дороги в озеро. Ее смерть стала результатом роковой случайности. Женщины, о которых я пишу в книге, стали жертвами злого умысла. Смысл книги в том, чтобы предупредить женщин об опасности и научить их избегать обстоятельств, чреватых бедой.
— Это что, акт искупления? Все еще винишь себя в смерти Кэти? — тихо спросил Гринберг.
— Мне самому хотелось бы верить, что я уже начинаю от этого избавляться, но оно до сих пор иногда накатывает на меня и бьет со страшной силой. Марк, ты уже не раз слышал от меня эту историю. Кэти не хотела ехать на эти съемки. Ее подташнивало. Потом она мне заявила: «Я заранее знаю, что ты скажешь, Дон. Это несправедливо по отношению к другим — отказываться в последний момент». Я вечно ее критиковал за эту привычку менять планы в последнюю минуту, особенно когда речь шла об обязательствах по работе. Что ж, в тот раз она меня послушалась, и это стоило ей жизни.
Дон Ричардс отпил большой глоток из своего стакана.
— Но Кэти не говорила тебе, что она может быть беременна, — напомнил ему Гринберг. — Ты уговорил бы ее остаться дома, если бы знал, что ее подташнивает по этой причине.
— Нет, она мне ничего такого не сказала. Это я сам потом стал вспоминать и сообразил, что у нее была задержка в шесть недель. — Дон Ричардс пожал плечами. — Мне до сих пор бывает плохо, но все постепенно налаживается. Мне скоро стукнет сорок — что ни говори, а все-таки рубеж. Может быть, это поможет осознать, что пора расстаться с прошлым.
— Может, съездишь в круиз? Хотя бы ненадолго. Мне кажется, это еще один важный шаг, который тебе следовало бы предпринять.
— Честно говоря, я скоро собираюсь съездить в круиз. На будущей неделе в Майами я заканчиваю рекламную кампанию по распространению своей книги и уже подыскиваю для себя подходящий круиз.
— Вот это хорошие новости, — одобрительно кивнул Гринберг. — Последний вопрос: ты с кем-нибудь встречаешься?
— У меня было свидание вчера вечером. Сьюзен Чандлер, психолог. Она ведет ежедневную радиопередачу по будням, а также частную практику. Очень привлекательная и интересная леди.
— Надо ли это понимать так, что ты собираешься встретиться с ней снова?
— Я бы сказал, у меня на нее большие виды, Марк, — улыбнулся Дон Ричардс.
Вернувшись домой к десяти часам, Дон Ричардс спросил себя, не позвонить ли Сьюзен, и решил, что еще не слишком поздно.
Она подняла трубку на первый же звонок.
— Сьюзен, у вас сегодня был грустный голос. А как сейчас? Как вы себя чувствуете?
— Да вроде бы лучше, — ответила Сьюзен. — Я рада, что вы позвонили, Дон. Я хочу кое-что у вас спросить.
— Конечно.
— Вы много раз ездили в круизы, верно?
Ричардс вдруг заметил, что стискивает аппарат рукой.
— Верно. И до свадьбы, и после. Мы с женой оба любили море.
— И вы часто бывали на «Габриэль»?
— Да.
— Я ни разу в жизни не была в круизе, поэтому прошу вас проявить терпение. Насколько я понимаю, на судах действует фотографическая служба. Они много снимают.
— Конечно. Это очень прибыльное дело.
— А не знаете ли вы, они хранят в деле негативы с уже прошедших круизов?
— Понятия не имею.
— Ну хорошо. У вас случайно не сохранились фотографии, сделанные на борту «Габриэль»? Я вам сразу объясню, что мне нужно: я хочу узнать название фирмы, которая обслуживает — или обслуживала — «Габриэль».
— Я уверен, что у меня сохранились фотографии с кораблей, на которых мы плавали вместе с Кэти.
— А вы не могли бы проверить? Я была бы вам очень признательна. Я могла бы спросить у миссис Клаузен, но мне не хочется беспокоить ее по такому поводу.
