спросил он.
— Да, это я. А вы, должно быть, тот самый детектив, который разыскал горничную. Посол рассказывал нам о вас.
— Возможно, моя просьба покажется вам неуместной, но я сейчас в машине перед домом Олторпов. Я знаю, что вы живете по соседству. Вы разрешите мне зайти к вам на несколько минут? Миссис Олторп сказала, что вы были лучшей подругой Сьюзен. Я очень хотел бы задать вам несколько вопросов о ней.
— Я действительно была ее лучшей подругой. Конечно заходите. Наш дом справа от дома Олторпов.
Три минуты спустя Николас Греко шагал по дорожке, ведущей к дому Нортов. Сара Норт уже ждала его, приоткрыв дверь.
Она оказалась похожей на спортсменку высокой женщиной с широко расставленными глазами и темно-рыжими волосами. На ней были простой свитер и джинсы. Ее приветливая улыбка, когда она пригласила его в небольшой кабинет, примыкавший к прихожей, казалась искренней. Дом, насколько Греко успел составить о нем впечатление, был обставлен дорого и со вкусом.
— Муж приезжает с работы не раньше половины седьмого, — пояснила Норт, усаживаясь на диван и указывая Греко на ближнее к нему кресло. — Он работает на Манхэттене и упорно желает ездить отсюда туда. В час пик, сами понимаете, на дорогу может уйти сколько угодно.
— Насколько мне известно, в начале двадцатого столетия Энглвуд считался спальней Уолл-стрит.
— Так оно и было и в некоторой степени остается до сих пор. Как дела у миссис Олторп?
— Боюсь, неважно. Миссис Норт, я отыскал горничную, показания которой могут помочь отправить Питера Кэррингтона за решетку, но я не удовлетворен. Некоторые факты не вяжутся друг с другом, и я пришел к выводу, что у него должен был быть сообщник. Меня интересует последний год перед смертью Сьюзен. Насколько мне известно, ее отец нанял шофера, в чьи обязанности входило возить ее и ее друзей. Но разве вы все не были достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно водить машину?
— Конечно были, но если мы собирались на вечеринку куда-то далеко, посол настаивал, чтобы Сьюзен вез шофер. Мои родители, разумеется, были только «за». Они не хотели, чтобы мы ездили в компании с юнцами, с которых вполне сталось бы пропустить стаканчик-другой, а потом по пути домой устроить гонки. Разумеется, большую часть времени мы все находились в колледже и посол не мог контролировать, чем мы там занимаемся. Но дома все обстояло именно так.
— И все же в тот вечер, когда Кэррингтоны давали ужин, он позволил, чтобы Сьюзен отвез домой Питер Кэррингтон.
— Он любил Питера. И доверял ему. Питер был не такой, как все. Летом, когда мы все торчали в клубе, играли в теннис или в гольф, Питер в костюме с галстуком находился в офисе вместе со своим отцом.
— Значит, когда вас возил шофер, в машине помимо вас со Сьюзен были еще две девушки?
— Да. Сьюзен садилась на переднее сиденье рядом с Гэри, а мы с Верни и Линор ехали сзади.
— Гэри? — переспросил Греко.
Он не хотел, чтобы Сара Норт заподозрила, будто за сведениями именно об этом человеке он и пришел.
— Гэри Барр. Олторпы приглашали их с женой, когда звали кого-нибудь к обеду или к ужину. Он и вел машину, когда мы куда-нибудь ехали.
— Как он себя вел? По-дружески?
— Ну да. Сьюзен называла его приятелем.
— А вы не допускаете, что между ними могли сложиться… — Греко поколебался, — романтические отношения? Не могла Сьюзен, как это называли в мои времена, запасть на него?
— На Гэри?! Нет, это совершенно исключено. Она говорила, что ей с ним хорошо, но имела в виду безопасность, надежность.
— Миссис Норт, надеюсь, вы понимаете, что я задаю вам все эти вопросы, на которые вы, как подруга Сьюзен, вполне можете не захотеть отвечать, не из праздного любопытства. Но я просто-напросто не удовлетворен. Я полагаю, что Питер Кэррингтон не мог избавиться от тела Сьюзен без посторонней помощи. Вы можете рассказать мне о Сьюзен что-нибудь такое, что помогло бы мне понять, почему она той ночью ушла из дома после того, как сказала родителям, что вернулась?
— Я двадцать два года ломаю себе голову, пытаясь найти ответ на этот вопрос, — честно призналась Сара Норт. — Мне не верится, что Питер мог подбить ее на обман родителей. Вообще говоря, до той ночи, когда полиция задержала его во дворе у Олторпов, я сомневалась в его виновности. Но в ту ночь мы накинули халаты и выскочили на улицу, чтобы посмотреть, что происходит. Я видела полицейского, которого он избил. Бедняге досталось не на шутку. Возможно, примерно то же самое произошло, если он что-то сделал со Сьюзен во сне.
— Вы были на той вечеринке в доме Кэррингтонов?
— Мы все там были.
— И долго вы там оставались?
— До двенадцати тридцати или без четверти часа. Мне велели быть дома не позже часа.
— Но Сьюзен в тот вечер была Золушкой. Ей было сказано вернуться к полуночи.
— За ужином я заметила, что отец страшно зол на нее. Думаю, у него просто было дурное настроение.
— Почему?
— Не знаю.
— Сьюзен такое отношение отца расстроило?
— Да. Она вообще весь вечер была сама не своя. Хотя, конечно, чтобы заметить это, следовало хорошо ее знать.
— Посол — человек очень вспыльчивый, да, миссис Норт?
— В детстве мы называли его крикломатом. Он вечно кричал на Сьюзен и ее братьев. Неприятный тип.
— Вы никогда не задавались вопросом, как бы он поступил, если бы увидел, что Сьюзен тайком уходит из дома?
— Наверное, он бы ее убил. Нет, — спохватилась Сара Норт, — я, конечно, не в буквальном смысле.
— Ну разумеется, — кивнул Греко и поднялся, собираясь уходить. — Вы были очень добры. Можно позвонить вам, если у меня возникнут еще какие-нибудь вопросы?
— Конечно. Думаю, нам всем не будет покоя, пока мы не узнаем правду о смерти Сьюзен и ее отца.
— Ее отца?! Вы хотите сказать, отца миссис Кэррингтон?
— Ну да. — На лице Сары Норт отразилось смятение. — Мистер Греко, Кей Кэррингтон приходила ко мне. И задавала примерно те же вопросы, какие задавали вы. Я обещала ей никому не говорить, что она была здесь.
— Даю вам слово, что об этом никто не узнает, миссис Норт.
По пути обратно к машине Николас Греко поймал себя на том, что ему очень не по себе. Ему не давали покоя два вопроса, которые он всегда задавал себе в процессе расследования дела: «А если?» и «А вдруг?».
А если Питер Кэррингтон абсолютно не причастен ни к одной из этих трех смертей?
А вдруг это кто-то другой, кто-то близкий к семье Кэррингтонов, настоящий убийца? Что предпримет этот кто-то, если узнает, что молодая жена Питера Кэррингтона задает вопросы, благодаря которым правда может всплыть наружу?
«Может, Кей Кэррингтон и откажется со мной разговаривать, но я с ней увижусь, — решил Греко, усаживаясь в машину. — Ее необходимо предупредить».
51
