Рама Явленный

несколько строчек из поэмы Бениты Гарсиа. Открыв своей портативный компьютер, она быстро отыскала все стихотворение.

Во времена раздумий или боли, Когда меня гнетет груз прошлых лет, Я вкруг себя гляжу, разыскивая взглядом Те души близкие, что знают неведомое мне, Те души, что имеют силу перенесть несчастья, От которых я плачу, содрогаюсь и тоскую…

Они мне говорят: так жить нельзя.
Уму не подобает власть эмоций.
Рассудок должен направлять поступки и слова…
А тот, кто справиться с собой не может —
В бессилии смирись со слепотой.
Но были — я их помню — времена,
Когда без утешенья не было терзанья,
И некто проливал бальзам на рану.
Но возраст учит — делай все одна.
В себе самой ищу я покаянья,
В душе своей кричу… в себе ищу ответ:
Какие б демоны в тебе ни бушевали,
Урок заученный ты не забудешь, нет.
В последний путь уходит каждый одиноко.
Нет помощи тебе в твой смертный день.
Готовься же к нему в час жизни быстротечной,
Пой, веселись и плачь — пока душа твоя
Еще не отлетела… и памятуй про Тень.

Николь несколько раз перечитала стихотворение. И тут же поняла, насколько устала. Опустив голову на единственный стол в комнате, она уснула.

Синий Доктор легонько постучала по плечу Николь щупальцем. Та шевельнулась и открыла глаза.

— Ты проспала почти два часа. Тебя ждут в административном центре.

— Что случилось? — спросила Николь, протирая глаза. — Почему все ждут меня?

— Накамура выступил с большой речью в Новом Эдеме. Верховный Оптимизатор хочет обсудить эту новость с тобой.

Николь вздрогнула и схватилась за стол. Через несколько секунд головокружение прекратилось.

— Благодарю тебя за все, — проговорила она. — Иду немедленно.

7

— По-моему, Никки не следует разрешать слушать речь, — сказал Роберт. — Она лишь перепугается и ничего больше.

— Речь Накамуры повлияет и на ее жизнь, — проговорила Элли. — Если захочет, пусть смотрит… В конце концов, Роберт, она жила с октопауками…

— Но она не сможет понять, что все это значит, — возразил Роберт, — ей же еще нет даже четырех лет.

Словом, вопрос остался нерешенным, и когда несколько минут спустя диктатор Нового Эдема, наконец, должен был вот-вот появиться на телеэкране, Никки вошла к матери в гостиную.

— Я не буду слушать его, — малышка проявила удивительный такт, — не хочу, чтобы вы с папочкой ссорились.

В одной из комнат дворца Накамуры устроили телестудию. Именно из нее тиран обычно обращался к гражданам Нового Эдема. Последняя речь была произнесена три месяца назад, когда он объявил о вводе войск в Южный полуцилиндр — чтобы «отразить инопланетную угрозу». Контролируемые правительством газеты и телевидение регулярно сообщали новости с фронта, фабрикуя свидетельства «жестокого сопротивления» октопауков, и ожидаемая речь о ходе и целях войны на юге должна была стать первым публичным выступлением Накамуры.

Для выступления Накамура приказал своим портным сшить ему новый костюм сегуна, дополнив его парадным мечом и кинжалом. Старинные японские доспехи, говорил он, должны были подчеркнуть его роль военного предводителя, защитника колонии. В день передачи помощники Накамуры помогли ему затянуться потуже, чтобы произвести грозное впечатление.

Мистер Накамура говорил стоя, глядя прямо в камеру. Хмурое выражение так и не оставило его лица во время всей речи.

— Всем нам в последние месяцы пришлось пожертвовать многим, — начал он, — чтобы поддержать наших мужественных солдат, воюющих за Цилиндрическим морем со злобным и коварным врагом. Наша разведка донесла, что безжалостные октопауки, которых так подробно описал доктор Тернер после своего отважного бегства, намереваются в самом ближайшем будущем совершить нападение на Новый Эдем. В этот критический час люди должны удвоить свою решимость и сплотиться против инопланетного агрессора.

— Наши полководцы стремятся преодолеть Барьерный лес, преграждающий путь в заселенную октопауками область, отрезать их от продовольствия и сырья и тем самым предотвратить дальнейшее наступление. Работая дни и ночи ради существования колонии, наши инженеры сумели усовершенствовать геликоптерный флот, способный теперь осуществить подобную операцию. Мы нанесем свой удар без промедления, люди должны доказать инопланетянам, что не являются беззащитными.

— К этому времени наши воины уже очистили от инопланетян всю область между Цилиндрическим морем и Барьерным лесом. В жестоких схватках мы уничтожили сотни вражеских солдат, разрушили источники энергопитания и водоснабжения. Продуманные планы обеспечивают минимальные потери. Но мы не должны проявлять самоуверенность, поскольку имеем все основания полагать, что еще не встретились с элитным корпусом смертников, о котором доктор Тернер слыхал в плену. Именно этот корпус — в этом нельзя сомневаться — возглавит авангард чужаков, если мы немедленно не предотвратим нападение на Новый Эдем. Помните, время — тоже наш враг. Наш удар должен полностью лишить октопауков боеспособности.

— Хочется вкратце упомянуть еще об одном. Недавно нашим войскам на юге сдался предатель Ричард Уэйкфилд со своим спутником октопауком. Они утверждают, что посланы военным командованием инопланетян, чтобы начать мирные переговоры. В этом шаге можно усмотреть лишь ловушку, нового троянского коня… Как ваш вождь считаю необходимым заслушать их дело в ближайшие несколько дней. Не сомневайтесь: я не допущу переговоров, ставящих под угрозу безопасность колонии. Исход слушания будет объявлен немедленно после вынесения приговора.

— Роберт, — возразила Элли, — но ты же знаешь: почти все, что он говорит, — чистая ложь… У октопауков не существует корпуса смертников, они не оказывали никакого сопротивления. Как ты можешь молчать? Почему ты позволяешь ему делать от твоего лица ложные утверждения?

— Политика — это политика, Элли, — ответил Роберт. — Все прекрасно это знают, и никто не верит ему…

— Но это еще хуже. Неужели ты не понимаешь, что происходит?

Роберт направился к двери.

— Куда ты? — спросила Элли.

— В госпиталь. У меня обход.