в него хоть немного учтивости.
– У нас не принято шутить на эту тему, – бросила Мэллори.
– Осмелюсь возразить. – Холодная улыбка тронула его губы. – Не могу поверить, что вы и есть та, за кем приехала королева.
Мэллори сделала глубокий вдох, чтобы едва сдерживаемый гнев не вырвался наружу.
– Принимая такое решение, королева полностью полагается на мнение аббатисы. Как доверенному лицу ее величества, вам надобно следовать ее примеру.
– Вы правы. Однако, как доверенному лицу королевы, мне надлежит служить ее глазами. Вы не производите впечатления умелого воина. Если вы самая лучшая в аббатстве Святого Иуды, доверие королевы к этой обители скорее всего незаслуженно.
Он умышленно пытается разозлить ее и вызвать к себе ненависть? Зря старается! Она и без того с трудом выносила его высокомерие. Наглец мог сколько угодно задирать перед ней свой орлиный нос. Это всего лишь слегка раздражало ее, но пренебрежительное отношение к обожаемому аббатству привело девушку в ярость.
– Если хотите, – сказала Мэллори, – я с удовольствием продемонстрирую вам степень моей подготовки.
– Этот показ мы отложим для королевы. – Он снова окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом. – Должно быть, она увидела в вас что-то, чего я не замечаю.
– Я тоже так думаю.
– Что вы имеете в виду?
Девушка улыбнулась, закинув колчан за плечо.
– Должно быть, королева нашла что-то в вас, чего не вижу я.
Мужчина ничего не ответил, и девушка подумала, что он утратил дар речи, шокированный ее дерзостью. Видимо, он не ожидал, что сестра-монахиня станет открыто выражать свое мнение, но Мэллори не могла позволить ему непочтительно отзываться об аббатстве… и королеве! Королева Элеонора заслуживала глубочайшего уважения!
Когда собеседник повернулся и направился к лошадям, девушка довольно улыбнулась. Но улыбка исчезла с ее лица, как только он снял с седла колчан и достал две стрелы на несколько дюймов длиннее ее собственных. Чтобы ими воспользоваться, необходимо изменить и отрегулировать стойку и натягивание, но даже этого может оказаться недостаточно. Мэллори еще не приходилось иметь дело со стрелами такой длины.
– Советую вам попридержать свой резвый язычок в присутствии королевы, – заявил Фицджаст. – Вряд ли она одобрит ваши потуги на остроумие, учитывая, что происходит.
Мэллори в недоумении наморщила лоб. А что, собственно, происходит за стенами аббатства? Что могло встревожить королеву?
Казалось, Саксон прочел мысли Мэллори. Устремив на нее пристальный взгляд своих темных глаз, он сказал:
– Неужели вы до такой степени оторваны от мира? Неужели не знаете, что младший король и два его брата поднялись против короля Генриха Старшего?
– Нам известно о мятеже, – в тон Саксону произнесла Мэллори. – Если бы король не вознамерился обеспечить своему наследнику трон и не короновал его три года назад, возможно, его сыну хватило бы терпения дождаться, пока трон перейдет к нему по праву наследования после смерти отца.
– Сестра Мэллори! – раздался резкий окрик аббатисы. Девушка испуганно обернулась и увидела рассерженное лицо обычно спокойной настоятельницы. Не осмеливаясь взглянуть на стоявшую рядом королеву, Мэллори опустила глаза. Сказанное ею могло навлечь позор на всю обитель. Щеки девушки запылали румянцем. Но при тусклом свете луны никто этого не заметил.
Словно не слыша слов Мэллори и аббатисы, королева обратилась к Мэллори:
– Где вы обучаете остальных, миледи?
Дрожащим пальцем девушка указала задом настоятельницы.
Аббатиса опять хмуро взглянула на нее и любезным жестом пригласила королеву следовать за собой. Дамы удалились, четверо темноволосых стражей последовали за ними.
Фицджаст смотрел на Мэллори с тем же выражением, что и аббатиса. Он ничего не сказал, впрочем, в этом не было необходимости. Вдобавок к тому, что девушка заговорила о передаче престола, она еще имела наглость не ответить королеве, лишь указала пальцем на дом настоятельницы. Мэллори не могла открыто обвинить Фицджаста в том, что он сильно разозлил ее, и она из-за этого потеряла контроль над своей речью. Уже целых пять лет она училась владеть собой и обуздывать свой вспыльчивый нрав, который прежде слишком часто давал себя знать в ответ на безразличие отца к страданиям матери. Колкие насмешки Саксона Фицджаста в считанные минуты свели на нет все пять лет ее усиленной работы над собой!
Мэллори содрогнулась, следуя за королевой и аббатисой. Королева полагала, Саксон знает, что делает. Может быть, его слова служили своего рода испытанием? Если так, то Мэллори полностью провалилась, опозорив себя и, что более важно, аббатство.
Вид знакомых мишеней, установленных на невысоких стожках сена за углом дома аббатисы, не принес Мэллори угешения. Позади раздавались шаги, и девушка понимала, что остальные сестры, разбуженные голосами, пришли посмотреть. Разве сама Мэллори не вела себя точно так же, не подглядывала через забор огорода, когда королева в первый раз посетила монастырь Святого Иуды и предложила сестре Авизе показать свои умения? В то время Мэллори очень хотелось, чтобы выбрали ее. Сейчас она с радостью поменялась бы местами с любой из сестер, потихоньку следовавших за ней, чтобы увидеть, чего потребует от нее королева.
– Вон там, – сказала Элеонора. – Крайняя справа мишень, Саксон.
Самодовольно улыбнувшись Мэллори, Фицджаст пересек открытое пространство до едва видневшейся в темноте мишени. Он с легкостью воткнул одну за другой обе стрелы в белое поле и отступил в сторону.
– Вот твоя цель, леди Мэллори, – произнесла королева.
Мэллори не могла поверить в происходящее. Тусклый лунный свет и тени, испещрявшие двор, затрудняли выстрел, который и при солнечном свете показался бы достаточно сложным. Стрелы отстояли друг от друга едва на толщину ее собственной стрелы. А она уже так давно обучала других сестер аббатства, что не слишком много времени оделяла тренировке.
Вокруг царила тишина, но Мэллори знала, что все взгляды устремлены на нее в ожидании, сумеет ли она выполнить задачу, поставленную королевой. Снова установив стрелу, девушка встала левым боком к мишени и подняла лук, затем опустила его. Вокруг послышалось перешептывание, но ни королева, ни Фицджаст не проронили ни звука. Саксон просто наблюдал за ней со своей обычной самодовольной улыбкой. Мэллори хотелось бы выкрикнуть ему в лицо, что не долго ему осталось улыбаться.
Девушка сбросила с плеча колчан и прислонила к правой ноге. Шепот стих, как только она снова подняла лук и навела на цель. Мэллори медленно натянула тетиву, пока та не коснулась ее губ и середины подбородка. Как уже многие сотни раз прежде, девушка спустила тетиву, и стрела понеслась к цели.
Казалось, она летит неправдоподобно медленно. Не желая разочаровать королеву и аббатису, Мэллори, задержав дыхание, достала еще две стрелы и послала их одну за другой вслед за первой. Когда первая стрела достигла вершины своей траектории, она словно бы ускорила полет, торопясь к цели. С глухим стуком стрела врезалась в мишень прямо между двумя уже торчавшими там стрелами. Сразу же после этого вторая, а за ней и третья стрела ударили рядом. Все пять стрел образовали плотный пучок.
Мэллори, стараясь скрыть облегчение, нагнулась за колчаном.
– Прекрасно, леди Мэллори! – воскликнула королева. Похвала королевы очень обрадовала Мэллори. Выпрямившись, она ответила:
– У меня были хорошие учителя.
Королева Элеонора продолжала, словно не слыша слов девушки:
– Ты отправишься к моему двору в Пуатье, где у меня есть дело, для которого ты очень подходишь.
В душе Мэллори боролись возбуждение и неуверенность, но ей удалось сохранить на лице невозмутимое выражение.
– Рада служить вам, моя королева!
