Пошел теплый солоноватый дождь. Выбритую макушку Бисезы защипало. Она крепко обняла Майру.
— Пошли. Нам нужно где-то спрятаться.
Вместе со всеми остальными они стали торопливо пробираться вперед по развалинам Лондона.
45
Марсианская весна
Хелена Умфравиль брела по коричнево-красной равнине.
Она подошла к небольшому холму, взобралась на него, но дальше лежала такая же каменистая местность. Она неохотно пошла дальше.
Хелена устала как собака, а тяжелый космический скафандр еще никогда не казался ей таким тяжелым. Она понятия не имела о том, сколько времени уже идет. Наверняка несколько часов. И все же она продолжала путь. Больше делать было нечего.
Но вот она подошла к краю обрыва и остановилась, тяжело дыша. Перед ней лежал лабиринт расселин и скал, склоны которых были испещрены небольшими кратерами. В разреженном послеполуденном марсианском воздухе все вокруг было видно до самого горизонта. Правда, от этого зрелище теряло масштабы; здесь не было той дымки, которая смягчала острые углы и придавала Большому Каньону на Земле ощущение трехмерной грандиозности. Хелена видела перед собой как бы прекрасную картину, выполненную в сдержанной марсианской гамме цветов — охристого, красного и темно-оранжевого.
Ничего интересного. Ущелий на Марсе было — хоть отбавляй. На самом деле Хелена просто разозлилась на это ущелье. И совершенно напрасно. В конце концов, оно было ни в чем не виновато. Она сделала пару глотков воды из запасов в скафандре. Вода заканчивалась.
В самые страшные часы бури Хелена пряталась в своем «Бигле», поставив вездеход под скальным навесом. Только такое укрытие у нее и было. Ее защищала обшивка вездехода, а скафандр очень старался спасти ее от перегрева. И она осталась в живых — хотя прекрасно знала, что схлопотала дозу радиации, близкую к смертельной.
Правда, теперь все это носило чисто теоретический характер.
Продолжив путь на вездеходе, она обнаружила местоположение источника сигналов, который должна была изначально разыскать, и, выйдя из машины, отправилась в сторону источника.
В конце концов это оказался всего-навсего маячок, маленькое непилотируемое устройство на трех посадочных опорах, высотой не больше роста Хелены. Маячок стоял и тоскливо сигналил. Возможно, он предназначался для обозначения места посадки для звездолета, который за ним так и не последовал. А вот гадать, кем послан был сам маяк, не приходилось: на всех инспекционных панелях красовались надписи, выполненные китайскими иероглифами.
Она проделала такой путь без всякого толка, но заплатила за это дорогой ценой. Когда она вернулась к своему верному «Биглю», оказалось, что машина вышла из строя. Вот так. Несмотря на то, что вся электроника вездехода по идее была бронирована по военным стандартам, она явно не выдержала атаки Солнца. Все важные системы, включая систему жизнеобеспечения, теперь были мертвы, как Марс.
Такие дела. Без вездехода Хелена не могла вернуться на базу в Порте Лоуэлле. Резервов скафандра могло хватить еще на несколько часов, а за это время до нее не добрался бы другой вездеход. Она была жива, она дышала, она чувствовала себя такой же здоровой, как сутки назад, но она была обречена на гибель суровыми формулами выживания на Марсе.
Конечно, не она одна должна была погибнуть сегодня в Солнечной системе.
«Хоть в одном я особенная», — думала Хелена.
Не она была первым человеком, ступившим на Марс, но она станет первой, кто здесь умрет. Пожалуй, ради этого стоило родиться.
Свой долг она собиралась исполнить до конца. Для таких случаев космические агентства всегда предусматривали определенные процедуры. Если бы Хелена погибла в космосе (подобные случаи представители НАСА оговаривали еще несколько десятков лет назад, когда была обитаема Международная космическая станция), ее тело поместили бы в мешок, и этот мешок болтался бы за бортом до тех пор, пока не появится возможность доставить его на Землю. Здесь же, на Марсе, Хелена была обязана выполнить долг перед планетой, перед ее хрупкой биосферой; она не имела права загрязнять ее своим разлагающимся трупом. На самом деле ей даже ничего не нужно было делать, нужно было только неподвижно стоять здесь. Как только отключатся обогреватели скафандра, она быстро заморозится, превратится в ледышку, и тогда погибнут все бродячие микробы, завезенные ею с Земли. Возможно, скафандр даже не упадет.
«Я превращусь в статую, — думала она, — стану памятником себе самой и своей дурацкой невезучести».
Но мысль о том, чтобы умереть рядом со своим бедным погибшим вездеходом, была ей нестерпима, и она решила уйти куда глаза глядят, чтобы перед смертью хотя бы полюбоваться планетой, которая должна была ее убить.
Но и тут ей не повезло. Она столько времени тащилась по этой тупой равнине и добралась до идиотского каньона. В Солнечной системе бушевала самая страшная катастрофа со времени ее образования, а все остальные видели бурю лучше, чем Хелена.
Вдруг что-то мелькнуло у нее под ногами. На почве начали образовываться крошечные ямки.
«Кратеры, — подумала Хелена, — но не больше ногтя».
Уж не угодила ли она под микрометеоритный град? Но тут она услышала тихое постукивание по шлему.
Она запрокинула голову и увидела падающие с неба капли — большие, набухшие, медленно опускающиеся к слабо притягивающей их планете. Падая, капли смывали с лицевой пластины шлема пыльный налет.
Это был дождь, первый дождь на Марсе за несколько тысяч лет.
Солнце извергало пламя в лица всех своих детей.
На Меркурии обращенная к Солнцу сторона расплавилась. Кратеры, такие же древние, как сама планета, оплыли, как догоревшие свечи. Венера лишилась большей части своей плотной атмосферы. То же самое случилось бы с Землей, если бы не щит. Ледяные луны Юпитера подтаяли на глубину в несколько километров. За время странной, уникальной драмы испарились кольца Сатурна, эти хрупкие ледяные кольца.
А на Марсе начали просыпаться вулканы, дремавшие сотню миллионов лет. Ледяные полярные шапки, тонкие мазки из двуокиси углерода и замерзшей воды, быстро таяли. И вот теперь закапал дождь. Хелена сделала еще несколько шагов вперед и стала смотреть, как марсианский дождь падает в глубокие тени каньона.
В этот момент один из ее соратников начал взволнованно сообщать о своих находках:
— Я обнаружил корабль! И какой корабль! Он похож на остов выброшенного на берег кита. На обшивке — китайские иероглифы. Но в корпусе прореха размером с долину Маринера. Ох и грохнулся же он, видимо…
Хелена на протяжении этих долгих марсианских суток то и дело слышала, как переговариваются ее товарищи. Сама она выходила на связь через положенные промежутки времени, но решила не рассказывать своим коллегам, что с ней случилось, — по крайней мере, пока. И вот теперь она стояла и слушала голос человека, с которым ей уже не суждено встретиться вновь.
— Минутку. Я забираюсь внутрь корабля, стараюсь не дотрагиваться до острых краев… О… о господи…
Оказалось, что на борту корабля находилось более ста человек. Все — молодые мужчины и женщины детородного возраста, включая пилотов. Груз состоял из надувных домов, отбойных молотков, гидропонных
