— Нет.
— Точно?
Глаза Леппика забегали. Отс, продолжая тщательно записывать, успевал следить за выражением лица собеседника.
— То есть... Иногда жили... женщины...
— А накануне болезни вы где были?
— Дома. Мне было нехорошо. Я рано лег спать... Анна Сергеевна, верно, я позавчера рано лег?
Из коридора послышался торопливый ответ:
— Верно, верно! Никогда так рано не ложились. Даже раньше меня. А я уже в одиннадцатом часу была в постели.
— Так. — Отс спрятал блокнот. Как быть? Тут явно что-то нечисто. — Мне бы хотелось продолжить наш разговор, но не здесь... Зайдите к нам в управление. Теперь же...
Не спуская глаз с Леппика, Отс напряженно думал: «Делать сейчас обыск? На каком основании? Да и что тут найдешь?»
Дверь зеркального шкафа была открыта. Отс подошел ближе. На верхней полке в углу он увидел дамскую сорочку.
— Это что у вас?
— Это? Это одной знакомой. Забыла...
— Ее фамилия?
Леппик растерянно поглядел на Отса. Рука его, державшая галстук, застыла неподвижно.
— Это не имеет отношения... — пробормотал он.
— Фамилия! — настойчиво повторил Отс.
— Я не скажу. Это не имеет отношения...
— Телефон у вас есть?
— Нет.
Как быть? Обыск необходим, это очевидно. Отс лихорадочно старался придумать выход из положения. Запереть комнату? Но, может быть, есть второй ключ? Что-то слишком уж быстро ответила соседка. Ей доверять нельзя.
— Кто у вас убирает комнату?
— Анна Сергеевна. Я ей оставляю ключ. Сегодня она уже убирала. Скажите, в чем дело?
Отс облегченно вздохнул, — значит, ключ один.
— Ну что же, пойдемте вместе...
Заперев комнату, Леппик подошел к зеркалу, висевшему в передней, и хотел положить на него ключ.
— Комнату ведь убирали уже, — безразлично заметил Отс. — Вы что, ожидаете кого-нибудь?
— Да... то есть нет. Не знаю...
— Возьмите ключ с собой, — сухо произнес Отс.
— В чем же все-таки дело? — волновался Леппик.
Пауль или Руди?
Пока Отс разыскивал Рудольфа Леппика, Вески побывал у эксперта-биолога. Капитан сам хотел убедиться в правильности выводов экспертизы.
Да, сомнений не было. Кровь на одежде Арупыльда той же группы, что и у Армильды. Прибавилась еще одна серьезная косвенная улика.
Дело казалось совсем простым. Это злило Хеннинга. Он приказал Вески:
— Надо прекратить поиски! — И, подумав, добавил: — Самостоятельный вы слишком, капитан. Следовало сразу снять Арупыльда с парохода. Он еще и там натворит чего-нибудь...
За годы своей работы Вески не раз убеждался, что поспешность, как правило, приводит к ошибкам. Тем более что улики были все-таки косвенные. В конце концов, кровь у Пауля может оказаться той же группы, что и у жены. Понимал все это и Хеннинг, но выводы он делал иные: ну, соберет Вески еще на несколько улик больше.
Хеннинг встал из-за стола и прошелся по кабинету.
— Я не понимаю, почему вы сомневаетесь, капитан? — сказал он тихо, стараясь сдержать нарастающее раздражение. — Все факты говорят против Арупыльда. Тут не может быть случайного совпадения обстоятельств. И потом: не один вы отвечаете за дело. Есть же, в конце концов, еще и следователь прокуратуры...
— Улик для суда мало, — хмуро бросил Вески. — А ведь недоказанная виновность — это то же самое, что доказанная невиновность...
Хеннинг остановился. Заложил руки за спину, а потом медленно сказал:
— Достаточно... Где у вас Отс?
— Поехал искать Руди.
— Если Руди ни при чем — кончайте.
Отс должен был прийти с минуты на минуту. За окнами голубело небо. Вески захотелось на мгновение выбежать на улицу, вздохнуть полной грудью. «За папиросами», — нашел он повод.
Все его существо восставало против скоропалительного завершения дела. «Пусть будет хоть сто улик, — думал он, шагая по бульвару, — но пока ты внутренне не убежден — до конца продолжай следствие. Каждое преступление должно повлечь за собой кару, но видеть преступника в каждом, кто проходит по делу, — тоже преступление. В этом суть правосудия».
...Отс встретил капитана в коридоре. Он уже в третий раз выбегал из кабинета. Ему не терпелось приступить к допросу Леппика. Отс поднял указательный палец:
— Он здесь...
— Кто? Арупыльд?
— Нет, — Отс сделал паузу, — кое-кто посерьезнее.
— Посерьезнее?
— Да. Здесь Рудольф Леппик. И один шнурок у него новый — видно, сменил.
Они вошли в кабинет.
Отс подробно рассказал о своей поездке к Леппику. Вески внимательно слушал своего помощника. Видеть умеет, умеет и связывать факты, а вот с выводами торопится.
— Так... — Вески встал. — Вообразите, товарищ лейтенант, что перед вами задержанный Леппик. Он дает вам объяснения: «Да, я был взволнован. Видите ли, я дал Кюбарсеппу свой мотоцикл, а у него нет прав, и я это знал. А вдруг он человека изувечил?..» Не устраивает такое объяснение? Можно и поострее: «Вы говорите, Армильда пошла на свидание с мужем и не возвратилась? Не случилось ли что? Сорочка? Действительно, ее, но не хотел говорить. Да и вы бы, наверное, не сказали. Ключ? По привычке хотел оставить... А впрочем, ожидал Армильду... Говорил ли с ней накануне болезни? Говорил по телефону. О Ласнамяэ? Не припомню... Шнурок? Да, заменил. Ну и что же?»
— Значит, зря я его пригласил сюда?
— Нет, почему же...
...На столе под лампой — кружок света. Верхняя часть лица Леппика освещена, нижняя — в тени. Лихорадочно блестят его большие глаза над тонким хрящеватым носом. Вески сидит напротив. Отс — сбоку, у стола. Все трое молчат. Леппик ожидает вопросов, а Вески и Отс приглядываются: что знает этот человек, как к нему подойти?
Тишина начинает давить. Вески лениво, будто продолжая разговор, спрашивает:
— Ваше имя Рудольф Леппик?
— Да. А в чем дело?
— Погодите немного. Давно ли вы больны?
— Я уже отвечал на эти вопросы. Простудился три дня назад, сегодня, по существу, здоров.
