– Вожака нет!
– Мортон, послушай…
– Сам смотри!
Крис уставился на связку. Две белые собаки скулили и щетинили, насколько позволяли «тепловики», загривки. Две. А должно быть трое! Морт озирался по сторонам в надежде, что Бейсик просто отбежал куда-то. Его напарник подошел к лайкам, наклонился, пощупал лед.
– Здесь шерсть, – сказал он, выпрямляясь. – Что ты видел, Мортон?
– Тень. То есть я видел собаку, но… Как же это?
– Что у вас произошло? – Барбарди материализовался бесшумно, словно сам был тенью.
– Да вот, – Крис растерянно кивнул на лаек. – Бейсика уволок. Кто-то…
Барб с полминуты молча изучал двух собак. Потом коротко бросил:
– Уходим.
– Что? – Крис аж подпрыгнул. – Здесь еще столько…
– Вам мало приключений? – От сварливых «увальневых» ноток не осталось и следа, теперь голос Барба вполне соответствовал его внешности.
– Прошлый раз, – он выразительно посмотрел на Морта, – кто-то не рассчитал время с температурой и едва не сдох. А всё потому, что подумал: «Здесь еще столько наживы!» И не ушел вовремя. Теперь мы снова «не рассчитали», решив, что планета абсолютно необитаема. И пока не выясним – с чем столкнулись, лучше отойти.
– Я знаю – с кем. Я видел собаку.
– Здесь могут быть другие экспедиции, – предположил Крис. – У них тоже есть собаки…
– Бойцовые лайки?
– Может, они решили избавиться от конкурентов?
Барб покачал головой, посмотрел на Мортона.
– Ты видел собаку или собак?
– Собаку. Одну.
– Одна «япетная» лайка не справится с тремя. Для полетов на Япет выводились одинаково крупные, выносливые лайки с повышенным IQ и умеренной агрессией. Одинаковые, понимаете? Я отслеживаю все новости УВК и не слышал, чтобы для этой цели создавалась еще какая-то порода. А значит, чтобы напасть на упряжку, отбить и уволочь вожака, нужен кто-то посильнее и поагрессивней нашей лайки. А главное, этот кто-то должен быть без скафандра!
– Я знаю, кто это был, – сказал Мортон. – Надо было вернуться тогда.
Барб с Джеком недоуменно переглянулись. А Крис вздохнул и сказал:
– Морт, опомнись. Температура – минус сто сорок три по Цельсию. Лайки, конечно, выносливы, но не настолько.
– Уходим, – припечатал Барб.
– Говорят, здесь одно время марсиане жили. Каким-то образом. Может, и лайки…
– Сказки это всё про марсиан! И не знаю, что ты там себе насочинял, но это тоже сказка.
Ответом спорщикам стал протяжный вой. Мужчины, не сговариваясь, пристегнули поводья собак к поясам и зашагали к кораблю. Новый вой настиг их у границы с белым полушарием.
– Быстрее! – Барбарди и Джек рванули так, что потеряли равновесие, Барб поскользнулся, а Джек и вовсе упал. Вернее – мягко спланировал на лед.
Вой. Снова и снова. И три тени маячат среди кратеров.
Собаки занервничали, заметались. Шелли дернулась, закрепленный наспех карабин сорвался с пояса, и собака помчалась прочь.
– Шелли! Ко мне! Шелли! Крис, держи Марса! – Мортон перещелкнул карабин с поводком на пояс товарищу и бросился за удравшей лайкой.
– Морт, оставь ты ее! Самим бы убраться.
– Нет уж. Больше я не брошу здесь ни одной собаки. Шелли!
Лайка остановилась, неуклюже присела на задние лапы. Мортон настиг ее в два прыжка. Пристегнул поводок к ошейнику. И с размаха пнул ногой в живот. Затем еще и еще, лайка взвыла, попробовала огрызнуться, что, впрочем, было абсолютно бессмысленно в термокостюме со шлемом. Морт ударил снова. Шелли завизжала, припала к земле.
– Мортон! – Барб схватил его за руку. – Ты что творишь? Убираться надо!
– Я больше не позволю сбежать ни одной собаке, – выдохнул Морт. И поволок Шелли к кораблю, но Барб отобрал поводок и пристегнул к своему поясу. Рядом со связкой фляг.
Мортон замедлил шаг, согнулся. Тяжело выдохнул. Что это с ним? Никогда раньше он не позволял себе ничего подобного ни с животными, ни с людьми. Он посмотрел в спину товарищам. Барб, обвешанный флягами, и плетущаяся за ним Шелли. Джек с Колли, Джейной и Карром на поводках. Крис с флягами и с Марсом. Бедный Бейсик. А Шелли надо будет дать двойную порцию еды. Мортон выпрямился и… Навалилось тяжелое, сбило с ног. Щелкнули клыки у шлема, ударили в грудь сильные лапы – на Земле бы убил такой удар. Красные глаза уставились на человека, обожгли холодным безумием. Человек не двигался.
– Бок. Черный Бок, – прохрипел он, краем сознания отмечая, как за спиной спотыкнулся, останавливаясь, Крис. Как натянули поводья собаки, стремясь свести счеты с чужаком, как выматерился Барб. А Джек молча с ним согласился.
Тень тоже замерла. Принюхалась к распластавшемуся человеку. И зарычав, отступила. Попятилась, всё еще рыча, и бросилась прочь. Две другие тени замешкались на секунду и бесшумно помчались за первой. Едва дыша, Мортон смотрел вслед собаке. Дикий пес, убегающий в бесконечное черное безмолвие. Тень, скользящая по ледяному морю. Некогда белая и пушистая, а сейчас свалявшаяся шерсть. Выступающие ребра. И черный левый бок. Он был единственный такой среди безупречно белых лаек – чернобокий, бракованный. Морт купил его, не задумываясь. И он бы ни с кем его не спутал. И пес узнал хозяина. Узнал и признал, несмотря на предательство. Но как?
Температура – минус сто сорок три по Цельсию.
Прошло три земных месяца.
Здесь невозможно жить, здесь нечего есть, негде спрятаться от холода, и – прав Барб – сказки о марсианских поселениях всего лишь сказки.
И тем не менее.
Это был Черный Бок.
Черный Бок мчал сквозь сумрак япетного дня. Его спутники бежали рядом, отстав на пару шагов. Бок кожей чувствовал их недоумение. Еда была в наших зубах! Живая теплая еда, которую не так уж часто здесь встретишь. Да что там – не часто, первый раз попалась! Почему главарь ее бросил? Самку свою накормил, а как же мы? А, вожак? Вожак молчал. Он почти забыл Морта. Забыл, как скулил у подножия горы, в надежде, что хозяин спустится за ним. Забыл, как карабкался по скользкому крутому склону, каждый раз скатываясь вниз, вставая и повторяя попытку – снова и снова. Сизифов труд, подумал бы человек. Бок ничего не думал, он бежал и скатывался, скатывался и бежал, пока не упал обессиленный. Забыл, как завыл – отчаянно, горестно, – увидев взлетающий над горным хребтом корабль. И вместе с ним завыли Майка и Спарк – товарищи по связке, и Тара с Барсом тоже завыли. И даже Лит. Собаки не умеют анализировать, сводить воедино причины и следствия, просто они как-то сразу почувствовали, что остались одни. Что никто не спустится забрать их в теплую каюту, накормить вкусной мясной смесью, почесать за ухом, наконец.
Черный Бок выл и выл, крича далеким звездам о своей потере. А потом почувствовал, что замерзает. И закончилась бы собачья история совсем печально, если бы не счастливая случайность. Окончательно осознав, что его бросили, пес помчался по черной пустыне, холодной, неприветливой, чужой. Он не надеялся удрать от смерти, но и ожидать конца, безвольно сложив лапы, не собирался. Бок бежал и бежал, чувствуя, как с каждой секундой уходит тепло из термокостюма, из тела. Поскальзывался, падал, вставал и мчал дальше, несмотря на коченеющие лапы. Майка со Спарком бежали за ним, тоже слабея и замерзая. Рядом мчались Тара и Барс со своим вожаком – Литом. С того момента, как они остались одни, без людей, забияка Лит ни разу не попытался задеть Бока, хотя обычно любил устраивать «разборки вожаков». Впрочем, Боку некогда было удивляться – он бежал. А когда, наконец, рухнул без сил, то вдруг
